Пробравшись через все это мебельное изобилие можно было увидеть ложе графини д’Шампольон – изящную кровать, всю в завитушках и драпировках. А среди пышной постели вся в кружевах расположилась сама новая госпожа.

– Что же вы, любезная? – терзала она горничную. – Служить не хотите? Так я вам быстро найду место на дворе!

Горничная теребила передничек (еще одно нововведение в замке), изо всех сил сдерживала слезы и сбивчиво клялась, что такого больше не повториться. Графиня смотрела на нее сурово, пока не решила, что внушение подействовало.

– Благодарите Провидение, деточка, что я отходчива, – тут Золушка фыркнула на всю спальню, но графиня сделала вид, что ничего не услышала, и продолжила, – ступайте и пусть это будет для вас уроком!

Золушка подвела итог беседе, несколько раз с ожесточением пнув витую ножку ни в чем не повинного столика. Одна из фарфоровых пастушек зашаталась в опасной близости от края столешницы.

Графиня д’Шампольон, оттопырив мизинец, поднесла к губам кофейную чашечку и сделала глоточек. Вернув чашечку на блюдце, которое она держала в другой руке (и тоже с оттопыренным мизинцем), графиня сладко улыбнулась. Вся она была приятно округлая, начиная от завивки и заканчивая жестами. Своими же главными достоинствами графиня считала высокий рост, благодаря которому посматривала на всех свысока, и – происхождение.

Все это – дворянство, округлости и рост – когда-то произвели неизгладимое впечатление на очень-очень удачливого торговца Оливье. Граф д’Шампольон тоже не остался равнодушен к неплохо сохранившимся прелестям богатой вдовы. Впрочем, несколько раз произведя невосполнимые разрушения по пути к ложу новой супруги, граф несколько охладел. Что поначалу искренне огорчило бывшую мадам Оливье, мечтавшую произвести на свет маленького наследника. Но, поближе познакомившись с действующей наследницей, новоиспеченная графиня решила, что в данном случае нужно довольствоваться тем, что есть. Но не упустить при случае, урвать кусочек посочнее.

Отыскав среди многочисленных предметов интерьера, пресловутую наследницу, графиня д’Шампольон улыбнулась еще слаще:

– Юная леди, на улице чудесная погода, великолепно подходящая для прогулки верхом. Каролина и Стефания с удовольствием составят вам компанию.

Тут самое время сказать, что мадам Оливье, кроме приданного в золотых монетах, ценных бумагах и тюках шерсти, привезла в замок д’Шампольонов двух дочерей от первого брака, одногодок юной графини. В лакейской состоялась долгая дискуссия: на тему, как титуловать падчериц их благородного господина.

Мадемуазель Оливье – исключается. Прислуживать персонам с таким именем ни один уважающий себя член графской дворни не станет, к тому же запутаешься, какую из двух торговых дочерей имеешь в виду. Называть же их, как хотела новоиспеченная графиня, для поднятия статуса прибавившая к фамилии торговца шерстью свою, хоть и скромную, но дворянскую – мадемуазели Оливье де Уинтерс, – тоже не встретило одобрение дворни (мозги запудрить удалось лишь вассалам и тем из немногих соседей, которые все еще визитировали графский замок).

После долгих переговоров, лести, уверток и легкого шантажа с внушительными взятками сошлись на том, что госпожа Каролина и госпожа Стефания – это устраивающий все стороны компромисс.

Куда более яростный спор по вопросам этикета произошел между новоиспеченной графиней и юной графиней. Первая же попытка графини д’Шампольон назвать падчерицу по имени закончилась тем, что последняя чуть не откусила голову мачехе. Да, честно говоря, Золушка вообще сделала вид, что это не с ней разговаривают. Позволить же себе обращаться к этой своенравной девчонке, как все окружающие: «моя госпожа», «моя юная госпожа» и «молодая графиня» – урожденная мисс де Уинтерс ну никак не могла!

На рассмотрение посредников в лице старшей придворной дамы госпожи де Фриссон и дворецкого Калибана – были предложены всевозможные варианты, которые были решительно отвергнуты другой стороной. В итоге методом проб и ошибок графиня д’Шампольон стала называть падчерицу «юная леди». Простенько и со вкусом, решила она. Хотя, правду сказать, при пасмурном настроении «юная леди» никак не реагировала на призывы мачехи, а престарелые графские слуги, услышав подобное титулование, в недоумении таращили глаза на бывшую мадам Оливье: кого это она имеет в виду?

Что касается новоиспеченных мадемуазелей Оливье де Уинтерс, то тут даже не обсуждались никакие компромиссы. Наследница графа д’Шампольона для них – исключительно «госпожа молодая графиня», а они для нее – «отпрыски Оливье». Если же требовалось подозвать определенную из сестер, а слуг в качестве посредников поблизости не оказывалось, то юная графиня не стесняла себя: «Эй, Каролина! Что ты повисла на лошади, как мешок с дерьмом?!»

Я думаю, никого не удивлю, если скажу, что между собой мать и дочери называли эту высокомерную особу – Золушка, и даже изредка так обращались к ней напрямую. И надо сказать, без печальных последствий. Свое прозвище, юная графиня носила гордо, как награды ее воинственный предок, отличившийся в легендарной битве при селении Полупенни.

На этот раз, услышав обращение мачехи, Золушка с иронией приподняла брови и перевела взгляд на «отпрысков Оливье». Если их мать была высока и приятно округла, то Каролина и Стефания были просто-напросто громоздкими дылдами. Увы, кровь потомственного торговца Оливье не добавила никаких достоинств к фамильной внешности де Уинтерсов, а некоторые – так заметно затушевала.

Каролина и Стефания были близнецами, но не слишком-то похожими друг на друга. Старшая – Каролина, была ниже ростом, темнее, массивнее, с костистым лицом и замашками владетельной особы. У младшей – Стефании, кость была потоньше, но и жирка побольше. Благодаря рыжеватым кудряшкам и ямочкам на щеках она считала себя тонкой, одухотворенной особой, и попеременно брала уроки рисования, музыки и декламирования. Весь графский двор возблагодарил всемилостивого господа, когда ее учитель музыки получил более выгодное место, и Стефания забросила клавесин.

Их мать считала, что девочки-близнецы – это так мило, и всячески подчеркивала их сходство. Вот и сейчас Каролина и Стефания были одеты в одинаковые сапфирово-синие амазонки, и в модном интерьере парадной спальни сильно смахивали на две грозовые тучки. Им было скучно «в этой деревне», никаких интересных ухажеров благородных кровей в округе не наблюдалось, светская жизнь давно переместилось в столицу, а немногочисленные владетельные дворяне вели размеренную сельскую жизнь, с редкими праздниками и балами.

Мать по мере возможности вбивала в их пустые головы толику практичности, например, пользоваться теми возможностями, что есть. А некоторые из них было ого-го! Так, в столице дочери богатого торговца никак не могли ездить верхом и участвовать в благородном развлечении – охоте. Зато здесь – хоть обскачись! Кроме того, как бы ни раздражали высокомерная наследница и ее флегматичный папаша, но их неоново-голубая кровь и манеры, вскормленные имперским этикетом, – достойны самого тщательного подражания. Вследствие чего, Каролина и Стефания постоянно носили амазонки, готовые в любой момент взгромоздиться на лошадей, и буквально преследовали своим вниманием Золушку.