– Вы только что заявили, что вы безработная. Я могу это изменить. Разве вы не хотите работать?

Она сглотнула желчь отвращения, вспоминая о том, что произошло накануне, и попыталась успокоиться.

– Простите. Вы упомянули, что видели меня на кастинге. Я вас не заметила. Вы… вы видели все?

– Я видел достаточно, чтобы принять решение. Чтобы вернуться и разыскать вас.

Она, быстро соображая, отпила сока.

– У вас есть для меня роль? – спросила она, стараясь не выдавать надежду. Именно эту уязвимую надежду сегодня эксплуатировал режиссер кастинга.

– У меня есть роль, которая вам, возможно, подойдет, – уточнил он. – Но у меня условия. Очень строгие условия.

– Какие?

– Мы обсудим их позже. В настоящее время я должен знать, сможете ли вы участвовать в долгосрочном кинопроекте.

Ее сердце замерло.

– Что за роль? – спросила она.

– Главная женская роль в психологически сексуальном триллере. Три-четыре месяца съемок по всему миру.

От волнения ее сердце забилось чаще.

– Мне надо прочесть сценарий.

– Вы его прочтете. Но сначала мне необходимо знать, готовы ли вы путешествовать.

Она уже собиралась ответить утвердительно, но потом вспомнила свою мать. Несмотря на амбиции, при мысли о том, чтобы оставить мать в одиночестве на четыре месяца, Голди занервничала. Но в то же время она знала, что мать захочет, чтобы она снималась в кино.

Голди оставалось надеяться, что гордость за дочь заставит Глорию вести трезвый образ жизни.

Она посмотрела в лицо Гаела и вздрогнула.

– Я уверена, что смогу что-нибудь придумать.

Уголок рта Гаела дрогнул от ярости.

– Карты на стол, Голди! Вы замужем? – резко спросил он.

Она нахмурилась:

– Нет.

– У вас есть любовник или партнер, который будет недоволен вашим долгим отсутствием дома?

– Нет.

Он прищурился:

– Вы говорите неуверенно. Вы лжете?

– Я не лгу. Меня беспокоит моя мать. Я до сих пор живу с ней, и она…

– Что с ней?

Голди сглотнула:

– Она слабая.

– В каком смысле?

– Я предпочитаю не говорить об этом. Но я прослежу за тем, чтобы моя семейная жизнь не мешала моей работе.

Какое-то время он молчаливо пялился на нее, потом протянул:

– Вы амбициозны.

– По-вашему, это плохо? Разве вы не добились успеха благодаря своим амбициям?

Он кивнул:

– Да, но амбиции бывают разные.

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут пробили часы, напоминая ей о времени. Какими бы ни были взгляды Гаела на ее амбиции, их придется обсудить в другой раз.

Поставив стакан на соседний стол, она встала. Гаел поднялся и фактически блокировал ей дорогу.

– Куда вы? – спросил он. – Мы еще не договорили.

Она отвела взгляд от его широких плеч и встретила его взгляд.

– Я могу продлить нашу встречу, но сначала мне надо позвонить моей матери. Я хотела попросить у Пьетро разрешения воспользоваться его телефоном.

Гаел поджал губы, потом вынул из кармана ультрасовременный телефон. Голди еще не видела таких в продаже. Хотя она уделяла мало внимания модной роскоши.

– Позвоните с моего телефона, – сказал Гаел.

Вручив Голди телефон, Гаел вышел, оставляя ее на террасе.

Было десять часов вечера. Не желая будить мать, Голди набрала номер соседки, миссис Робинсон, которая в такой час обычно смотрела любимые телевизионные шоу. Старуха ответила после третьего гудка.

– Миссис Робинсон, это Голди. Не могли бы вы посмотреть, как там моя мать? Я не хочу ее разбудить, если она спит, но и не хочу, чтобы она волновалась…

– Конечно, я посмотрю, дорогая. Сегодня я отнесла ей кусочек персикового пирога, и она сказала, что рано ляжет спать. Я сейчас пойду и проверю, как у нее дела. Если она не спит, я побуду с ней, пока ты не вернешься домой. Если она спит, я позвоню тебе.

Голди прикусила губу:

– Хм, вы до меня не дозвонитесь, миссис Робинсон. Сегодня вечером я потеряла свой телефон. Телефон и кошелек.

– О нет. Ты в порядке?

Ее тронула озабоченность старухи.

– У меня все хорошо, спасибо. Вы не могли бы зайти к моей матери прямо сейчас?

– Конечно. Оставайся на линии.

Голди услышала, как миссис Робинсон открывает дверь и входит в квартиру. Через минуту она услышала мягкий щелчок закрывающейся двери.

– Милая, она спит. Не беспокойся о ней. Я за ней прослежу. А как ты вернешься домой?

Голди не совсем это понимала, но не собиралась прибавлять хлопот старушке. Она посмотрела на гостиную, где веселились гости вечеринки. Гаела Агилара среди них не было.

– Я сейчас с другом, – солгала она. – Все будет хорошо.

– Отлично. До встречи, дорогая.

Голди не знала, как отключить телефон. Когда экран телефона потемнел, она решила, что он выключился. Подняв глаза, она увидела, что из бара к ней идет улыбающаяся блондинка.

– Ты с Гаелом, да? – слащаво пропела она.

Голди постаралась не сердиться:

– Нет, не совсем.

Блондинка приняла ее ответ за приглашение подойти поближе. Голди услышала аромат дорогих духов и запах алкоголя.

– Нет? Если вы не вместе, то почему он не с нами? – спросила блондинка.

Голди взглянула на гостиную и пожала плечами:

– Он сейчас там, если ты хочешь поговорить с ним.

Блондинка резко хохотнула:

– Сейчас время равноправия, но женщина по-прежнему любит, когда за ней бегают мужчины, а не наоборот.

– Правильно.

Желая покончить с этим разговором, Голди решила отыскать свой стакан, но его уже унесли. Один из официантов подскочил к ней с нетерпеливой улыбкой и подносом с напитками.

Голди начала качать головой:

– Нет, спасибо. Я не…

– Она не пьет, – сказала блондинка официанту театральным шепотом. Когда он начал отворачиваться, она остановила его рукой. – Это фруктовый пунш? – Она указала на розовый напиток с цветным зонтиком и соломкой.

Официант кивнул:

– Да, мэм.

Блондинка взяла бокал и протянула его Голди:

– Ну вот. Задача решена.

Голди взяла напиток, не собираясь его пить. Ее улыбка стала более натянутой, когда блондинка критически осмотрела ее с ног до головы.