– И сдаются?

– Бывает, – неопределенно отозвался артиллерист. – Ты сам понимаешь, какой у людей настрой. Война три месяца идет, а немцы Белоруссию подмяли, бои под Киевом идут, до Новгорода добрались.

– Ну и к чему ты ведешь?

– Только не надо к словам цепляться, – не спеша сворачивал самокрутку старший сержант. – Зевнули мы крепко, да и растерялись поначалу. Теперь вот расхлебываем.

– Считаешь, расхлебаем?

– Слишком большой кусок Гитлер заглотить решил. Думаю, рано или поздно подавится. Только все это большой кровью обернется. Да уже обернулось. За полтора месяца чего только не нагляделся. Твоему эшелону повезло, а я видел целиком разбитый. Сотни убитых лежат, и убирать некому. Мы хотели подойти, боеприпасами и обувкой разжиться, а ближе чем на сто метров не подойдешь. Жара, тела вздулись, вонь такая, что лучше уйти.

Андрей первый раз слышал подобный рассказ. На политзанятиях в Алма-Ате и по дороге сюда совсем другое говорили. Немцев бьют: то двадцать, то сорок танков уничтожили, самолеты пачками сбивают. А тут незнакомый сержант почему-то разоткровенничался. Почему?

Роман Николаевич Семенюк ответил сам, не дожидаясь вопроса.

– Воевать нам вместе, а ты парень вроде неплохой. Я тебе верю. Тем более дрались вы нормально. Я прямо скажу, слабину бы ты дал, намотали бы весь твой взвод на гусеницы. Гранаты – слабое оружие против танков. Если только в упор бросить, под гусеницы, или сумеешь на жалюзи угодить. Эти «РПГ 40» мы еще перед войной пробовали. Броню на два сантиметра проламывают, а у «Т 3» куда толще.

– Пусть толще, но в окопах не спрячешься, – с досадой возразил Андрей Краев. – Видел я, как гусеницами людей переламывают.

– Значит, учи лучше своих людей. Если танк мимо прошел, пусть не думают, что опасность миновала. Для него крутануться и окоп снести – три секунды. А за три секунды пару гранат сбоку вложишь, вряд ли катки да оси удар выдержат.

В общем, нормальный разговор состоялся. Краев понял, что у него появился новый, судя по всему, надежный помощник.

Вечером, не дождавшись ужина, Андрей решил сходить в санчасть полка. Предупредил ротного:

– Я на часок. Рана что-то воспалилась.

Еще несколько дней назад старший лейтенант Лимарев не удержался бы и съязвил. Но после того первого боя, о котором знали в штабе дивизии и даже появилась заметка в многотиражке, ротный вел себя с Краевым осторожнее. Тем более его крепко поддел комбат.

– Краев воевал, а ты, Лимарев, с моря погоды ждал. Почему товарищу не помог?

Это был не совсем справедливый упрек. Вторая рота Лимарева держала оборону на участке шириной около километра. Учитывая, что рота была не полная, плотность обороны составляла один человек на 10–15 метров.

Единственный станковый «максим» он отдал Краеву и мог рассчитывать только на три ручных «дегтярева» и гранаты. Посоветовавшись с политруком, выделил еще пять бойцов. Ослаблять и дальше свой участок не рискнул.

Тем более сам готовился к бою. Немцы пустили вдоль окопов еще один бронетранспортер и, судя по всему, нащупывали слабые места. Старший лейтенант Лимарев хоть и не являлся кадровым военным, но был человеком смелым.

Оборудовал командный пункт впереди, ординарец приготовил запас гранат, и Юрий Лимарев готов был при необходимости пустить их в ход.

– Шагай в санчасть, пока время есть, – прервал затянувшееся молчание старший лейтенант. – Тем более в бою ранен. Да и как герою откажешь?

– Бросьте, Юрий Федотович, – смутился Андрей, который был моложе ротного лет на пять. – Рана так себе. С Настей договорились встретиться.

Сказано было не совсем верно. Настя Ютова цену себе знала. Лейтенант ей нравился, но завязывать с ним какие-то отношения она не торопилась. Обожглась еще в Алма-Ате, где формировалась дивизия. Встретила молодого капитана из санитарного управления, кажется, влюбилась. Но закончилось все быстро и неожиданно. Настя строила планы насчет будущей совместной жизни, но капитан получил предписание в сануправление другой армии, а перед отъездом признался, что женат и имеет двоих детей.

– Не обижайся, Настюха, – только и сказал на прощание. – Встретил тебя, про все забыл, а теперь вот на войну отбываю. Прости, если сможешь.

– Оно тебе нужно, мое прощение? – ответила Настя. – Трепло ты, и больше никто. На войну он едет! Отсидишься в сануправлении, вот и вся твоя война!

Какое-то время почти с ненавистью отталкивала от себя всех мужчин, которые пытались оказать ей внимание. Тем более наслушалась похожих историй от подруг в медсанбате.

Хотя многие принимали подобные встречи-расставания легко. Война, неизвестно, сколько тебе жизни судьбой отпущено. Вот и торопились оторвать свой маленький кусочек счастья.

– Явился твой кавалер, – толкнула Настю подруга. – Идет, аж светится. Нравишься ты ему.

– Меня бы не было, – отозвалась Настя, – он бы так же и к тебе подкатывался.

– А что? Я не против. Парень видный, лейтенант.

– Иди ты подальше! – обругала подружку красивая Настя. – Своего заведешь, тогда распоряжаться будешь.

– А этот, выходит, твой?

Результат получился такой, что встретили геройского лейтенанта не слишком приветливо.

– У тебя других дел нет, без конца в санбат ходишь?

– Всего третий раз.

– А надо бы в десятый?

Андрей Краев самолюбия имел в достатке. Хотел было повернуться и уйти, но сдержался. Немного поговорили ни о чем, затем Настя сама предложила лейтенанту:

– Пойдем прогуляемся, что ли. А то здесь у нас всем все надо, уставились, ждут чего-то.

Бабье лето уже прошло, но погода стояла неплохая. Сегодня и вчера пригревало солнце, зато ночами сухую траву густо осыпал иней. Понемногу разговорились.

– Ты хоть неженатый? – неожиданно спросила Настя.

– Нет. А что?

– Ничего, – и засмеялась. – Не переживай, я не напрашиваюсь. А мог бы уже и жениться, и детей иметь. Годков тебе сколько?

– Двадцать три.

– Не такой уж и молодой. Невеста небось на родине осталась?

– Была невеста. Только время сейчас такое, что не очень ждут. Пока учился да отпуска ждал, невеста за другого вышла.

– Свободный, значит. Куда хочу, туда иду.

– Настя, а ты попроще не можешь? Ну видишь, глянулась мне, чего подкалывать без конца.

– Попроще – это как? – щурила медсестра зеленые глаза. – Вон стог стоит, пойдем полежим? Так, что ли?

– Не полежим, так посидим.

– Ладно, согласна. Только руки не распускай.

Посидели на сене возле раздерганного стога. Поговорили о жизни. Почти земляки. Андрей Краев был родом из небольшого городка Дубовка, под Сталинградом. Настя Ютова из Камышина, тоже на Волге, только километров на полтораста выше.