Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солдат живо вынул из кареты две небольшие, совершенно одинаковые шкатулки красного дерева, захлопнул дверку и суетливо побежал вперед, отворил первую дверь, дал приехавшим пройти, кинулся было отворять вторую, стеклянную дверь, как она отворилась рукой важного пожилого швейцара, с длинными седыми бакенбардами, в красной ливрее. Швейцар окинул приехавших быстрым взглядом и со спокойным достоинством, не торопясь, принял одной рукой с плеч Александры Семеновны салоп и передал суетливому солдату, своему подручному, ткнув пальцем вдаль:
— Туда повесь!
— Дома начальница? Могу я ее видеть? — спросила Александра Семеновна.
— Пожалуйте, — ответил коротко швейцар и, не оборачиваясь, сделал несколько шагов вперед.
— Доложите: Александра Семеновна Талызина.
— Пожалуйте в приемную, — повторил швейцар внушительно. — Они скоро выйдут.
Александра Семеновна помогла детям снять шубки, оправила их черные платьица и белые воротнички, заботливо расправила черную ленту, вплетенную в длинную густую косу Кати, перевила два-три локона Вари, оглядела детей с головы до ног и, пропуская их вперед, сказала, нагибаясь к Варе:
— Будь же умницей, как обещала маме, сделай реверанс, ничему не удивляйся и не болтай.
Варя поймала руку сестры и, крепко держась за нее, пошла рядом с ней.
Швейцар вполоборота посмотрел на приезжих и, видя, что они готовы, молча пошел вперед. Его шаги громко раздавались по каменным плитам площадки. Подойдя к высокой двери справа, он взялся за блестевшую чистотой медную ручку и, обернувшись еще раз, чтобы убедиться, что Александра Семеновна и дети следуют за ним, медленно отворил дверь и повторил:
— Они сейчас выйдут, извольте подождать.
С этими словами швейцар вышел, так же медленно затворив дверь.
Александра Семеновна осмотрелась. Длинная узкая комната с одним венецианским окном, большой стол, покрытый сукном, диван, обитый гладкой темной материей, несколько мягких стульев с прямыми высокими спинками вокруг стола в ближайшей к окну половине комнаты и ряд редко расставленных по стенам соломенных стульев в другой. В комнате никого не было, напротив задней двери была настежь раскрыта дверь в другую комнату.
Александра Семеновна, сделав детям знак, чтобы они следовали за ней, пошла вперед и вошла в высокую светлую комнату, казавшуюся почти пустой. По ее одной стене тянулся длинный ряд высоких шкафов ясеневого дерева, по другой стояли две-три длинные ясеневые скамейки со спинками и несколько соломенных стульев.
В широком простенке между двумя окнами стоял стол. Две молоденькие девочки, сидевшие за этим столом, были полностью поглощены своей работой. Они, как показалось Александре Семеновне, даже не подняли глаз и не полюбопытствовали взглянуть на вошедших.
Александра Семеновна направилась прямо к столу, за которым работали девушки. Когда она была уже в двух шагах от него, одна из них подняла глаза, поспешно приподнялась со стула, присела и, не дожидаясь вопроса Александры Семеновны, сказала:
— Не угодно ли вам пройти в приемную, maman [12] выйдет… — она кинула взгляд на циферблат часов, висевших на стене, против стола, — через пять минут.
— Я бы просила вас передать начальнице вот это письмо, оно от графа.
Александра Семеновна подала девушке запечатанный конверт. Та взяла его, захлопнула тетрадь, в которую, по-видимому, что-то вписывала и, пройдя легкой поступью через всю комнату, скрылась за дверью.
Минут через пять она вернулась и просила Александру Семеновну следовать за ней.
Дети остались в приемной одни. Они начали внимательно рассматривать каждый предмет в комнате, сосчитали, сколько квадратиков вдоль и поперек в паркете, сколько стекол в раме, и, соскучившись ждать, стали через дверь наблюдать за девушкой, работавшей у стола в большой комнате. Ее серое платье, белый передник, узкие белые рукава, пелеринка, завязанная у горла кокетливым бантиком, ее прическа и каждое движение занимали и развлекали девочек и вызывали с их стороны замечания, которые сестры передавали друг другу шепотом.
Прошло более получаса; где-то вдали стали бить часы, другие, что поближе, подхватили. К ним присоединились и третьи, висевшие на стене в большой, почти пустой комнате. Удары странно перебивали друг друга, и последние не успели еще добить, как раздался громкий, резкий, продолжительный звонок. Дети взглянули друг на друга в недоумении.
— Пойдемте к maman! — раздался за их спинами молодой громкий голос.
Девочки быстро обернулись. Перед ними стояла хорошенькая блондинка лет пятнадцати с ласковыми серыми глазами и приветливой улыбкой.
— Как вас зовут? — продолжала она, взяв одной рукой Катю за руку, другой обвив шею Вари. — То есть как ваша фамилия? — пояснила она и пошла с ними к комнате начальницы.
Катя сказала свое имя и фамилию.
— Вы в трауре по отцу? — спросила девушка, понижая голос и глядя добрыми глазами то на одну, то на другую из девочек.
По лицу Кати пробежала тень, Варя опустила глаза и покраснела. Ни та, ни другая не ответили.
— Я тоже сирота, — сказала девушка, — круглая, — добавила она и, нагнувшись, поцеловала Катю. — Меня зовут Таня Краснопольская.
Девочки миновали приемную, затем очень большую комнату, войдя в которую, Таня Краснопольская пропустила девочек вперед и, положив им на плечи свои руки, направила к полуоткрытой двери и сказала шепотом:
— Как войдете, сделайте общий реверанс, а потом поцелуйте ручку у maman.
— У какой maman? — спросила живо и почти громко Варя, повернув к ней удивленное лицо.
Таня крепко сжала рукой ее плечо и, чуть слышно прошептав у самого ее уха: «Тише!» — отворила дверь.
Девочки переступили порог и очутились в большой гостиной. В первую минуту они растерялись и ничего не видели. Переход из больших, почти пустых, залитых полуденным весенним светом комнат в гостиную со спущенными шторами и драпировками, которые пропускали только нежный розовато-желтый свет, освещавший множество прихотливо расставленных диванчиков, кресел, столиков, стеклянных ширм, этажерок и цветов, смутил их, и они сконфуженно остановились.
— Approchez! — услышали они из середины комнаты мягкий приятный голос и в то же время увидели поднявшуюся с кресла высокую и полную женскую фигуру. — Vite, vite, mes petites! [13] — добавила она, сделав два-три шага им навстречу.
Катя сделала наудачу реверанс, Варя испуганно схватила ее за руку.
Высокая дама, заметив, что дети совсем растерялись, подошла к ним, взяла обеих за руки и, подводя к сидевшей в кресле пожилой даме, ласково шепнула им: