Лица под маской не видно, глаза скрыты за стеклянными вставками, но не узнать Миру — все равно, что не узнать маму. Каждое движение, каждые нетерпеливое подпрыгивание и наклон капюшона говорили о том, кто внутри тулупа — на планете так ласково называли одежду, которой больше подходило имя скафандра. Тулуп — одна из причин, по которой калимагаданцы не вымерли. Расцветка у тулупа всегда веселенькая, любимых молодежью цветов, живой природой категорически игнорируемых. Так проще найти потерявшегося. В условиях гравивсплесков и магнитных аномалий связь нередко хандрила, полупроводники выбирали, в какую сторону из своих «полу» податься, искусственные мозги принимали желаемое за действительное или вовсе бастовали, отказываясь работать при запредельно низких температурах. Люди, вышедшие наверх, не всегда доходили туда, куда собирались. Для таких случаев существовала планетарная система помощи. Большей частью она помогала лишь в поиске, а главная роль в выживании доставалась связке человек-тулуп.

Мира щеголяла в ярко-красном, и у Сергея потеплело на сердце: с цветом угадал, спрятанная на себе роза полностью соответствовала. Осталось не сесть, раздеваясь, а также случайно не нагнуться и не упасть. Сломанный цветок — тоже цветок, просто маленький, но запрос в инфомир поведал, что длина и дороговизна роз прямо пропорциональны. Если Мира что-то знает о розах, она оценит.

Если не знает — заглянет в энциклопедию. Настоящих роз никто из одноклассников не видел, такой подарок станет событием, о котором будут говорить. Чтобы говорить, нужно знать. Чтобы знать, следует заглянуть в инфомир, больше знаниям взяться неоткуда, в школе подобному не учат. Логический круг замкнулся, в груди потеплело. Не может быть, чтобы Мира не разобралась в тонкостях наступавших событий, а если вдруг не разберется сама, ей обязательно кто-нибудь намекнет.

Она торопила:

— Из приглашенных ты один издалека, остальные местные. Пошли быстрее, почти все собрались.

Два напыжившихся неваляшки вперевалочку потопали в будку выдвинувшегося люка, которая пряталась в поверхность, как только люди входили.

Дом, куда идти, располагался поблизости — всего лишь спуститься на лифте и сделать несколько переходов. На планетах с теплым климатом отдельные поселки росли не вниз, а вверх и назывались зданиями, а здесь расположенные по соседству жилища объединял общий вход. Тоже любопытное название: чтобы выйти наружу из блока с квартирами, нужно подняться ко входу и, собственно, выйти. Но если подумать… Для человека на поверхности спасение — вход, это впаивается в подкорку, и сколько из входа не выходи, для инстинкта самосохранения он навсегда останется входом.

Мира взяла Сергея за руку. Две соединенные перчатки, непробиваемые для ветров и морозов, прекрасно передавали чувства. Чувства были чудесны. Мечталось, чтобы дверь в дом, где собрались одноклассники, приближалась медленно-медленно. Чтобы достигнуть ее как можно позже, Сергей усиленно замедлял шаг. И кто придумал делать коридоры такими короткими? Неужели проектировщикам никогда не хотелось просто погулять?

Стянув маски, они с Мирой улыбались друг другу, расстегнутые на груди тулупы открыли легкое платьице на Мире и строгие брюки с рубашкой на Сергее — на этом настояла мама, когда узнала, что он собирается в гости к девочке. Боты крепко облегали заправленные в них туфли — полы в домах холодные, и чтобы не ходить в безразмерных хозяйских тапочках, каждый предпочитал приходить в своем.

И только придерживаемая рукой роза стыдливо пряталась под одеждой. Доставать сейчас — трудно и некогда; на ходу дарить не хотелось. Да и не получалось — накатила непонятная робость. К тому же, если Мира пригласила Вика…

Не могла не пригласить. В отличие от Сергея, Вик жил с ней в одном поселке, транзитными коридорами до его дома идти минут пятнадцать. Сергей бывал в гостях, когда… В общем, раньше. До того.

Розу нужно дарить при всех. Пусть сначала Вик скажет или сделает что-то, затем придет черед Сергея. Тогда посмотрим, кто лучше рисует. Собственноручно сделанные картина маслом и картина мира — вещи несравнимые. Вик приглашал в вечность, а Сергей — в жизнь.

Спутница замедлилась. У Сергея сердце зашлось в виброрежиме: Мира хочет поговорить? Хочет что-то сказать?!

Наедине!

Но тогда…

Его рука полезла за подарком.

Мира сказала:

— Я живу здесь.

Сказка закончилась. Дверная пленка разошлась с хлопком мыльного пузыря, и, шурша пористыми ботами, два ярких тулупа ввалились внутрь.

Роза осталась на месте.

Дом как дом, такой же у всех: ничем не примечательная прихожая с зеркальными шкафами-дисплеями, за ней такая же стандартная шестидверка-гостиная, где сейчас накрыт стол. Там громко разговаривали. Собравшиеся услышали вошедших, изнутри в проем нетерпеливо покосились три фигуры.

Душа воспарила: Амелия, близняшки Ганс и Герда… Вика не было.

Ганс и Герда чуточку различались ростом и фигурами, в остальном — абсолютные копии: на обоих черно-желтые майки и брюки, на ногах похожие туфли, белые волосы одинаково забраны в хвосты до лопаток, длинные подбородки вздернуты, как у аристократов былых времен, которым брат с сестрой во всем подражали. Герда с осанкой принимавшей триумф императрицы восседала в кресле около стола, Ганс крутился рядом.

Их антипод в плане прически, черненькая кудрявая Амелия выделялась на фоне близнецов простотой и женственностью: как и Мира, она пришла в платье до колен, только не в красном, а в зеленом, ноги обуты в туфельки в тон платью, а кудри составляли на голове замысловатое сооружение. Ее беглый взгляд окинул прихожую, узкое, как у анимационной лисички, лицо на миг замерло, узнав Сергея, губы растянулись в улыбку, и Амелия тут же скрылась из видимости.

Разуваясь, Мира пересчитала вещи гостей.

— Как и сказала — почти все. — Она обернулась к Сергею. Не донесенные до полочки боты были забыты, внимание утонуло в придерживаемой подкладке его тулупа. — Что это у тебя?

— Позже скажу, хорошо? Когда все соберутся.

— Люблю сюрпризы. — Ямочки на ее щечках вместе с не потерявшими серьезности прищурившимися глазами создали странную полуулыбку — томную, загадочную и, одновременно, плутовскую.

Мира искоса проследила, как он прячет в шкаф длинный сверток, бросила одежду рядом и вошла к остальным:

— Чем занимаетесь?

Ганс пожал широкими плечами:

— Ждем команды начать веселье.

— Честно говоря, мы не дождались и уже начали, — улыбнулась его утонченная копия.

Амелия все это время курсировала по комнате и поглядывала на угощения.

— Все разговоры да разговоры, — незамедлительно встряла она, — а словами, как известно, сыт не будешь.

Тактичность в ее достоинствах числилась сразу где-то после скромности.

Стол благоухал невиданными яствами, явно тоже не из репликатора, как и подарок Сергея. Фрукты, морепродукты… Планета, где из садов только глубинные оранжереи, а до ближайшего моря нужно сначала долго добираться и затем столь же долго бурить, подобных изысков предложить не могла.