Деб ухмыльнулась:

– Док, вы ведь живете в Алапокусе?

Он мягко улыбнулся и смущенно опустил глаза:

– Совершенно верно, Хамата, но не знал, что это общеизвестно.

– Ну так вот… – протянула Деб. – Мы, дипломированные медсестры, добираемся до своих паршивеньких квартирок по Западному шоссе. Там пробок нет.

– Хорошо, – весело сказал доктор Розенберг. – Тогда приятного отдыха. Доброй ночи, Эйвери.

– Доброй ночи, доктор, – кивнула я и развернулась на каблуках.

Когда Деб взяла меня под руку, я превратилась в камень.

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя, – долдонила я, пока мы шли по коридору.

– Зря ты так сердишься, – усмехнулась она. – Сегодня в ванне с шампанским он будет думать о тебе.

– Ничего подобного. Он будет думать о том, о чем положено думать женатым мужчинам. А ты засранка, если замышляешь такие вещи.

– Я не замышляю. Я просто, как кукловод, дергаю ниточки твоей жизни – это забавно.

– Честность нравится мне в тебе больше всего, но иногда ты бываешь слишком откровенна, и я хочу тебя придушить. Так, слегка. Чтобы только глаза лопнули.

Деб крепче сжала мою руку:

– Ах, как мы мило болтаем!

Вдруг прямо на нас из-за угла выскочила какая-то синяя фигура, и горячая жидкость брызнула мне на шею, плечи и одежду, которая моментально промокла. Я оторопело растопырила руки.

– О господи! – воскликнул Джош. Одноразовый стакан для кофе, который он держал в руке, был почти пуст. – Пойду принесу холодной воды. Ты обожглась?

– Да, горячий кофе жжет мою плоть, капитан Очевидность, – ответила я, чувствуя, как темная жидкость стекает по подбородку.

Подняв голову и понюхав воздух, Джош скривился:

– Чем это пахнет?

– Я сейчас, – сказала Деб и, промчавшись по коридору, исчезла за дверью без таблички.

Я покачала головой, с трудом сдержав смех при мысли о ее перепачканном кеде. Едва взглянув на собственные штаны-карго и рубашку (на ней тоже было пятно), Джош стал искать, чем вытереть мой форменный балахон. Жжения я уже не чувствовала: кофе в больничном автомате редко бывал настолько горячим, чтобы кто-нибудь мог им обвариться. Так и не найдя салфетки, Джош решил использовать вместо нее собственные руки и принялся неуклюже водить ими по моим плечам, животу и груди. Я почувствовала себя еще более неловко, чем в десятом классе, когда меня лапал Бобби Лоусон.

– Да ладно, все нормально, – пробормотала я, надеясь остановить процедуру.

– Этот кофе я нес тебе, – сказал Джош, не обратив внимания на мою попытку. – Правда, не для того, чтобы ты в нем искупалась.

Осторожно проведя большим пальцем по моему подбородку, он заглянул мне в глаза и огорченно вздохнул.

– Что? Гм… – Я сглотнула. – По-твоему, я виновата, что мы столкнулись?

Я старалась говорить холодно, хотя на самом деле совершенно растаяла. Доктор Розенберг нравился мне, но он никогда не смотрел на меня так, как сейчас смотрел Джош. Во взгляде этого парня сожаление смешивалось с восхищением и ожиданием чего-то. Теперь, когда он был так близко, я поняла, почему все женщины в нашей больнице теряли голову в его присутствии.

– Да нет, я просто говорю, что хотел тебя угостить. – Он сделал шаг назад и указал на свой стакан. – Когда мы привезли сюда предыдущего пациента, я увидел, что ты здесь, и, хотя не знал, когда кончается твоя смена, решил принести тебе кофе…

Я улыбнулась краешком губ:

– Это совсем не в стиле Мак-Бабника.

– А? – Он наморщил нос и чуть наклонил голову набок, как делают озадаченные щенки.

– Я хотела сказать, что тронута твоей заботой, – поправилась я, забирая у него почти пустой стакан. На нем были потеки остывшего кофе, и я испачкала ладонь: теперь она гармонировала с шеей и одеждой. – Кстати, я уже ухожу.

– Вот! – сказала Деб, прижимая к моей шее что-то холодное. – Принесла из кладовки сухие и мокрые полотенца и спрей «Дермопласт». Обожглась?

– Пока нет. – Я помотала головой, продолжая с улыбкой смотреть на Джоша.

Он качнулся, когда я задела его плечом, проходя мимо. Я взглянула назад и увидела, как он усмехается, глядя в пол. Наверняка он много раз играл в эту игру, но я решила, что со мной номер не пройдет.

Я потянула Деб за собой, и она подчинилась, хотя и была сбита с толку. Она оглянулась на Джоша, потом недоуменно уставилась на меня.

– Эйвери, что с тобой? – спросила она с негодованием. – Ты только что пожирала влюбленным взглядом Розенберга!

– Я более свободен, чем Роз! – крикнул Джош. – И возможно, я более и в других отношениях.

Я хихикнула, причем слишком громко. Было не так уж и смешно. Парень острил, как двенадцатилетний, но я настроилась на флирт и не смогла остановиться. Я и раньше встречала Джоша в больнице, хотя он был новый человек у нас в отделении и, как мне говорили, вообще в городе. Сначала я про себя называла его Мак-Бабником, а теперь он спас меня после аварии. Это что-то да значило. Между нами возникла особая связь, и мне хотелось, чтобы он спас меня снова. Только вот от чего? Возможно, от тринадцатимесячной засухи?

– Вот увидишь! – не унимался он. – Я по-прежнему жду, что вечерком мы выпьем виски и составим список вещей, которые ненавидим.

Открывая дверь на улицу, я обернулась:

– А кофе не будет?

Джош протянул руки:

– Принесу, если хочешь, солнце. Принесу все, что пожелаешь.

– Успокойся, Джош. Я не в твоем вкусе.

– Это точно, – приосанился он.

Еще несколько минут назад он нервничал и был расстроен, а теперь казался вполне довольным собой. От того, как быстро восстановилась его уверенность в себе, я, наоборот, почувствовала себя менее уверенно.

Чуть помедлив, я толкнула дверь и окунулась во влажный воздух теплой летней ночи. На улице было не меньше тридцати пяти градусов, но под мокрой одеждой меня пробрала дрожь. Пока Деб искала в сумочке ключи от машины, я кое-как собрала волосы в пучок.

– Знаю, о чем ты думаешь, – сказала я возле дверцы.

Красная «киа рио» была куплена всего лишь год назад, но ее уже «поцеловал» белый «бьюик», не успевший вовремя затормозить. Они обменялись частичками краски, на корпусе машины Деб осталась небольшая вмятина, заднее крыло слегка покосилось.

– Ты когда-нибудь ее отремонтируешь?

Миндалевидные глаза Деб расширились, она подняла брови:

– Может, поговорим о том, как выглядит сейчас твой «приус»?

– Меткий удар, – сказала я, оглядывая парковку. – Продолжай в том же духе!

Наконец звякнула сигнализация, и дверцы синхронно открылись. Мы уселись в тесный салон. Деб вставила ключ в замок зажигания и, прежде чем повернуть его, сказала: