—Я ее не осуждаю,— сказала я.

—Тебе так кажется,— возразила Аня.

—Но очень хочется, ты права,— призналась я.— Главное, вовремя остановиться. Ты говоришь, что она не исчезала из их жизни?

—Если можно так сказать,— хмыкнула подруга и заглянула в мой стакан.— Ты хоть глоток сделала? Коктейль хорош.

—Голова гудит.

—Значит, надо поесть.

В этот момент из кухни вышел официант с подносом в руках. Остановившись у стола, за которым расположилась веселая группа «костюмов», он принялся сгружать на стол тарелки. Мужчины радостно загудели.

Аня недовольно покосилась в их сторону.

—Голова болит, говоришь?— переспросила она.— Я знаю, что нужно сделать, чтобы она у тебя успокоилась. Эй, товарищ! Да-да, вы! Можно вас на минуточку?

Она обратилась к бармену. Он тотчас оказался возле нас.

—Можно заказать то же, что и у них?

Кивком головы она указала на стол, у которого все еще находился официант.

—Они заказали стейки,— просветил нас бармен.

—Я знаю, что они заказали,— буркнула Аня.— Не слепая и не глухая. Не все же они съели, полагаю. Ведь у вас найдется пара великолепных стейков для двух уставших девушек?

Она приобняла меня за плечи. Бармен на мгновение закатил глаза.

—Так бы и сказали,— улыбнулся он.— А то «не слепая, не глухая». Подождете за барной стойкой или выберете столик?

—Останемся здесь,— решила за нас двоих Аня.

—Хорошо,— легко согласился официант.— Сейчас передам ваш заказ на кухню. Что-нибудь еще желаете?

Аня подвинула к нему пустой стакан.

—Повторите, пожалуйста.

Пока бармен занимался нашим заказом и обслуживанием других посетителей, изредка оказывающихся у стойки, Аня продолжила делиться историей семьи Замбергов.

—В общем, на правах хорошей знакомой я изредка помогала Димке и «близнецам». Думала, что вот-вот у него появится кто-то… женского пола. Ну ты поняла, да? У мужиков с этим делом как-то проще все. Не то что у нас. Ищем, ищем, а потом плачем. Но я ошиблась. Представь, Дмитрий так ни с кем и не закрутил.

—Может, просто не хотел с кем-то встречаться,— возразила я.— У него же дети, а это многих отпугивает.

—Думаю, дело было в другом,— сказала Аня.— Он просто никого не привлекал из-за своего характера. С первой минуты общения становится ясно, что Дмитрий Палыч настолько нежен, что стеной, за которой сможет спрятаться любая женщина, он никогда не будет. Ему не дано. Не добытчик, не крепкое плечо.

—Слишком мягкий?

—Вообще беда,— скривилась Аня.— Он не борец и не боец. Ему в лицо плюнут, он утрется и уйдет.

—Были прецеденты?— спросила я.

—Были,— коротко ответила Аня и замолчала.

То ли она специально выдерживала паузу перед тем, как поделиться чем-то важным, то ли ждала от меня проявления интереса к своим словам. Но я слишком устала, чтобы вытягивать из нее информацию. Пусть уж лучше сама, если ей так хочется.

—Когда мы с ним познакомились, он работал один. Я влилась чуть позже. Контора «На краю таланта» полностью его детище. И он гений.

Вот это переход.

—Его фамилия еще несколько лет назад мелькала во всех музыкальных журналах. Помнишь, когда мы были в магазине, я сказала, что когда-то он был достаточно известной личностью?

—Да, говорила,— вспомнила я.— Но потом вроде бы что-то произошло, да?

—Его крупно подставили, а он не смог доказать, что правда на его стороне. Это его и сломало. Мы, кстати, познакомились с ним сразу же после этой истории.

—Давай-ка подробности,— велела я.— Достала уже со своими намеками.

Аня посмотрела на бармена. Он был очень занят — поправлял бутылки на полках. Дверь, ведущая на кухню, оставалась закрытой.

—Не торопятся они с нашими стейками,— заметила Аня.— Фиг с ними. Вот ты спросила про то, что случилось. Но перед этим скажи мне, а слышала ли ты о Макаре Волкове?

О, это имя было мне хорошо известно. В нашем с тетей Милой доме оно произносилось с тихим благоговением, и все из-за одной-единственной песни. Песня называлась «Ночь». Макар Волков был достаточно известным исполнителем песен с тюремной романтикой. Если честно, я с трудом переваривала подобную музыку, да и тетушка не была ее любительницей. Но присутствовала в репертуаре Волкова одна композиция, которая вышибала слезу с первых нот. В песне говорилось о том, что одна маленькая девочка сидит в лесу и вспоминает маму. Вокруг ночь, на небе звезды, девочка мерзнет и пытается согреться, но у нее не получается. И вот если бы у нее были папа и мама, то она была бы счастлива и не сидела одна в лесу. Но у нее никого нет. Только сосны и звезды. И никакой надежды на улучшение ситуации. В общем, как удачно заметили в одном старом фильме, все умерли.

Когда тетя Мила включила мне эту песню впервые, я поначалу отнеслась к ней равнодушно. Но с пятого раза прониклась. Сама песня была прекрасна. Стихи, музыка, исполнение — все было на высшем уровне.

—Слышала его песни,— кивнула я.

—Прекрасно. Значит, не придется ничего объяснять. И как тебе?

—Да я всего одну и знаю, если честно.

—Песня называется «Ночь»?

Я уставилась на Аню во все глаза. Гул в голове стал еще сильнее.

—Погоди-ка… Ты хочешь сказать, что эту песню…

—Ее написал Димка,— медленно качнула головой Аня.— Стихи его, музыка тоже. Единственный случай, когда он полностью сочинил песню, ставшую хитом. Такое случается раз в жизни. Он умеет творить, за плечами музыкальная школа, работа звукооператором в студии звукозаписи, но не его это. Он прирожденный поэт.

—А я думала, что автор песни Волков. Ничего не понимаю. Разве он исполняет чужие песни? Везде говорит, что только свои.

—Остальные песни он создал сам, все верно,— подтвердила Аня.— Но именно «Ночь» его и прославила, хоть он не имеет никакого отношения к ее созданию.

—Плагиат?!— ахнула я.

—На всю страну. Волков всего лишь исполнитель, не больше. И это при том, что Димка вытащил его практически из помойной ямы. Вот такая благодарность. Волчья. О, это к нам.

Официант принес свежие овощи и соус. Заботливо водрузил на край стола соломенную корзиночку с хлебом.

—Благодарю,— улыбнулась Аня.

Парень ответил ей вежливой полуулыбкой, после чего оставил нас в покое.

—Интересно, он женат?— задумчиво пробормотала подруга, глядя ему вслед.

—Ему двадцать лет, не больше,— напомнила я Ане про возраст.

—Так ночь кругом, все равно не видно,— ответила она.

Мясо оказалось превосходным, овощи свежайшими, а соус в меру острым. Мягкий хлеб таял во рту. По мере того как мой стейк становился меньше, головная боль потихоньку уходила. Неужели для того, чтобы почувствовать себя лучше, и вправду нужно было всего лишь что-то съесть? Я ведь практически с утра была голодной, а у Замбергов разжилась одной маленькой порцией салата. А потом и вовсе не до еды стало.