Она была совсем не в порядке. Сердце колотилось, паника сковывала движения.

— Сказать ему, что ты будешь через минуту?

Вопрос заставил Викторию оглядеть себя. Она не предполагала, что будет работать сегодня, так что на ней были старые черные джинсы и простая белая футболка. Она не могла показаться им в таком виде! Однако ничего лучше у нее не было. Она больше года не покупала новой одежды, не делала ничего для себя. Все деньги тратились на Натана и ресторан, а ей самой ничего не оставалось.

— Скажи ему, что я занята, и спроси, не могли бы мы перенести…

Эмма подняла бровь, и Виктория замолчала.

— Ты хочешь, чтобы я так сказала? — подозрительно спросила Эмма. — Он почему-то не производит впечатления человека, охотно что-то переносящего.

Конечно, она была права. Виктория закусила губу и пошла к себе. Ей хотелось запереть двери, занавесить окна или сбежать так далеко, насколько позволят дрожащие колени. Иногда жить в одном здании с местом работы было удобно, но только не сейчас.

— Скажи ему…

Слова замерли на ее губах, в дверях за спиной Эммы стоял Антонио Кавелли.

— Если вам нужно что-то сказать мне, Виктория, прошу вас, говорите прямо.

Виктория никак не могла совладать с голосом, и Эмма развернулась к нему:

— Простите, я как раз шла к вам.

— Все в порядке. — Он улыбнулся метрдотелю. — Можете быть свободны.

Не взглянув на Викторию, Эмма вышла и закрыла за собой дверь. Минуточку, подумала Виктория. Это ее владения, с каких это пор ее служащие подчиняются Антонио Кавелли?

— Какие-то проблемы, Виктория? — спокойно спросил он.

С огромным трудом она собралась с мыслями.

— Единственная моя проблема — это вы. — Она не знала, откуда взялись силы, но их хватило, даже чтобы встретиться с ним взглядом. — Это моя личная территория, вы не имеете права врываться сюда.

— В таком случае вам следовало бы поскорее выйти в зал, — улыбнулся он. Было что-то трогательное в том, как она пыталась не сдавать своих позиций. — Расслабьтесь, Виктория. Нам надо решить несколько деловых вопросов до свадьбы.

— Значит, вы все еще хотите этого? — неожиданно хрипло спросила она.

— Конечно, все решено.

Он рассеянно разглядывал ее.

Она была ненакрашена, и очки по-прежнему закрывали половину лица. Зачесанные назад волосы невыгодно подчеркивали ее бледность, а фигуру снова скрывала бесформенная одежда: футболка на размер больше, чем нужно, свободные джинсы. Однако он мог представить, что под ними имелись соблазнительные изгибы. Так почему же она так одевается?

Бесцеремонный оценивающий осмотр ее одежды и тела заставил ее вспыхнуть. Она поспешно схватила со стула кардиган и завернулась в него, словно отгораживаясь от Антонио серой шерстяной тканью.

— Что вы делаете? — удивленно спросил он.

— Пытаюсь устроиться поудобнее.

Она очень надеялась, что он не заметил, как его взгляд превращает ее в желе.

Темная бровь иронично приподнялась. Скорее всего, он заметил, как и она, что его осмотр был критическим. Она старалась казаться уверенной, но жаркий румянец на щеках не очень способствовал этому.

— Здесь около тридцати градусов. — Он окинул взглядом комнату, удивляясь, как она живет здесь. Обе комнаты чистые и аккуратные, но обстановка чрезвычайно простая. — У вас нет кондиционера?

Ей стало еще жарче оттого, что его внимание переключилось на ее жилище.

— Вообще-то есть, но он выключен, потому что мне холодно!

На самом деле она просто не могла позволить себе целыми днями держать его включенным, поэтому экономила на нем, пока Натан был в яслях. Гордость вынудила ее солгать.

— Вы, наверное, заболеваете.

Он нашел выключатель, и прохладный воздух хлынул в комнату.

Как он смеет так вести себя, подумала она, что он о себе воображает!

— Вы правы, я, наверное, заболеваю, — гневно сказала она. — Я думаю, это ужас в конечной стадии от мысли, что на следующей неделе мне придется выйти за вас замуж!

В его глазах мелькнуло веселое удивление. Ему нравилось ее резкое чувство юмора.

— Не волнуйтесь насчет церемонии, это займет десять минут.

Его беззаботный тон разозлил ее еще сильнее.

— Я волнуюсь не из-за церемонии, а из-за того, что последует за ней.

Неужели его совершенно не волновала чудовищность того, что он предлагал ей?

— Уверяю вас, единственными последствиями будут положительный счет в банке и лучшая жизнь для вас и вашего сына.

Очевидно, нисколько не волновала.

— Деньги, знаете ли, еще не все, — порывисто сказала она.

Такого ему еще не говорили. Он поднял бровь и улыбнулся.

— Вы правы, но они помогают жить.

Он снова огляделся, и она тоже невольно посмотрела на комнату его глазами, замечая, какой маленькой и утилитарной она была.

— А вам нужна помощь, — холодно продолжил он. — У вас растет сын, и скоро вам двоим перестанет хватать места.

— Натану всего два года, у меня достаточно времени, чтобы придумать что-нибудь, а пока я буду растить его с любовью, и это единственное, что действительно важно.

— Такой подход достоин восхищения, но любовью не оплатишь счета.

— Мы справляемся!

Она сжимала и разжимала кулаки.

— Нет, не справляетесь, Виктория. Вы на грани банкротства.

— Прибыли невелики, признаю, — хрипло сказала она. — Но мы бы прорвались! И большая часть моих проблем появилась из-за того, что вы бессовестно повышаете мою арендную плату.

Антонио покачал головой и посмотрел на часы:

— Это бизнес, не принимайте близко к сердцу. Мы сделаем так, чтобы на новом месте над вами никто не довлел.

Она скрипнула зубами от его покровительственного тона, но не успела ничего сказать, прежде чем он пошел к выходу.

— Эта сделка для вас выгоднее, чем для меня. А насчет церемонии все-таки не волнуйтесь, это простая формальность. Приходите хоть в джинсах, мне все равно.

— Может, я так и сделаю, — пробормотала она. — А может, совсем не появлюсь. Кто знает, может, у меня есть план.

Он чертовски уверен в себе. Почему он решил, что она покорно сделает все, что он прикажет? Почему она так переживает, а он как будто и не участвует во всем этом?

Антонио спокойно встретил ее пылающий взгляд:

— Вы умная женщина. Уверен, вы придете.

Она задрожала, внезапно осознавая, как глупо было думать, что есть какой-то другой путь.