В конечном итоге все это привело к проверке стойкости английских военно-морских шифров комиссией под руководством бригадного генерала Читти, который первым делом нанес визит в Блетчли-Парк. По итогам своего посещения он составил доклад, в котором, в частности, говорилось: «Действительно, одна из 14 секций, функционирующих в Блетчли-Парке, называется секцией безопасности связи союзников. В ней по совместительству работает всего один сотрудник (Дадли-Смит), а также 2–3 женщины». Надзорные функции за секцией безопасности связи союзников должен был осуществлять правительственный Комитет по безопасности шифрсистем, возглавляемый Мензисом, который совершенно не уделял ему внимания. Более того, у Комитета по безопасности шифрсистем не было никаких действенных рычагов влияния, чтобы заставить другие правительственные ведомства строго следовать своим рекомендациям. Читти произвел выборочную проверку нескольких министерств и обнаружил, что подавляющее большинство из них не воспринимало вопросы обеспечения безопасности связи всерьез.

В своем докладе Читти написал, что абсолютно стойких шифров не существует. Свои наиболее важные государственные секреты Англия защищала с помощью так называемых одноразовых шифрблокнотов, которые, по мнению Читти, при правильном обращении не поддавались взлому. Однако, как отметил в докладе Читти, английские дешифровальщики ежедневно с успехом читали иностранную переписку, которая засекречивалась при помощи одноразовых шифрблокнотов, добывая их в виде фотокопий, путем воровства и посредством выуживания из корзин с бумажным мусором.

Большая часть правительственных сообщений в Англии шифровалась с помощью шифратора «Модель Икс»— английского аналога «Энигмы». «Модель Икс» обладала большей стойкостью, чем «Энигма». Однако, как заявил Читти, стойкость «Модели Икс» никогда всерьез не исследовалась. В этих условиях многое, как считал Читти, зависело от безошибочной работы английских шифровальщиков:

«Одна из самых поучительных историй, рассказанных мне в ПКШ, касается шифратора фирмы «Хагелин», который используется во многих странах, включая США, и в зависимости от обращения с ним обеспечивает разный уровень стойкости. У шведов и финнов он практически невскрываем, тогда как у итальянцев, которые являются в общем-то неплохими криптографами, мы с легкостью и давно читаем засекреченные с его помощью сообщения. Это происходит из-за лени итальянских шифровальщиков и наплевательского отношения к многочисленным установленным правилам обеспечения безопасной связи».

Для каждодневной переписки министерство иностранных дел Англии использовало устаревшие ручные и военные полевые шифры, которые были еще менее надежны. В марте 1944 года в дело вмешался не кто иной как сам Черчилль, распорядившийся создать правительственное Бюро по вопросам политики в области криптографии, которое возглавил Мензис. В помощь ему были приданы Тревис вместе с представителями военного министерства и генерального штаба. А в ПКШ была учреждена должность еще одного заместителя директора — советника по вопросам безопасности связи, который по совместительству исполнял обязанности секретаря Бюро по вопросам политики в области криптографии. Им стал капитан Уилсон, которого после войны сменил капитан Бертон-Миллер. В соответствии с названием в ведение Бюро были включены все вопросы, связанные с проектированием и производством шифраторов в Англии.

В 1944 году ПКШ выступила с инициативой, которая должна была помочь раз и навсегда избавиться от опасений, что противник может читать шифровки, перехваченные в английских линиях связи. Разработанный в ПКШ шифратор «Телекриптон 1» позволял автоматизировать процесс шифрования сообщений с помощью одноразового шифрблокнота. Одноразовые случайные последовательности, используемые для шифрования сообщений, в «Телекриптоне 1» считывались с предварительно изготовленной бумажной ленты. Первоначально «Телекриптон 1» применялся для засекречивания сообщений, которыми Блетчли-Парк обменивался с канадскими дешифровальщиками в Оттаве, а также с представительством СРС и американскими дешифровальными службами в Вашингтоне. На смену «Телекриптону 1» был разработан «Телекриптон 2». Сего помощью планировалось защищать каналы связи, по которым передавались дешифровки для сведения фронтового военного командования англо-американских союзников. В 1970-е годы «Телекриптон 2» все еще продолжал использоваться в некоторых небольших английских посольствах.

В августе 1945 года, подводя итоги закончившейся Второй мировой войны, Черчилль заявил в беседе в английским королем Георгом VI, что взлом «Энигмы» стал решающим фактором в достижении победы над странами «оси». Обладая вооруженными силами, превосходившими своей численностью и вооружением английские войска, противник значительно отставал от Англии в области радиоразведки. Ветеран Блетчли-Парка Гарри Хинсли в своем историческом исследовании, посвященном роли радиоразведки при ведении боевых действий, пришел к выводу, что дешифровки «Энигмы» сократили Вторую мировую войну на несколько лет, сохранив жизни многим людям по обе стороны фронта и не позволив Советской России намного дальше продвинуться в Европе в западном направлении.

С Черчиллем не согласился английский историк Поль Кеннеди, который написал, что Вторая мировая война стала битвой людских и материальных ресурсов. У Советской России и США этих ресурсов оказалось значительно больше, что и предрешило исход войны. Другой ветеран Блетчли-Парка Ральф Беннет возразил Хинсли, заявив, что если бы не было дешифровок «Энигмы», то союзнические страны изыскали другие возможности для получения нужной им разведывательной информации, например, с помощью разведки с воздуха.

Но как бы ни спорили историки, несомненным остается одно: дешифровки «Энигмы» оказали огромное влияние на исход битвы за Англию и битвы за Атлантику. Очевидно, что рассмотрение этих исторических событий невозможно без признания решающей роли, которую сыграли действия английских дешифровальщиков в достижении победы англичан над немцами в этих битвах.

Весной 1945 года поместье Блетчли-Парк больше всего напоминало учебное заведение в преддверии продолжительных каникул. Его обитатели смертельно устали от продолжительной изнурительной работы. Интеллектуальная нагрузка на них в годы Второй мировой войны была неимоверной, и в результате многие заболели нервными расстройствами. Поэтому большинство английских дешифровальщиков с чувством облегчения встретили известие об окончании войны как признак того, что в скором времени они смогут, наконец, покинуть ПКШ и вернуться к научной деятельности в колледжах, библиотеках и музеях.

Остальные, кто собирался связать свою дальнейшую судьбу с ПКШ, тоже подумывали об освобождении, правда, вкладывая в это слово совсем иной смысл. Они хотели свободы не лично для себя, а для ПКШ. Их выдающие достижения во время Второй мировой войны могли остаться в безо всякого продолжения в послевоенной Англии, поскольку ПКШ находилась в ведении СРС, где верховодили бывшие кавалерийские офицеры-неудачники, ни бельмеса не понимавшие в радиоразведке. Чтобы продолжить успешно развиваться, ПКШ необходимо было стать полноправным разведывательным ведомством— возможно, видоизменившись и преобразившись. Одним из признаков такой трансформации был наметившийся переход к использованию нового более пафосного названия — Центр правительственной связи вместо приземленной аббревиатуры ПКШ.