16 июня 1942 года заместитель директора ПКШ Найджел Грей решил спор в пользу Уинтерботэма. Командировка Кренкшоу в Москву подходила к концу. Перед отъездом на родину ему было приказано просветить русских по поводу нестойкости их шифрсистем. Скорее всего, решающую роль при принятии такого решения сыграли успехи Советской России в войне. Для англичан это означало, что в ближайшей перспективе русские оставались одним из ключевых союзников Англии в войне с Германией, которому надо было оказывать всяческую поддержку.

В августе 1942 года Кренкшоу проинформировал своих русских коллег про изъяны в их шифрах и обратил внимание на недопустимость использования низкоуровневых шифрсистем для засекречивания ценной информации. Про взлом «Энигмы» Кренкшоу было запрещено упоминать, поэтому он сослался на некие «разрозненные источники», из которых, якобы, англичане про это узнали. Естественно, что русские не вняли предупреждениям Кренкшоу, поскольку, по их мнению, эти предупреждения не были подкреплены документами, заслуживавшими доверия.

В феврале 1943 года Кренкшоу вернулся в Блетчли-Парк. Там он попытался сохранить контакт с Москвой, однако отношения становились все более холодными. Тревис был согласен продолжить сотрудничество с русскими, только если оно приносило бы прямую выгоду для ПКШ. 9 февраля 1944 года руководство ПКШ рассмотрело предложение Кренкшоу пригласить советских дешифровальщиков приехать в Англию, и решило не делать этого. В дальнейшем о сотрудничестве с Советской Россией в области радиоразведки англичане больше не вспоминали.

Следует отметить, что вопрос о том, какой радиоразведывательной информацией англичанам следовало делиться с русскими, носил чисто теоретический характер. Его решение особого практического значения не имело и вот почему. Все это время один из самых ценных агентов советской разведки Джон Кернкросс работал в ПКШ. Вначале 1930-хгодов Керн-кросс учился в Кембриджском университете, где знаменитый Энтони Блант активно вербовал агентов для советской разведки. Однако тогда Блант обошел Кернкросса своим вниманием, поскольку счел неподходящей кандидатурой из-за сварливости и заносчивости.

После поступления на службу в министерство иностранных дел Кернкросс был завербован известным английским коммунистом Джеймсом Клюгманом. Трудный характер не позволял Кернкроссу надолго задерживаться на одном месте. В 1941 году он перешел в ПКШ, где работал в бараке № 3 над взломом шифров немецких военно-воздушных сил. 1943 год стал триумфальным для Кернкросса, который предупредил своего куратора из КГБ о готовившемся наступлении немцев под Курском. Вскоре после Курской битвы Кернкросс ушел из ПКШ. Поэтому даже если бы англичане добровольно поделились радиоразведывательной информацией о намерениях немцев с русскими, то вряд ли, она была бы воспринята так же серьезно, как документ с этой же информацией, украденный советским агентом в ПКШ.

Кернкросс был не единственным советским агентом, который имел доступ к немецким дешифровкам в ходе Второй мировой войны. В конце 1942 года Блант стал одним из двух офицеров английской контрразведки МИ-5, прикомандированных к ПКШ. Таким образом, английские спецслужбы не зря опасались советских агентов в своих рядах, равно как и подрывных действий коммунистического подполья в Англии. У английской полиции была своя станция радиоперехвата в Лондоне, которая регулярно фиксировала обмен радиограммами между советскими агентами в Англии и Москвой. О том же самом докладывала и английская Служба радиоконтрразведки, которая отслеживала радиопередачи агентов иностранных разведок в Англии. Шифры, применяемые советской агентурой в Англии, взломать не удалось. Менее стойкими оказались шифросистемы, использовавшиеся подпольщиками-коммунистами в Западной Европе. Правда, чтение их переписки с Москвой в ПКШ продемонстрировало, что они были заняты исключительно борьбой с общим для Англии и Советской России врагом — фашистской Германией и ни о чем другом не помышляли.

Что касается сотрудничества английских дешифровальщиков с своими американскими коллегами, то оно первоначально носило очень ограниченный характер. Основным препятствием для его расширения была чрезмерная осторожность англичан. В Первую мировую войну Англия и США активно обменивались информацией о своих успехах на поприще радиоразведки. Однако, когда в 1940 году на совещании в ПКШ обсуждался вопрос о возобновлении взаимодействия с американцами в работе над взломом вражеских шифров, Деннистон напомнил присутствовавшим о том, что после окончания Первой мировой войны бывший американский дешифровальщик Герберт Ярдли опубликовал мемуары, в которых подробно рассказал о своей работе. После этого при одном упоминании имени Ярдли английских дешифровальщиков бросало в дрожь. Дошло до того, что англичане в ультимативной форме потребовали от канадцев, чтобы те уволили Ярдли, который в начале Второй мировой войны был принят на работу в канадскую дешифровальную спецслужбу, прежде чем ПКШ пойдет с ней на контакт в рамках военного сотрудничества.

Американцы же, напротив, не испытывали никакого предубеждения против сотрудничества с англичанами и уже в январе 1941 года поделились с ними самыми сокровенными секретами взлома «пурпурного» шифратора, использовавшегося Японией для засекречивания дипломатической переписки. Американцы даже передали в дар англичанам несколько копий «пурпурного» шифратора. Однако англичане отказались в ответ научить американцев взламывать немецкую «Энигму», сославшись на недостаточное соблюдение американцами режима секретности. Это оправдание вряд ли можно признать достаточным основанием для отказа, поскольку англичане сами не отличались дисциплинированностью. Одна из копий «пурпурного» шифратора, подаренных американцами англичанам, была доставлена на корабле на английскую военную базу в Сингапуре и там безвозвратно потеряна, когда английские войска были вынуждены спешно эвакуироваться под натиском стремительного японского наступления.

Сотрудничество англичан с американцами в ходе Второй мировой войны было затруднено еще и потому, что и в армии, и в военно-морских силах США существовали свои дешифровальные службы, которые между собой не ладили. Армейские дешифровальщики выступали за сотрудничество с англичанами, в то время как военно-морские были категорически против. В их спор был вынужден вмешаться президент США Рузвельт, который решил его в пользу армии. В результате в начале 1941 года делегация американских дешифровальщиков посетила Англию. Там они провели несколько месяцев, совершая экскурсии по Блетчли-Парку и посещая окрестные станции перехвата. Однако руководство ПКШ по-прежнему отказывалось делиться с американцами секретами взлома «Энигмы». Начальник военно-морской дешифровальной службы США Лоуренс Саффорд впоследствии охарактеризовал англо-американское сотрудничество на рубеже 1940-1941-х годов как «игру в одни ворота», когда американцы отдавали англичанам бесценный материал, касавшийся взлома японских шифров, а взамен не получали ничего. Только в конце 1941 года очень ограниченный круг американских дешифровальщиков получил доступ к английским материалам по «Энигме».

Хотя американские дешифровальщики были более разобщены, чем английские, у них было то, чего явно не хватало англичанам— обильное финансирование. Поэтому расширение сотрудничества Англии с США позволяло англичанам избавляться от решения задач, на которые у них не хватало материальных и людских ресурсов. В первую очередь, это касалось высокоуровневых шифрсистем японской армии, а также шифрсистем консульств Японии в Юго-Восточной Азии, которые занимались активной разведывательной деятельностью. 22 августа 1941 года Деннистон в ходе своего визита в США убедил американцев как можно скорее взять на себя задачу взлома основной шифрсистемы сухопутных сил Японии. Интересно отметить, что в конце Второй мировой войны над ее взломом трудились в общей сложности целых две с половиной тысячи американских дешифровальщиков, но добиться успеха они так и не смогли.