– Твоя истерика была бы для меня убедительнее. Именно так поступила бы женщина, у которой украли бесценную вещь. Ты даже мне не сразу рассказала о случившемся, а пыталась сделать вид, что все будет в порядке, убеждая, что Варли приедет.

– Замолчи, – не выдержала Френ. – Я сказала, что везла ожерелье, но я не говорила, что оно украдено. Если бы ты сразу выслушал меня…

Его серые глаза сузились.

– Хорошо, слушаю.

– Хотя Керк уверял меня, что риска нет, я ужасно боялась везти такую дорогую вещь в дамской сумочке. Когда приехала в аэропорт, я для себя все решила. Прошла в дамскую комнату, достала ожерелье и надела его на себя, а шарфик надежно укрыл его от посторонних глаз.

– Будь я проклят! – восхитился Блейз. – Так где же оно теперь?

– Не хотелось оставлять его в комнате до приезда Керка, поэтому…

– Значит, ты носишь его? – Он не мог поверить своим ушам.

Френ сняла шарфик, расстегнула две верхние пуговицы на платье, закинула руки и попыталась снять ожерелье, но не смогла, оно, видимо, зацепилось за что-то.

– Позволь мне… Нет, не двигайся… – прошептал Блейз. Высвобождая добычу, он коснулся пальцами теплого затылка девушки, и она вздрогнула.

Наконец-то он держал свою драгоценность в длинных пальцах, недоверчиво изучая непривычную для него форму.

В легкой оправе, соединенные по три, рубины напоминали теперь сверкающие экзотические цветы.

– Тебе нравится? – волнуясь, поинтересовалась она, застегивая пуговицы неверными движениями рук.

– Изысканно, – медленно сказал Блейз. – У тебя настоящий талант.

– Спасибо. – Ей была приятна его похвала.

Блейз сверкнул взглядом в ее сторону.

– Скажи мне вот что. Почему ты не отдала его сразу же?

– Посчитала, что только Керк имеет право завершить дело.

– И другой причины не было?

– Нет. Мне и про кражу сумочки не хотелось говорить.

– Думаешь, кража была настоящей?

– Так оно и было, – коротко сказала Френ.

– И все же удивительно, что ты ничуть не расстроилась.

– Утрата кошелька, кредитных карточек, чековой книжки и водительских прав – ничто по сравнению со спасенной драгоценностью, – ответила она.

– О, кстати. Пойду спрячу эту безделицу.

Блейз прошел мимо камина и дотронулся до замаскированной кнопки, панель справа отодвинулась, открывая маленький сейф в стене. Достав оттуда кошелек из мягкой серой кожи, он опустил в него ожерелье. Через мгновение дверца закрылась, и панельная обшивка встала на место.

Старинные часы на стене начали бить восемь часов. Блейз нахмурился.

– Похоже, придется нам ужинать вдвоем.

Френ ужаснулась и стала молиться про себя, чтобы Бог не допустил этого. Блейз не будет приятным собеседником – она слишком хорошо помнила его.

– Ты хотела принять душ и переодеться. – Голос Блейза вернул ее мысли к действительности. – Как твоя лодыжка? Помочь тебе? Может, отнести тебя?

– Нет! – отпрянула Френ. – Спасибо, я дойду сама.

– Ты уверена?

Она кивнула.

– В таком случае оставляю тебя. Двадцати минут будет достаточно?

Она снова кивнула.

– Потом выходи на террасу. Ужин будет накрыт там.

Он отвернулся позвонить в колокольчик, а Френ спешно пошла к выходу, превозмогая боль в ногах.

Приняв душ и уныло подсчитав кровоподтеки на руках и ногах, Френ надела свежее нижнее белье и платье для коктейля, украшенное шнуровкой. Она предпочла бы скрыть синяки и ссадины, но оба вечерних платья были без рукавов.

Редко пользуясь косметикой, Френ сегодня накладывала макияж с особенной заботливостью, стараясь замаскировать бледность лица и поддержать боевой дух. Волосы она убрала в привычный аккуратный пучок.

И все время, пока Френ колдовала над своей внешностью, ее не покидали мысли о Керке. Но девушка старалась не думать о плохом, хотя все происшедшее казалось странным и непонятным. А тут еще слова Блейза, что Керк был прекрасно осведомлен, на чьи деньги обеспечивалась охрана. И она не могла объяснить такое поведение Керка.

Осознав, что двадцать минут истекают, она поспешно закончила скреплять шпильками волосы и, моля, чтобы хоть один из отсутствующих появился на ужине, отправилась вниз но лестнице. Морщась при каждом шаге, она упорно продвигалась вперед, держась за полированные перила. Наконец спустившись, Френ увидела Блейза, который пристально наблюдал за нею.

Он был одет в смокинг, белую вечернюю рубашку с черной бабочкой. Такой красивый, обаятельный и определенно сердитый.

– Вижу, ты предпочитаешь страдание.

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, – с достоинством ответила Френ.

– По крайней мере, обопрись на мою руку.

Он помог ей добраться до террасы, и она в изнеможении опустилась в кресло.

Над головой простиралось темное синее небо с россыпью ярких звезд, которые были, казалось, так близко, что их можно коснуться рукой.

Но Френ не волновали красоты вечера.

– Кто-нибудь приехал?

Блейз усмехнулся:

– Нет, боюсь, мы будем вдвоем. Но обещаю скучать не придется.

Для Френ эти слова прозвучали угрозой.

– Что будешь пить? – вспомнил Блейз об обязанностях хозяина, подходя к столику с напитками.

– Херес, пожалуйста.

– Насколько я помню, – насмешливо заметил он, – раньше ты предпочитала экзотические смеси.

– Мои вкусы с тех пор очень изменились.

Но если у тебя нет…

– Не беспокойся, у меня есть все, что пожелаешь.

Она не поддержала его игры.

– Никто не звонил? – продолжала она допрос.

Не торопясь, он наполнил два бокала жидкостью бледно-янтарного цвета и, передавая ей напиток, сухо ответил:

– Никто. – Сделав глоток, Блейз уже мягче продолжил: – Не похоже на Мелинду, она обычно поддерживает связь.

– А ты не можешь ей позвонить? – спросила Френ.

– Я пытался звонить в отель, но ее не было в номере. Портье говорит, она ушла после звонка мужчины.

– И ты не волнуешься?

Блейз покачал головой.

– За деньги можно купить все, включая верную жену. – Рот его скривился в ухмылке. – У меня нет иллюзий, что Мелинда любит меня. Да мне и не нужно это. Достаточно, что она красивая женщина, страстная любовница и будет хорошей матерью моих детей.