Прекрасная племенная порода, заверила его мать, когда ему предложили ее в пару, а Филипп не видел еще ни саму Ханну, ни даже ее фотографии. Он припомнил, как подумал тогда, что королева описывает скорее хорошую дойную корову, а не будущего члена их семьи…

Вокруг Ханны лежали папки, а одну из них она держала у себя на коленях. Она была так увлечена тем, что читала, что даже не заметила приближения жениха.

— Доброе утро.

Девушка удивленно ахнула, и папка свалилась с ее колен на землю. Когда она взглянула вверх и увидела Филиппа, то тут же поднялась на ноги, которые, как он заметил, были босыми.

— Прости, — проговорила она, присев в слегка неровном реверансе, — ты меня напугал.

Когда девушка выпрямилась, волосы ее, сияющие и густые, упали завитками поверх высокой груди. Так и хотелось запустить руку в эти шелковые волны… С сегодняшнего дня он будет настаивать, чтобы она никогда больше их не закалывала.

— Если я тебя напугал, то, наверное, это мне стоит извиняться, — сказал Филипп.

Она сложила руки на груди, закусив нижнюю губу, но все равно Филипп не мог не заметить легкую тень улыбки на ее лице.

— Ты вернулся раньше, чем я ожидала.

А ведь он считал, что Ханна будет на него злиться, учитывая, как резко он ее тогда покинул, но вместо этого она, казалось, была искренне рада его видеть.

С его стороны оставлять ее одну было и безжалостно, и эгоистично, но этот урок девушка должна была усвоить. Лучший способ объяснить, что он вовсе не намеревается менять свои привычки только потому, что обзавелся женой. Их брак был всего лишь сделкой, чем-то вроде бизнеса. И чем быстрее она это примет и поймет, тем лучше будет для них обоих.

Хотя это ничуть не объясняло, почему же он вернулся раньше на три дня.

— Мне пришлось сократить свою поездку, — ответил Филипп.

— Плохая погода? — спросила девушка. И, заметив смущение на его лице, добавила: — Мисс Прайс сказала, что ты не любишь охотиться в плохую погоду.

Погода на другом конце острова была почти такой же, как и здесь, — замечательной. Безоблачное небо и температура воздуха на десять градусов выше нормы, что абсолютно нетипично для этой местности в конце сентября. И, хотя компания подобралась хорошая — Филипп давно искал возможности отдохнуть вместе с кузеном, для которого он был просто Филиппом, а не королем, — в этот раз он просто скучал и никак не мог найти себе места.

«Перестань вести себя как осел и возвращайся домой к своей невесте», — настаивал Чарлз, которому он за этот совет едва не оторвал голову.

Сперва возмущенный, теперь Филипп радовался, что послушал кузена. Лучше наслаждаться новизной отношений, пока та еще не исчезла…

К тому же, забавы ради, ему хотелось проверить, как же сильно его невеста будет придерживаться своих принципов.

— Я могу вернуться назад, если ты так желаешь.

— Н-нет, конечно же, нет, я просто… — она заметила его ядовитую ухмылку и как-то застенчиво улыбнулась в ответ. — Ты меня подначиваешь.

Он, улыбаясь, кивнул.

— Я рада, что ты вернулся.

Странно, но и Филипп испытывал то же самое.

— Я подумал, раз сегодня такой замечательный день, то мы могли бы немного прогуляться по владениям.

— С удовольствием, но… — девушка взглянула на дворец, а потом на крошечные золотые часики на левом запястье.

— Что-то не так?

— Через пятнадцать минут у меня назначена встреча с декоратором, а после я должна буду поговорить с организатором свадьбы.

— Уже не должна.

Она удивленно моргнула.

— Прошу прощения?

— Я велел мисс Прайс расчистить твой день на сегодня.

— А это нормально? — спросила она. И тут же, пока он еще не успел ответить, предупреждающе подняла вверх ладонь: — Ты король, я знаю. Ты устанавливаешь правила.

Улыбнувшись, Филипп протянул руку своей суженой, снова ощущая непреодолимое желание ее коснуться.

— Итак?

Она заколебалась, возможно припоминая свое правило «никаких заигрываний до свадьбы», но у Филиппа не было совершенно никакого желания дожидаться их брачной ночи, чтобы заполучить эту девушку в свою постель.

И он соблазнит ее настолько тонко, что она будет считать, будто сама этого захотела…

— В чем дело? Снова что-то не так? — спросил он.

Ханна покачала головой, поглядывая на его руку так, будто бы она была ядовитой змеей.

— Ты, конечно же, не считаешь, что держаться за руку со своим женихом неприлично, — усмехнулся Филипп.

— Не совсем так.

— Тогда, может быть, я тебя пугаю?

— Не в том смысле, как ты можешь подумать. Тут дело больше в доверии.

— Ты мне не доверяешь?

— Я не верю себе. У женщин тоже есть желания, ваше высочество.

Искренность девушки Филиппа и удивила, и впечатлила, и сказала ему, что, несмотря на все ее благие намерения, она была так же возбуждена, как и он сам. Он еще не встречал женщины, способной устоять перед его обаянием. И здорово сомневался, что с Ханной будет как-то иначе.

В конце концов Ханна приняла его руку, и он мог поклясться, что почувствовал, как она дрожит.

Это будет слишком легко.

Несмотря на то что внезапное исчезновение Филиппа оставило в душе небольшой осадок, в тот момент, когда он взял ее за руку, когда его пальцы мягко коснулись ее ладони, Ханна почувствовала, что больше никакой обиды на него не таит.

Одетый в широкие брюки, простую белую рубашку и кашемировую ветровку, Филипп выглядел как обычно, но его властную, сильную натуру едва ли можно было скрыть хоть чем-нибудь, и казалось, можно было опьянеть, просто находясь с ним рядом. И бесконечно подпитываться энергией, исходящей от него…

Прогулявшись по саду, они направились к лесу, который окружал резиденцию.

— Хорошо поохотился? — спросила Ханна.

— Ты имеешь в виду, подстрелил ли я что-нибудь? — уточнил Филипп, и девушка кивнула. — Не в этот раз.

— А что, интересно, здесь водится в это время года? Хотя нет, погоди, позволь догадаться. Ты же король, ты сам устанавливаешь правила. Значит, можешь убить кого хочешь и когда хочешь.

Филипп усмехнулся, и, честное слово, ей это польстило… Его улыбка, такая красивая, грела сердце, и девушка искренне надеялась, что в семейной жизни будет видеть ее намного чаще.

— Я должен подчиняться законам, установленным на этой земле, как и любой другой человек, — сказал он. — А сейчас мы охотимся на дичь.

— Можно я как-нибудь пойду с тобой?