Меня приводит в себя резь в животе и тошнота. Распахиваю глаза, чувствуя, что ещё немножко и захлебнусь. Переворачиваюсь набок, позволяя желудку очиститься. Кто-то помогает мне, убирая волосы от лица, гладит спину, всхлипывает.

— Ох, Великая Праматерь, бедненькая моя. Госпожа Мирэн, давайте. Вот так. Вот так. Вот и хорошо, что не подействовало. Вы ж затихли совсем, даже сердечко не билось. Я думала, всё отошла моя госпожа. А вы возьми да очнись. Как же хорошо. Не надо вам помирать. Не давайте мне больше таких страшных приказов. Мы что-нибуть обязательно придумаем. Я если надо, пешком до Замайры дойду, чтобы помощи для вас у вашего дяди просить.

Она всё причитает, а я начинаю осознавать, что это происходит на самом деле. Моя душа заняла место этой Мирэн, которая таки действительно отравилась.

— Воды… — сиплю я, содрогаясь в болезненных конвульсиях. — Промыть желудок. Помоги… Гапка.

Няня Мирэн так счастлива, что её бедная девонька выжила, что едва ли не вихрем срывается с места, собираясь вызвать какую-то целительницу.

— Стой! — мой хриплый рык, несмотря на довольно мелодичный голос нового тела, получается довольно резким — старушка замирает, как вкопанная, смотря на меня испуганно. Но останавливается. А это сейчас главное.

— Госпожа?… — жалобно произносит она. — Вы же сказали промыть вам желудок.

— Да. Но не надо никого звать. Отец… ведь узнает? — в её глазах мелькает страх, и я убеждаюсь, что понимаю ситуацию правильно. Вряд ли папаша моей предшественницы будет рад, что его дочурка, которую он тут собрался выгодно продать замуж, обрадуется, что она выпила яд. А достанется от него нам с Гапкой. Смотрю ей в глаза и, как можно уверенней, прошу: — Пожалуйста, дай воды и помоги добраться до ванной.

— Как скажете, госпожа, — няня хмурится, явно не до конца согласная со мной, но покорно возвращается и помогает мне подняться на ноги.

Тело ощущается вялым и слабым, коленки дрожат, в животе по-прежнему режет и крутит, да и тошнота мучит. Но эти ощущения и не сравнить с тем, что мне порой приходилось переносить раньше, в процессе лечения. Ничего. Переживём и сдюжим. Почему-то приходит мысль, что с выводом яда из организма мне тоже подсобили. Лоб покрывается испариной, всё тело тоже. Да в ванную мне определённо нужно, вот прям чувствую жизненную потребность смыть с себя всю гадость.

А дальше я делаю всё, чтобы помочь своему новому организму очиститься с помощью большого количества воды и общения со специфическим аналогом белого фаянсового друга, а потом прошу Гапку набрать в ванну воды, тщательно разыгрывая слабость и вместе с этим наблюдая, как она это делает. Хочется столько всего спросить, узнать, разобраться, но приходится давить в себе своё природное любопытство, понимая, что более палевно будет разве что честно во всём признаться. Вот совершенно не факт, что эта добрая старушка будет со мной такой же доброй, как со своей подопечной. Значит вопросы обдумываем. Тщательно. Эх. Тай, где тебя носит?

Гапка заканчивает с добавлением в воду всяких ароматных примочек и помогает мне снять грязную одежду, а потом и забраться в ванну.

— Что-нибудь ещё госпожа Мирэн?

— Можешь убрать там? — киваю я на дверь в спальню. — Так чтобы никто не узнал. Может вылей что-нибудь на кровать, скажи я разлила случайно.

Её глаза удивлённо расширяются, но в них появляется одобрение… и благодарность.

— Конечно, госпожа, — кивает старушка и удаляется, оставляя меня наконец одну.

А я выдыхаю, медленно окунаюсь с головой под воду и выныриваю обратно, проводя дрожащими чужими ладонями по чужому лицу, пытаясь совладать с зашкаливающими эмоциями. Я в другом мире. Я в другом мире. Я. В другом. Мире. Капец. Полный. Это кажется сном. Диким, безумным, нереальным. Заниматься такими глупостями, как щипание себя за мягкие части, конечно, не собираюсь… Но, божечки, я жива и относительно здорова. Я есть… И больше никогда не увижу своих родных… В душе сражается тоска с ликованием, заставляя меня лить слёзы и истерично улыбаться, зажимая ладонью рвущиеся из груди всхлипы. Не сойти бы с ума…

Я не питаю надежд, что будет легко. Даже того, что мне показал бестелесный голос, достаточно, чтобы понимать — причины поступить так у Мирэн были довольно вескими. Есть ли вероятность, что она себе навыдумывала, как считает её отец? Приходится признать, что есть. Девочка могла быть впечатлительной… но как же то, что она говорила о сестре? Ужас какой-то! Если это правда. Надо разобраться. Узнать, как можно больше. И делать отсюда ноги. Ибо ни за какого миразу выходить замуж я не собираюсь. Независимо от того, мразь он, или нет.

Может все эти масла и благовония в воде целебные, а может доставшийся мне организм достаточно здоровый, но мне постепенно становится лучше. Я откидываюсь головой на бортик и закрываю глаза. За последние недели для меня уже привычными стали тоска, отчаяние и страх. Не смерти даже. Я боялась перестать быть. А сейчас… Возвращается присущая мне жажда жизни, приправленная здравым азартом. Мне безумно жаль девочку Мирэн… Пф… девочку. Я всего на пять лет старше, но почему-то она мною воспринимается именно так. Бедная девочка Мирэн. Искренне, всей душой желаю, чтобы, переродившись, она прожила хорошую и долгую жизнь, без предательства самых родных людей и женихов чудовищ. А я воспользуюсь дарованным мне вторым шансом на полную. Надеюсь лишь, что мои родители почувствуют как-нибудь, что со моей душой всё хорошо. Присниться бы маме… Как Тай снился мне. Больно думать о них, но лучше так, чем всё равно умирать в страданиях на их глазах.

— Госпожа, помочь вам? — интересуется Гапка — интересное у неё имечко, однако, — возникая на пороге ванной.

— Да, помоги, пожалуйста, — ухватившись руками за бортики, я с удовольствием поднимаюсь из воды, наслаждаясь отсутствием уже привычной болезненной ломоты во всём теле, и бросаю взгляд в зеркало напротив. Красивая фигура. Женственная. Я была более поджарой, по крайней мере, до болезни. Ожидать от себя новой особой силы и ловкости не приходится, а они мне могут понадобиться. Ладно. Это дело наживное.

Служанка помогает мне ополоснуться, выбраться из ванны и заворачивает в огромное мягкое полотенце, а затем промокает длинные густые волосы, тяжело оттягивающие голову. Так хорошо снова чувствовать волосы на голове. Даже не представляла, как скучала по этому.

— Я всё убрала. Вылила на кровать сок раната. Его кислый запах перебил тот другой. А потом позвала служанок сменить постель. Сказала, что вы случайно разлили, но думаю, вашей матери всё равно доложат.

Ага. С матерью у нас, значит, отношения не особо близкие. Бросаю на няню внимательный взгляд. Как бы её поаккуратней спросить, чем это чревато?

— Думаешь, она может догадаться? — тихо интересуюсь у хлопочущей вокруг меня старушки.

— Вы же знаете, как сложно провести вашу матушку, госпожа. Думаю, вам надо ждать её визита в ближайшее время, — шепчет Гапка, поглядывая с опаской на дверь, за которой слышатся голоса, как я понимаю, служанок.