Его, наверное, чертовски тяжело любить. Всегда будут присутствовать другие женщины…

Обескураженная ходом своих мыслей, Сейбл встала и направилась к двери. Но в ту же секунду затылком почувствовала, что он вернулся.

— Хочешь сбежать, Сейбл? — насмешливо спросил он.

Ощутив себя полной дурой, она ответила:

— Нет…

И все-таки инстинкт говорил ей, что не надо ни о чем беспокоиться. Он не тронет ее, если она сама не захочет. Вот в этом-то и вся загвоздка! Но всего лишь один-единственный ужин не может изменить ее жизнь, не так ли?

Кейн протянул ей меню:

— Выбери себе блюда, а после этого я хочу кое-что тебе показать.

— Что? — Взяв меню, Сейбл замерла на месте.

Он нажал кнопку, и жалюзи на окнах поднялись, открыв террасу. Сейбл увидела блестящую поверхность воды.

— Смотри, — сказал он.

Не сдержав восхищенного вскрика, она подошла к нему и встала рядом.

— Один из самых больших круизных лайнеров, — объяснил Кейн. — Это его последний вояж и последняя дань Окленду.

— Как картинка из волшебной сказки, — с трудом произнесла Сейбл. Потрясенная видом огромного судна, тихо скользившего по воде и украшенного огнями, как новогодняя елка, она произнесла: — Эта картина пробуждает во мне ребенка.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать шесть.

— На шесть лет младше меня. — Вместе они смотрели на величественную реликвию старых времен, медленно скользившую по чернильной воде. — Пять тысяч лет человеческой цивилизации не изменили наших основных инстинктов. По сути своей мы остались такими же, как и наши предки, которые селились около воды и собирались вокруг огня, чтобы выжить. Именно огонь во всех обществах означал защиту и безопасность. А теперь взгляни на меню, а я тем временем налью тебе чего-нибудь выпить. Безалкогольный напиток, если ты предпочитаешь, — добавил он, увидев, что она замотала было головой.

Нечто в тоне Кейна встревожило ее. Он слышал об алкоголизме ее отца? Как можно непринужденнее Сейбл произнесла:

— Если можно, стакан содовой.

Кейн вновь оставил ее, чтобы передать заказ, и она слышала в отдалении его голос, когда он говорил по телефону.

Сейбл оглядела гостиную.

Этот пентхаус не был похож да строгое жилище Брента. Кейн явно вложился в обстановку — сдержанная роскошь и решительные линии были вполне в его стиле.

Кейн вернулся обратно и внимательно посмотрел на гостью.

— Пойдем на террасу, — предложил он.

Как он догадался, что на открытом воздухе ей станет легче? Здесь, на террасе, окруженная звуками и огнями большого города, Сейбл почувствовала себя более раскованно. Теперь она могла смотреть на воду, на пышную растительность и на огромное звездное небо, а не только на Кейна Джерарда.

На террасе они и поели. Несмотря на внешнюю величавость и даже суровость Кейна, с ним было легко говорить. Удивленная и немного встревоженная, Сейбл поняла, что она не задумывается о том, о чем именно они говорят. Пару раз ей показалось, что она может сказать слишком много лишнего. И у нее возникло странное ощущение, когда он спросил, сделав глоток кофе:

— А какие у тебя отношения с Брентом?

— Я не собираюсь обсуждать наши отношения, пока он не вернется, — храня лояльность Бренту, несколько резковато ответила она.

— Боюсь, что тебе придется это сделать. — На этот раз тон Кейна, совершенно бескомпромиссный, даже диктаторский, поверг ее в шок.

С трудом разжав зубы, она спросила:

— Почему? — «И как ты смеешь принуждать меня?» — добавила про себя.

Он ответил с пугающим спокойствием:

— Потому что если вы любовники, то я отступлю.

Потрясенная, она смотрела на него. Его улыбка вызвала в ней неизведанное доселе чувство. Ведь он конечно же имеет в виду совсем не…

— Я не понимаю тебя. — Голос ее был растерянным.

— Все очень просто. — Он откинулся на спинку стула и окинул ее холодным взглядом. — Я нахожу тебя очень привлекательной.

Его откровенность шокировала Сейбл. Она не могла разглядеть на его красивом лице ничего, кроме непонятного веселья, и все же глаза выдавали его: под опушенными ресницами поблескивали искры желания.

— Мы с Брентом не любовники.

Лицо Кейна оставалось невозмутимым, но взгляд отвердел.

— Так почему же Брент считает, что вы любите друг друга?

— Он знает о моих чувствах, то есть об их отсутствии, — твердо сказала она.

— Подозреваю, мальчик надеется, что сможет изменить твое отношение к нему.

— Он знает — этого не произойдет. — Сейбл поколебалась, затем резко произнесла: — Я никогда не давала ему повода думать, что интересуюсь им больше, чем другом. — Больше она ничего не хотела объяснять.

— Значит, переезд в его квартиру не был свидетельством того, что ты готова… ну, скажем, предоставить ему определенные привилегии?

— Нет, Брент просто был великодушен и помог мне. Мне… неожиданно пришлось покинуть мою съемную квартиру. И я собираюсь уехать к тому времени, когда он вернется домой.

Кейн внимательно смотрел в ее лицо, его холодные глаза буквально пронзали ее насквозь. Но Сейбл, не моргая, выдержала его взгляд, и тогда он произнес:

— Думаю, что лучший способ для нас выйти из этой ситуации — стать любовниками.

— Что?! — сдавленно вскрикнула Сейбл.

— Расслабься, — посоветовал Кейн, и ироничная улыбка скривила его красивые губы. — Как быстро будет развиваться наш предполагаемый роман, зависит только от тебя. Не думаю, что мы прыгнем в постель через десять минут.

Он заметил, как порозовела ее нежная кожа. Значит, она может краснеть? Странно, что это его столь заинтриговало… Значит, она клюнула на приманку — предпочла миллиардера-журавля в небе, а не миллионера-синицу в руке?

Быстро качнув головой, Сейбл произнесла:

— Когда Брент вернется, он и так наверняка найдет девушку, которая его заинтересует…

— А если нет?

— Но Брент вовсе не собирается преследовать меня. — Она прямо взглянула Кейну в глаза. — Разве не так?

— Так. — Хотя они с Брентом и были в хороших отношениях, тот вряд ли стал бы соперничать со старшим кузеном. Обнаружив, что Сейбл — любовница Кейна, Брент тотчас же отступил бы в тень.

Сейбл победоносно произнесла:

— Значит, нам и не надо изображать из себя любовников, чтобы убедить Брента в том, что я его не люблю.

Глаза Кейна блеснули, он взял Сейбл за руку и притянул к себе.

— Нам действительно не надо ничего изображать, — сказал он, склонил голову и… поцеловал ее в губы.