— И ты пообещал, что выполнишь ее просьбу.

— Восемьдесят кусков, Джо. За то, чтобы просто найти нужного человека. А нам чертовски нужны деньги.

— Восемьдесят штук за такое дело — это безумие. И ты отлично это знаешь.

— Сам знаю, что безумие. Но если у нее чего-то навалом, так это денег. Одного взгляда на дом, где она живет, достаточно, чтобы в этом убедиться.

— И ты действительно собираешься принять у нее эти деньги? Взять восемьдесят тысяч за работу, за которую и тысячи-то много?

Наши глаза встретились. Я выдержал его взгляд.

— Послушай, Джо, я сразу предупредил ее, что это слишком много. Но она уперлась и ни в какую. И если она сдержит слово и выпишет мне чек, я обналичу его со спокойной совестью, можешь мне поверить.

— Считаешь, что она просто платит по старым счетам? А не многовато ли? — прищурился Джо.

— Я этого не говорил.

— Но наверняка думал. Угадал?

Я пожал плечами.

— Вряд эти деньги будут лишними. Считаю, мы сможем найти им применение. А она от этого не обеднеет, уж поверь. Все, давай не будем об этом, хорошо?

— Ладно, — кивнул он. — В конце концов ты ведь босс.

— Во всяком случае, пока ты не решишь вернуться.

Он ничего не сказал в ответ, просто пропустил мои слова мимо ушей, молча выплеснул остаток воды из стакана в раковину и вернулся в гостиную. А я остался стоять, провожая его Взглядом. Плечи его до сих пор, надо признаться, выглядели неважно. Двигался Джо по-прежнему как-то скованно, да и боль при этом, по-видимому, испытывал адскую, однако по сравнению с тем, что было раньше, это уже казалось ерундой. Он уже мог самостоятельно водить машину; сидеть за столом и отвечать на телефонные звонки, даже работать за компьютером. Он почти все время просиживал здесь, делал свои упражнения, читал книги, смотрел ESPN Classic. Я никогда не спрашивал у него, когда он намерен вновь вернуться к работе, не пытался намекнуть, что пора это сделать, но при этом твердо знал, что рано или поздно он вернется. Правда, последние несколько недель Джо, признаться, стал все чаще ставить меня в тупик.

Я вышел из кухни и вслед за Джо вернулся в гостиную. Он уже устроился в старом кресле, стоявшем в углу, и закинул ноги вверх. Усевшись на кушетке напротив, я посмотрел на него в упор. Мне очень хотелось спросить у него, когда он собирается вернуться к работе. Однако я предпочел промолчать. Может, потому что не намерен был торопиться. А может, просто в глубине души боялся услышать ответ.

— Мне пока даже не с чего начать — я ведь практически ничего не знаю об этом парне, сыне Джефферсона, так что как его искать, ума не приложу, — задумчиво проговорил я. — Странная ситуация. Судя по всему, он ушел из дома еще пять лет назад, задолго до того времени, когда Джефферсон женился на Карен. Она вошла в семью уже после его отъезда, так что ей практически ничего о нем не известно. А он с того дня словно воды в рот набрал — ни разу не пытался связаться с отцом. Правда, Карен пообещала выяснить о нем все, что можно, но пока я знаю только это.

— Ну, подожди, пока она что-то выяснит. А потом покопайся в компьютерных базах данных, наверняка что-то узнаешь.

— Да. Посмотрим, много ли нам удастся выяснить таким образом. — Помолчав немного, я выжидающе покосился на него. — Странно, что ты молчишь. Даже не хочешь мне сказать, чтобы я держался подальше от этого дела?

— Ты ведь уже большой мальчик. И наверняка уже решил, что займешься этим. Тем более на первый взгляд все выглядит довольно простым. — Джо взял книгу со стоявшего рядом стола и пристроил ее у себя на коленях. Сказать по правде, я был удивлен такой реакцией. Не знаю, чего я ожидал — настойчивых расспросов по поводу моих нынешних чувств к Карен, ворчливых предупреждений, чтобы не лез в это дело, или просьб вести себя осторожно, — но, судя по виду Джо, он считал тему закрытой.

— Думаю, пора приступать к делу, — сказал я наконец.

— Хорошо. — Кивнув, Джо открыл книгу. — Рад бы тебя повидать.

— Я тоже.

Я уже дошел почти до середины кухни, когда услышал за спиной какое-то движение. Обернувшись, увидел, как Джо, потянув к себе плед, укутывает им ноги, устраиваясь с книгой поудобнее. Какое-то время я стоял, оцепенев, не в силах сдвинуться с места. От этого зрелища у меня буквально кровь застыла в жилах — седая голова опущена, взгляд прикован к книге, обтянутые серой майкой плечи сгорбились, ноги по-стариковски укутаны пледом.

Джо Притчард выглядел глубоким стариком.

Словно прочитав мои мысли, Джо поднял голову, перехватил на себе мой озабоченный взгляд, и я поспешно отвернулся, мгновенно смутившись, будто меня застукали за чем-то постыдным. Круто повернувшись, я потянул на себя дверь и вышел из дома. Пора было браться за работу — только на этот раз мне придется работать одному.

Фраза «розыск пропавшего» является на редкость емким понятием. За ней может стоять все что угодно — похищение ребенка, увоз обманом и бесследное исчезновение, когда человек как будто растворяется в воздухе.

Может, поэтому от нее, на мой взгляд, всегда попахивает тайной и неясной опасностью. За месяц мне раз десять приходилось заниматься розыском пропавших. К счастью, должен признаться, что по большей части те дела, что мне поручали, не подпадали ни под одну из этих категорий. Люди путешествуют, переезжают с места на место; женятся, разводятся и снова женятся; устраиваются на новую работу, теряют ее или бросают и снова устремляются куда-то, словно перелетные птицы. И на своем жизненном пути случайно или преднамеренно обрывают нити, которые связывали их с другими людьми. Моей обязанностью было отыскать те из них, что еще не успели оборваться, или же восстановить оборвавшиеся. Иногда сами люди старались сделать так, чтобы их трудно или невозможно было найти. У таких, как правило, в прошлом хватало проблем — сложности с законом, неоплаченные счета, какие-то нежелательные семейные обязательства, о которых им хотелось поскорее забыть. В других случаях они просто бесследно исчезали — чаще всего потому, что никому в мире не было дела до того, где они и что с ними.

Я понятия не имел, к какой из этих категорий относится Мэтью Джефферсон, однако считал, что у меня неплохие шансы отыскать его достаточно быстро и без особого труда. За ним стояла достаточно известная семья и деньги; значит, у него наверняка имелся счет в банке, а может, даже не один; скорее всего, имелась и машина, зарегистрированная на его имя, а возможно, и страховка. Труднее всего отыскать тех, чья жизнь и дела находятся в беспорядке. У таких людей не отбирают права, потому что прав у них нет. У них не бывает ни вкладов, ни кредиток, к тому же обычно все они живут либо у родственников, либо у друзей, либо у кого-то из тех, кто в состоянии помочь им продержаться на плаву хотя бы месяц-другой. Честно говоря, как-то не верилось, что сынка одного из известнейших в Кливленде адвокатов может постичь подобная жалкая судьба.

Как вскоре выяснилось, я ошибался. Ошибался в том смысле, что рассчитывал отыскать его без особого труда. Карен оставила мне сообщение о Мэтью Джефферсоне на автоответчике — точную дату рождения, номер карточки социальной страховки и номер водительского удостоверения. Однако все это мне нисколько не помогло. Срок действия его водительских прав истек еще три года назад, когда младшему Джефферсону было двадцать шесть. Теперь ему уже стукнуло двадцать девять, последняя запись в компьютере, относящаяся к нему, говорила о том, что в то время он проживал в Блумингтоне, штат Индиана. Там значилось сразу несколько адресов, по которым он жил в этом городе, все это были адреса квартир. Блумингтон — город, в котором располагался университет штата Индиана. Может, Мэтью Джефферсон в то время в нем учился.