об одном.

Так значит, ты — знаток поэтов

И должен знать их всех причём».

Ион ответил: «Но я всё же

Лишь о Гомере могу петь,

Другим поэтам невозможно

Мне вдохновение зажечь».

— «Ты видишь, что не в знанье дело,

А чём же? — спросим мы себя.

Быть может, дело в магнетизме?

Попробую ответить я.

Поэта я сравню с пчелою,

Что мёд из сада муз несёт.

Лишь отрешившись от рассудка,

Он вдохновение найдёт.

Когда гармонией и ритмом

Душа наполнится сполна,

То одержимость наступает

И вдохновения волна.

Но музы насыщают разным -

В поэмы, в оды жизнь вдохнуть,

Магнитом в множестве цепочек

Рапсодов разных притянуть.

И значит, важно не уменье,

Чтоб нам поэзию понять.

Дар божества — то вдохновенье

Через поэтов перенять.

Рапсоды и актёры тоже –

Срединное звено куют.

Они от Бога чрез поэта

До зрителя смысл донесут.

И эти множество цепочек,

Что от поэтов идут к нам,

Нас держат в восхищенье кем-то.

Гомером одержим ты сам».

Ион на это: «Не согласен,

Что одержимость — мой удел.

Я всё же думаю, что знанье

Предмета — важное из дел».

— «Ион, скажи, когда Гомер нам

О колесницах говорит,

Оценит кто в том точность речи? -

Возничий, не рапсод решит.

Искусство каждое имеет

Предмет, конечно же, лишь свой.

Рапсод за что у нас в ответе,

Предмет, он ведает, какой?»

— «Он различает, что за речи,

Должны все люди говорить».

— «Откуда знанья у рапсода,

Что пастуху произносить?».

— «Рапсод я думаю уж знает,

Как надо нам вести войну.

Я у Гомера обучился

И цели в битвах я пойму».

— «Ион, скажи, тогда, мой милый,

Что ж ты стихи нам говоришь,

А не воюешь как начальник,

Об этом знании молчишь?

Пусть чужеземец, ну и что же?

Нас в битвы разные вели.

И в этом деле ты, похоже,

Вдруг оказался на мели.

Ты извиваешься в ответах,

Не можешь просто показать

Свою премудрость о Гомере.

Не хочешь ли лжецом ты стать?

Тебя давно я уважаю

И потому даю совет –

«Божественный, а не искусный

Хвалитель я» — вот твой ответ».

__________

(16) рапсоды — профессиональные исполнители эпических поэм в Древней Греции

(17) Эпидавр — город в Древней Греции на северо-востоке Пелопонесса, сейчас известен развалинами древнего театра и храма

***

Стих 13. Гиппий больший

Афины часто приглашали

Для разговоров послов стран -

Философов новейшей школы

И Гиппий был, конечно, зван.

Сократ был рад его увидеть,

Он хвалит мудрость чужака,

И чтобы, видно, не обидеть,

С ним речь повёл издалека.

Сказал, что мудрецы былые

Не брали плату с молодых,

Когда им знанья отдавали,

А гость — совсем не из таких.

— «Наверно, мудрецы былые

Похуже новых мудрецов».

Иронии не понял Гиппий,

Сказал — успешней он отцов.

Но восхваляет мудрость древних,

Чтоб гнев умерших не сыскать.

При этом деньги за уроки

Умеет щедро получать.

— «И где же больше получаешь,

В Лакедемоне? — Частый гость».

— «Нет, там закон у них суровый,

Подзаработать не пришлось.

Нельзя учителям с чужбины

Там мудрость молодым давать».

— «Так что, Закон там вред приносит,

Иль просто нечего сказать?

Чему хотел ты научить их -

Считать, по звездам ли ходить?»

— «Совсем им то не интересно,

Им бы о жизни говорить.

О жизни всяческих героев,

Как возникали города».

— «Похоже, сказки от старухи

Они хотели от тебя».

Но Гиппий возразил Сократу:

«Из сказок тех составил речь,

Что молодым достойно делать,

Тебе бы то ж не пренебречь».

«Послушаю» — Сократ ответил -

«Пока хотел бы я узнать

Ответ на тот вопрос коварный,

Что некто мне спешил задать.

Спросил он — в чём различье вижу

У безобразья, красоты.

Не смог ему тогда ответить.

А что на это скажешь ты?

Вот, если люди справедливы,

То справедливостью полны.

А что прекрасным мы считаем,

Красо'ты в чём у нас видны?

Мне объясни ты, что в понятье

«Прекрасное» заложено'?»

— «Прекрасную я вижу деву,

И думаю — ну, вот, оно».

— «Но, Гиппий, кобылица тоже

Прекрасной, вроде, может стать.

Горшок, коль сделан он искусно,

Прекрасным можно называть.

Ты вспомни, что сказал мудрец(18) нам

Про обезьянью красоту -

Что не сравнима с человечьей.

В ответе вижу пустоту.

Ты девушку сравни с богиней

И безобразие найдешь.

Давай, ответ другой поищем.

От рассуждений не уйдешь».

— «Наверно, золото поможет -

Всё то, к чему оно прильнёт,

Прекрасным будет несомненно,

А безобразие уйдёт».

— «Но, Гиппий, Фидий(19) нам Афину

Сваял из кости на века,

Глаза — из камня-самоцвета.

Что ж золото не взял тогда?»

— «Наверно, делает прекрасным

Лишь то, что к вещи подойдёт».

— «Красива не златая ложка? -

К ней лучше ж дерево идёт».

— «Сократ, вот ты опять о низком.

Прекрасно то — в богатстве жить,

Болезни чтобы не мешали,

И детям — нас похоронить».

— «Но, Гиппий, боги для героев –

Отцы, бессмертные они.

Их схоронить сыны не смогут,

И в том не чувствуют вины.

Вернёмся к слову «подходящий» -

Оно, мол, благо придаёт.

Но это что — обман, реальность?»

— «Как платье видимость несёт».

— «Не то опять, о милый Гиппий.

Что «красота» — как вещь в себе?

И не зависит от «одежды»,

Всегда прекрасное вполне.

Быть может, «красота» — пригодность,

Для зренья, бега иль в делах?

Быть может, красота — то сила,

А немощь — безобразья страх?

Но в детстве часто от незнанья

Дурное можем совершать,

Тогда и сила не поможет

Дурному красотою стать.

Или в «прекрасное» поможет

«Полезное» нам обратить?

Но разве в жизни что-то может

Творцом, творимым сразу быть?

А может, то у нас прекрасно,

Приятно слуху, зренью что?»

— «Да, удовольствие, наверно»

— «Но пища — это не оно?

Еще мы выделяем в этом -

Что слух и зренье красоту

По-разному воспринимают,

Я общее в них не найду.

Должны найти такое свойство,

Что общим будет для всего,

Хоть и различным оно станет

При рассмотренье одного».

— «Не может быть такого свойства,

Сократ, ты что-то намудрил -

Хоть золотые сложи вместе,

Хоть каждый бы его носил».

— «А что ответишь ты на это,

Скажи мне, милый Гиппий, здесь -

Две