защищаешь,

У них имеешь лишь успех?

Напрасно с детства приучают,

Что равенство — то красота,

Все справедливыми должны быть.

Сократ, ведь это — ерунда.

Не спрашивал царь Ксеркс(22) Афины,

Когда пришел он к нам с войной,

Или когда Геракл(23) отважный

Коров чужих увёл с собой.

Твоя наука молодёжи годна -

Образованье всё ж.

Другого толку в ней не видно

И делом то не назовёшь.

Бросай свои ты размышленья,

Ведь могут привести к беде.

И философией не сможешь

Ты оправдаться на суде».

На то Сократ ему ответил:

«Чтоб человека оценить,

Доброжелательность важна нам,

Прямым и знающим бы быть.

И Пол, и Горгий — чужеземцы,

Стыдливы чересчур они.

Мне прямо ничего не скажут,

Калликл, ты хоть говори.

Чем стоит в жизни заниматься,

Что делать в жизни должен я,

Чтоб не прожить её впустую,

О чём печётесь вы, друзья?

В природе, молвишь, справедливость –

Когда сильнейший прав во всём,

А лучший властвует над худшим,

Могущество его учтём.

По твоему сильнейший — лучший,

В природе ж сильных большинство.

Но большинство ведь полагает -

Достойно равенства оно.

И большинство всегда считает,

Что лучше потерпеть, чем бить.

Законы то же изрекают -

Природу в них не исключить».

— «Сократ, но ты в слова играешь,

Не говорю я о рабах,

Не крепких «сильным» называю,

Ищу, где разум в головах».

— «Тогда в толпе разнообразной

Врач сытым должен только стать,

Одет — портной, раз ты считаешь -

Разумному лишь власть отдать».

— «Я о другом сказать пытаюсь -

Разумным в государстве быть

И мужества иметь немало,

Чтоб полпути не пропустить».

— «Подходы наши в споре разны,

Я об одном твержу тебе,

А ты меняешь все понятья,

Как будто речь о ерунде.

И сильный у тебя — то крепкий,

Разумный, мужественный вот.

Определись, когда ты споришь,

Иначе спор пойдёт не тот.

Ответь ты мне — а кто при власти,

Тот властвует ли над собой?

Своим желаньям он хозяин

Иль в наслажденьях — пир любой?»

— «Воздержанность — глупцам прилична.

Сократ, признай, я ведь прав.

Условности отбросить надо,

Жить, не взирая на устав.

Устав для слабых написали.

У сильных счастье — быть во всём

Свободным для своих желаний,

Раскованность нужна притом».

— «Калликл, знаю эти речи,

Так думают, не говоря.

Когда нужды нет у желаний,

О счастье мне твердишь ты зря.

Услышал как-то миф об этом:

В разнузданной душе живут

Желания в дырявой бочке

И алчность ненасытна тут.

Когда сосуд души — дырявый,

Забота вечна — чтоб долить.

Где дыры больше — жажда чаще.

Таким то очень трудно жить.

По-твоему тот счастлив в жизни,

Кто может много есть и пить

Или чесаться непрестанно,

Иль в ком распутства не избыть?

Ты утверждаешь, что приятность -

Всегда нам благо. Как же так?

То — низменным бывает часто,

Кощунство ведь в твоих устах.

Отринув, что приятность — благо,

Нашёл согласие с тобой,

Что удовольствие и знанье,

И мужество — разны собой.

Мы знаем, сила или слабость,

А также счастье или зло

Приходят к нам попеременно,

Не может вместе быть оно.

А то, что вместе в нас бывает,

Ни злом, ни благом назовём.

Поищем, что оно такое,

Быть может, к истине придём.

Кто хочет пить — получит воду

И радость жажду исцелить,

Но с жаждой исчезает радость

И некого нам в том винить.

Мы видим, что страданье наше

И удовольствие порой

Одновременно исчезают,

Ни зло, ни благо то — усвой.

Теперь поговорим о лучших.

Одних всегда так назовём?

В войне плохие — это трусы,

Да неразумные притом.

Но там услышав — враг отступит,

Все рады — тот, кто трус и нет,

А трусы даже и поболе,

Они боялись тех побед.

Мы радость называем лучшим,

Чем у печали быть в плену.

В примере нашем всё смешалось,

Кто лучше — хуже, не пойму.

И получилось в сём примере -

С хорошим равенство плохих,

Плохие были даже лучше,

Не видим разницу мы в них.

И будем так же мы не правы,

Когда мы станем утверждать,

Что удовольствие и благо — одно.

Нельзя их уравнять.

Всегда ведь благо — это благо,

А удовольствия — то нет.

Коль рассуждения понятны,

Хочу услышать я ответ».

— «Да, удовольствия бывают

Как хороши, так и плохи».

— «Хорошим — пользу называешь,

Их в жизни ты то и лови?

Не каждый может сделать это –

Что хорошо, определить.

Все удовольствия, конечно,

Нам надо благу подчинить.

И говорил уже я Полу -

Угодничеством я б назвал

Занятия для удовольствий,

Где «плюс» и «минус» потерял.

Игра на флейте для народа

Иль сочинение хоров

Не ставит целью сделать лучше

И средь поэтов — пустослов.

Ораторов иные речи,

Навряд ли, пользу принесут,

О душах редко кто печётся,

Угодничеством веет тут.

А речи только те достойны,

Их благом назову тогда,

Коль слажены они в порядок,

Как дом, что простоит века.

Для тела слаженность — здоровье,

А для души — законы есть,

Что держат нашу справедливость,

Воздержанность, а в целом — честь.

Здоровому лишь только телу

Врач разрешит любое пить.

И душу, если не здорова,

Должны мы прежде излечить.

Теперь Калликл, что ответишь,

Не изменил свой прежний взгляд?»

— «Давай оставим разговор мы,

Поговорить с тобой был рад.

Но, если хочешь — говори сам,

Послушать все тебя хотят».

— «Продолжу наши рассужденья,

Где правда, ложь — определят.

Я убеждён, что в нашем мире

Приятность, благо — не одно,

Коль удовольствие ты ищешь,

То к благу приводи его.

Да, удовольствие нам в радость,

Но благо счастье нам даёт.

И ищем мы во всём порядок,

А то — воздержанность зовёт.

Такие — справедливы к людям,

Благочестивые к богам.

Про мужество мы не забудем,

Коль надо дать отпор врагам.

Всё вытерпеть, когда то надо,

Разнузданность же обуздать,

Но если в чём-то провинился,

То наказание принять.

Разнузданному дружба — сложна,

Не может он не враждовать.

А нам Вселенную «порядком»

Иль «космосом» привычно звать.

Земля и небо, боги, люди

Едины в дружбе, не в вражде.

Во всём мы ценим свой порядок,

Нам