— Эйлин. Я сестра Шейлы. Вот мой значок. — Она вынула из кармана пиджака кремовую визитную карточку и сунула ее под нос Майло. Бриллиант у женщины на пальце был не меньше трех каратов.

Эйлин Пэкстон

первый вице-президент и

главный финансист

"Диджиморф индастриз"

Сими-Валли, Калифорния — "Диджиморф"? — Майло вопросительно посмотрел на женщину.

— Высокотехнологичная компьютерная обработка. Мы работаем с пленками. С самыми крупными кинофильмами.

Майло улыбнулся ей.

— Взгляните, пожалуйста, на фото, мисс Пэкстон. — Он показал женщине снимок.

— Это ее нашли с Гэвином?

— Вы узнаете эту девушку, мэм?

— Нет. Я думала, что Гэвина нашли с его девушкой. С той крючконосой и малорослой. Так мне сказала Шейла.

— Ваша сестра так предполагала. Вполне понятное предположение, однако она ошибалась. Это и есть одна из причин нашего приезда.

Майло продолжал держать фотографию перед глазами Эйлин Пэкстон.

— Можете ее убрать, — сказала она.

— Мистер Куик вернулся из Атланты?

— Он спит. Они оба спят.

— Как вы думаете, когда они будут доступны?

— Откуда мне знать? Это жуткие времена для всей семьи.

— Да уж, мэм.

— Этот город!.. — повысила голос Пэкстон. — Этот мир!..

— Ну что же, ладно, — быстро сказал Майло. — Мы заглянем позже.

Мы повернулись, чтобы уйти, а Эйлин Пэкстон стала закрывать дверь, когда внутри дома послышался мужской голос:

— Кто там, Эйлин?

Пэкстон наполовину вошла внутрь и что-то неразборчиво проговорила. Мужской голос возразил.

Мы с Майло повернулись к дому.

Появился мужчина, он стоял к нам спиной и говорил в дверь:

— Я не нуждаюсь в защите, Эйлин.

Приглушенный ответ.

Мужчина закрыл дверь, резко повернулся и посмотрел в нашу сторону:

— Я — Джерри Куик. Какие-нибудь новости, связанные с убийством моего сына?

Высокий, худой, с покатыми плечами мужчина был в темно-синей водолазке, выпущенной на брюки цвета хаки, и в белых кроссовках "Найк". Редеющие, с проседью волосы причесаны кое-как. Продолговатое, в глубоких складках и с выдающейся челюстью лицо. Дряблая кожа под широко поставленными голубыми глазами с синеватым оттенком. Веки нависали на глаза, словно мужчина с трудом удерживался, чтобы не заснуть.

Мы вернулись к ступеням. Майло протянул руку. Куик коротко пожал ее.

— Вы уже что-нибудь нашли?

— Боюсь, нет. Если у вас есть время…

— Ну конечно. — Губы Куика дернулись, словно он попробовал что-то неприятное на вкус. — Эйлин — моя управляющая всем на свете свояченица. Она один раз встретилась со Спилбергом и теперь считает, что ее дерьмо не воняет… Пошли в дом. Моя жена в полном ауте, наш доктор дал ей валиум или что-то в этом роде, а я в норме. Он и меня тоже пытался напоить лекарствами. Но я хочу быть в трезвом уме.

Мы с Майло уселись все на ту же голубую кушетку, а Джером Куик расположился в кресле, исполненном в стиле чиппендейл. Я снова принялся изучать семейные фотографии. Мне хотелось представить, как выглядел Гэвин, будучи живым и здоровым.

Он оказался высоким темноволосым симпатичным парнем с лицом как у отца — продолговатым, с широко поставленными глазами. Но глаза темнее, чем у отца, — серо-зеленые. На некоторых ранних фотографиях он был в очках. Его стиль, похоже, никогда не менялся. Аккуратная одежда, фирменные значки, короткая стрижка — либо консервативный "ежик", либо гладко зачесанные с гелем волосы. Стандартный парень с неуверенной улыбкой, не красавец и не урод. Пройдитесь по любой улице, войдите в магазин, в один из многочисленных кинотеатров или на территорию какого-нибудь колледжа, и вы увидите множество таких, как он. Его сестра — изучающая право в Бостоне — была бесцветной и серьезной на вид.

Куик поймал мой взгляд:

— Это был Гэв. — У него перехватило горло, и он тихо выругался. — Перейдем к делу.

Майло кратко рассказал о фотографии, затем показал ее Куику.

Тот махнул рукой:

— Никогда не видел ее. — Его взгляд уткнулся в ковер. — Моя жена рассказывала вам об аварии?

— Да, сэр.

— А теперь еще это… — Куик, вскочив с кресла, твердым шагом подошел к кофейному столику, остановил взгляд на хрустальной коробочке, потом открыл ее, вытащил сигарету и прикурил от такой же хрустальной зажигалки.

Голубой дымок поплыл к потолку. Куик глубоко затянулся, сел и хрипло рассмеялся.

— Я бросил курить пять лет назад. Шейла полагает, что выставить это для гостей — хороший тон, хотя сейчас мало кто курит. То ли дело в старые добрые времена в Голливуде — там всякое дерьмо только и делало, что дымило… Сестра Шейлы рассказывает ей о голливудском дерьме… — Он посмотрел на сигарету, сбил пепел на ковер и растер его каблуком о ворс. Образовавшееся грязное пятно, казалось, доставило ему удовольствие.

— Гэвин не рассказывал о новой подружке? — спросил я.

— Новой?

— После Кайлы.

— Нет, он ничего не говорил.

— А он рассказал бы вам?

— Что вы имеете в виду?

— Он делился с вами деталями своей личной жизни?

— Делился? Да, но в меньшей степени, чем до аварии. Он постоянно пребывал в каком-то замешательстве, он получил страшный удар вот сюда. — Куик дотронулся до своего лба.

В том же месте, где пуля вошла в череп его сына. Этого он еще не знал. Пока ему нет нужды знать.

— Замешательство? — повторил я.

— Только временное. Он обнаружил, что не может сосредоточиться на учебе, потому и оставил школу. — Куик затянулся и поморщился, словно ему стало больно. — Он получил удар в предлобную долю. Врачи сказали нам, что именно она контролирует личность. Поэтому естественно… -…Гэвин изменился, — подсказал я.

— Ничего особенного, но, конечно, без изменений не обошлось. Но потом ему стало лучше. Как бы там ни было, я уверен, что авария Гэвина с этим делом никак не связана. — Куик быстро выпустил дым, снова стряхнул пепел. — Нам необходимо выяснить, кто это сделал. Ублюдок оставил какие-нибудь следы?

— У нас нет подозреваемых и очень мало информации. Мы до сих пор даже не смогли идентифицировать девушку, — сказал Майло.

— Ну, я ее не знаю и сомневаюсь, что Шейла знает. У нас одни и те же знакомые.

— Можете ли вы рассказать о Гэвине что-нибудь, что будет нам полезно?

— Гэвин был классным парнем! — сказал Куик так, словно вызывал нас на спор. — У него была голова на плечах. Прекрасный игрок в гольф. Мы оба любили гольф. Я учил его, и он выучился быстро, перепрыгнул меня. Это было до аварии. После нее у Гэвина не стало той координации, но он все равно неплохо играл. Его внимание рассеивалось… Порой ему хотелось проводить один и тот же удар снова и снова… Хотелось отточить его до совершенства.