— Но ведь должна быть какая-нибудь возможность поставить ее на ноги?! Я видел по телику, что люди начинали ходить даже после такой травмы, как сломанный позвоночник. Андрей Карлович, я готов сделать все, что в моих — и просто в человеческих — силах, чтобы помочь Яне, — Маркел порывисто вскочил и с мольбой посмотрел в глаза хирургу.

— Сядьте, сядьте, — замахал на него руками врач. — Я еще не закончил. Я сделал все, что мог, но это не значит, что ничего нельзя сделать вообще. Девушка все еще в очень тяжелом состоянии, и ей нужна довольно дорогостоящая операция за границей. У нас в стране таких, к сожалению, не делают.

— Сколько? — сухо спросил Маркел.

— Насколько я знаю, на все про все потребуется около ста тысяч евро. Причем без этой операции ей никак не обойтись. Если выражаться медицинскими терминами, то, что случилось с вашей Яной, называется компрессионным переломом позвоночника.

— Это как? — нахмурив брови, спросил — Маркел.

— Попробую объяснить. При таких травмах позвонки «сжимаются», иногда задевается и спинной мозг, из-за чего последствия могут быть крайне тяжелыми, вплоть до смерти. К счастью, в случае с Яной спинной мозг остался цел и невредим, иначе ее бы просто парализовало. С сегодняшнего дня вашей девушке примерно месяц нельзя будет вставать. Потом понемножку можно будет подниматься и ходить в тугом корсете, не нагибаясь, не садясь — положение тела только стоя или лежа. Мы ей назначим комплекс восстановительных процедур, массаж, лечебную физкультуру. Но если ей в ближайшие полгода не вживить титановые имплантаты, поддерживающие позвоночник, то практически наверняка у Яны в ближайшие три-четыре года наступит паралич конечностей.

Закончив, врач тяжело выдохнул. Маркел сцепил пальцы в замок и смотрел на свои руки тяжелым взглядом.

— То есть, если я правильно понял, с этими имплантатами она сможет жить полноценной жизнью?

— Вы правильно поняли. Но времени у вас не так и много, чтобы собрать такую сумму.

— Я из кожи вон вылезу, но достану их.

— Что ж, удачи вам.

— Я еще хотел спросить: когда мне можно будет навестить Яну?

— Вот, возьмите мою визитку, — врач написал номер своего телефона на обратной стороне простого картонного прямоугольника. — Позвоните через несколько дней. Но сразу скажу, что в ближайшее время ее лучше не беспокоить — она слишком слаба.

— Хорошо. Спасибо, Андрей Карлович. До свидания.

Маркел пожал врачу руку и вышел из кабинета. Прислонившись в коридоре спиной к прохладной стене, он закрыл глаза и стал лихорадочно прикидывать, что делать дальше и где достать такие огромные деньги. Первым в голову пришло — открыть благотворительный счет, слепить ролик и запустить в Интернет. Ну и самое простое — раcклеить везде объявления с просьбой о помощи. Но эти варианты отпали сразу же — где уверенность, что нужная сумма соберется? Если бы это было тысяч десять, тогда возможно. Но собрать пожертвований сто кусков евро? Да еще в городке? Маркелу хотелось получить деньги целиком и сразу. Свиснуть пацанов и обложить торгашей дополнительной данью? Но откуда у тех такие деньги? Да, Маркел авторитет в своем районе. Но это небольшая территория небольшого городка. И таких денег ему ни за что не выбить. Ладно, нужно будет еще подумать и перетереть с пацанами — может, у них какие-нибудь идеи всплывут. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, не оставив сколько-нибудь четкого плана. Маркел чувствовал себя выжатым как лимон. Открыв глаза, устало поплелся по коридору. Проходя мимо дежурного пункта, он махнул рукой Маше и едва заметно улыбнулся.

— Маша, до свидания. Спасибо, за поддержку.

— До свидания. Ваши друзья просили передать, что ждут вас у входа.

— Ага.

— Что сказал Андрей Карлович? Хорошие новости? — с деланой бодростью спросила медсестра.

— И хорошие, и плохие. Во всяком случае, она не умрет, — ответил Маркел и, не ожидая ответа, пошел прочь. Маша отложила книгу и проводила его сочувственным взглядом до тех пор, пока сгорбленная фигура не растворилась в тени коридора.

— Ну, что? Все хорошо? Что сказал врач?

Ржавый и Дикий налетели на Маркела с расспросами, как только он вышел на улицу.

— Если коротко, то жить будет. Но нужны сто кусков евро на операцию.

— Ого! — присвистнул Дикий. — Нехило.

— Вопрос теперь в том, где их достать.

— А вот с того урода, что ее сбил, и нужно их снять, — предложил Ржавый.

Маркел одобрительно хлопнул друга по плечу, так, что тот пошатнулся, и сам себе удивился. Почему в его голову не пришла эта мысль? Наверное, усталость. Или «колеса» Маши. И дал себе зарок — никакого алкоголя, никаких успокаивающих — только кофе и чай.

— Молоток, Ржавый. Тогда бросаем все силы на его поиски.

В десяти километрах за чертой города, за шлагбаумом элитного дачного поселка, в просторечии называемого «Санта-Барбарой», стоял особняк, огороженный высоким бетонным забором. Вернее, не особняк даже, а поместье, со своими угодьями, законами, бюджетом и укладом. Построенный из «кремлевского кирпича», трехэтажный, с просторной террасой, аккуратными балкончиками на все четыре стороны света и мезонином, увенчанным небольшой башенкой с флюгером-чертиком, дом заметно выделялся даже на фоне своих далеко не бедных соседей. Обычный человек, работай он даже круглые сутки, без перерывов на сон, еду и секс, за всю жизнь не заработал бы на подобное «гнездышко». Честным трудом такого не добиваются. Любое богатство является результатом либо обмана и кражи, либо разбоя. Либо и того, и другого. Но те, кому в голову приходили подобные мысли, редко попадали по ту сторону забора. Позади особняка был разбит английский парк с извилистыми тропинками и прудом, где плавали экзотические рыбки. Ближе к дому — бассейн и площадка для пикников. Внутри особняка все говорило о стремлении хозяев к комфорту и немалых расходах на хорошего дизайнера. По периметру огромный участок был обнесен высоким забором, оснащенным камерами видеонаблюдения. У входа в дом лысоватый мужчина средних лет, в шортах цвета хаки и рубашке-гавайке, поливал серебристую лаванду на альпийской горке. Вокруг дома таких клумб было разбито довольно много: большие и маленькие, со вьющимися розами и клематисами, низко стелющимся можжевельником и острыми листьями еще не расцветших ирисов. Хозяин был большим ценителем и знатоком цветов, переписывался по этому поводу со специалистами со всей Европы и следил за новыми тенденциями в моде на клумбовые растения тщательнее, чем за собственным непутевым сыном. Сделав несколько шагов вниз по склону холма к клумбе с пятнистыми немофилами, он сунул руку в карман шорт, достал мобильник. Звонил сын и наследник. Поморщившись, ведь Антон звонил обычно в двух случаях — попросить денег или сообщить об очередной проблеме, — мужчина поднес трубку к уху. С полминуты он молча слушал сына, и лицо его все больше мрачнело. Потом велел собеседнику замолчать и ехать домой. Первым нажал клавишу разъединения связи и грубо выругался. Потом глубоко вздохнул и продолжил прерванное занятие. Но мысли о великовозрастном дитяти не давали расслабиться и получить удовольствие от размеренной и любимой работы. Отца не волновало, что натворил сын — избил ли прохожего, сделавшего замечание, или попался полиции с пакетиком марихуаны. Подумаешь, нарушил закон — он и сам в молодости был любителем острых ощущений. Больше всего Толстяка беспокоило то, что сын, в котором он надеялся увидеть преемника своего бизнеса, растет оболтусом. И дело даже не в том, что Антон все свое время проводит на тусовках, курит травку, пьет, гоняет на тачке. Главная проблема заключалась в полном отсутствии у того интереса к бизнесу отца. Сын не понимал или не хотел понимать, что рано или поздно отцу надо будет передать все свои дела в другие руки. И наиболее безопасной и логичной кандидатурой, конечно же, был бы собственный наследник. При единственном условии, что тот возьмется за ум. Морща лоб, Толстяк в который раз размышлял над тем, как вразумить свое бестолковое чадо. Закончив поливать цветы, он занес лейку в садовый домик, почти скрытый за побегами вьющихся клематисов, и решил прогуляться по парку. Толстяк прошел по мостику через искусственный пруд, полюбовался пятнистыми карпами и присел на кованую скамейку под тихо шумевшей липой. Сквозь густую крону едва пробивался солнечный свет, и сердцевидные листья отбрасывали на траву кружевную тень. Все дышало покоем и умиротворением. В кронах щебетали птицы. Из кустов выполз еж и, смешно переваливаясь и мелькая волосатыми пятками, исчез за деревьями. Хозяин проследил за ним взглядом и прикрыл глаза. Незаметно для себя задремал.