Я поднимаю глаза на фотографию на стене, рядом с моими бейсбольными трофеями. Мама с улыбкой смотрит на меня. Что бы она подумала, увидев меня сейчас? Она хотела, чтобы я был сильным. Но я слабак.

– Мне жаль, мама, – голос мой дрожит.

Через некоторое время я прихожу в себя. Уже хорошо – целый месяц у меня не было приступов паники. Вздохнув, я слезаю с кровати, собираю кусочки головоломки в коробочку. Мне нравятся пейзажи и космические картинки, но мама любила изображения животных и красивой еды. Каждый вечер, даже когда она болела, мы собирали новый пазл. Мы всё закончили, кроме…

Я вытаскиваю из кармана пазл и рассматриваю. Синее и оранжевое. Кусочек солнца, заходящего за гору. Прижимаю его к груди. Мама. Триста девяносто семь дней.

Наконец усталость одолевает меня. Я снова забираюсь в постель, чтобы забыть весь сегодняшний день. В беспокойном сне я слышу слова Зака, словно он шепчет мне прямо в ухо. Где-то в глубине сознания я понимаю, что это говорит не Зак.

– Настала пора играть в прятки. Тебе придётся выучить новые правила и подчиняться им. Готовься к бедам. Они будут приходить одна за другой, пока я не выиграю. Когда ты проснёшься утром, начнётся страшное.

05

– Нет!!! – Я дёргаюсь. Задыхаюсь, вырываясь из постели. Стукаюсь о раму кровати, дико озираясь по сторонам. Я у себя в комнате. В безопасности. Яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь жалюзи, очерчивают клетку вокруг моей кровати.

Прежде чем исчезнуть, перед моими глазами проносятся образы фантастического кошмара: тьма, холод, ощущение, что я в ловушке и задыхаюсь. Меня трясёт. Футболка прилипла к влажной коже.

Зак! Я съёживаюсь у изголовья. Это его вина – все эти наползающие страхи. Он засел у меня в голове. Хватит! Не надо думать о нём и о том, что будет завтра. Хуже уже явно не будет. Я вытираю пот с лица и смотрю на часы: почти полдень. Долго же я спал, но не выспался. Надо бы ещё, но не могу. Дел слишком много. Надо как-то ухитриться оплатить счета.

Нехотя я выбираюсь из постели и копаюсь в одежде, сваленной на полу. Натягиваю первое, что попалось под руку. Надо бы в душ, но я уже оделся, да и воду придётся экономить, чтобы платить поменьше. Неважно, если от меня будет немного пахнуть, Лирик переживёт. Надеюсь, не придётся торчать в торговом центре весь день. И, главное, не придётся говорить о Заке.

Быстро почистив зубы и ополоснув лицо, запихиваю в задний карман свою головоломку. Выхожу из комнаты. В доме тишина, значит, Виктория снова ушла. У неё такое расписание учёбы и работы, что я её почти не вижу.

Поспешно прохожу мимо комнаты мамы. Триста девяносто восьмой день. Включаю в гостиной телевизор, чтобы заглушить отсчёт, упорно звучащий в голове. Вхожу в кухню, насыпаю хлопья.

Внезапно телевизор издаёт громкий писк. Бип-бип-бип. Выглядываю из кухни. На белом экране большими чёрными буквами сообщение:

ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЕВОЧКА ШЕЙ ДЭВИДСОН

ИЗ БОЙЛ-ХАЙТС, 10 ЛЕТ.

ЕСЛИ ВЫ РАСПОЛАГАЕТЕ КАКОЙ-ЛИБО ИНФОРМАЦИЕЙ,

СВЯЖИТЕСЬ С ПОЛИЦИЕЙ.

ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!

Ложка выскальзывает из пальцев. На экране появляется школьное фото Шей. Она улыбается, сидя на пне, на фоне леса. Затем несколько других фотографий: Шей на сцене в балетном платье, Шей во время детского карнавала, Шей в розовой спальне среди кукол.

Я кладу плошку мимо стола. Хлоп! Бросаюсь в гостиную и падаю в нескольких дюймах от телевизора. На экране репортёр Мисти Морган, «Новости девятого канала». Её пышные светлые волосы занимают почти весь экран, но на заднем плане видны фургоны службы новостей.

– Я веду репортаж от дома Розиленд и Карла Дэвидсон, чья десятилетняя дочь Шей пропала вчера около трёх часов дня из лагеря у озера Виннипесаука. Ведутся тщательные поиски этой драгоценной девочки. – Мисти говорит с сильным южным акцентом. – Последний раз Шей видели с её танцевальной группой после представления в лагере. Полиция и добровольцы организовали поисковую группу и опрашивают персонал лагеря и приятелей Шей. Я здесь с миссис Дэвидсон, чтобы узнать, как она чувствует себя в этой ужасающей ситуации.

На экране появляется мама Шей. Волосы её растрепаны, из опухших глаз катятся слёзы. Она берёт микрофон из рук Мисти.

– Кто бы ты ни был, верни, пожалуйста, моего драгоценного ребёнка! Мы её так любим! Я все сделаю, заплачу, сколько угодно. Пожалуйста! Я люблю свою дочь! – миссис Дэвидсон, рыдая, падает на колени.

На экране вновь возникает Мисти Морган. Она морщится, наклоняется, забирает микрофон.

– Как видите, миссис Дэвидсон совершенно разбита, общественность шокирована, – говорит Мисти. – Это уже второй ребёнок, пропавший в этом округе. Но, к счастью, Закария Мёрфи благополучно вернулся после того, как на целый год пропал из детского художественного лагеря. Можно только молиться в надежде, что Шей вот-вот найдётся. Если у вас есть какая-то информация, пожалуйста, свяжитесь с полицией. Возвращаемся в студию. – Она грустно улыбается, блестя неестественно белыми зубами.

Выключаю телевизор. Что же творится? Шей исчезла около трёх из лагеря на озере. Но это почти в двух часах пути отсюда. У Зака все собирались около четырёх, и Шей была там! Я её видел, говорил с ней. Ничего не понятно.

Краем глаза я улавливаю какое-то движение и резко оборачиваюсь. В гостиной тихо – облезлый пол, пыльная мебель, засохшие цветы. Вроде бы всё на своих местах. Но… кто-то только что прошёлся по моей могиле.

Так мама называла странное ощущение, когда чувствуешь, что что-то не так, но не понимаешь что.

Тук-тук-тук. Входная дверь трясётся. Я делаю шаг, ударяюсь ногой о кофейный столик. Ой!

– Джастин!

Сердце колотится. Я судорожно выдыхаю. Это всего лишь Ниа.

Я бросаюсь через комнату и распахиваю дверь. На крыльце стоит Ниа, а позади неё Квинси со школьным рюкзаком за плечами. Он-то здесь зачем?

Ниа отталкивает меня, втаскивает за собой Квинси. Плюхается на кушетку. Квинси устраивается на стуле, прижимая рюкзак к груди.

– Ты слышал про Шей? – спрашивает Ниа.

– Шей, – печально повторяет Квинси.

– Я только что видел в новостях, – я потираю ушибленную ногу. – Сказали, что она пропала из лагеря. Но…

– Как же это? Ведь мы её видели, правда? – Ниа почти кричит.

Её паническое настроение передаётся мне. Я перебираю в уме вчерашние события. Шей точно была. Она же предложила поиграть в прятки.

– Чёрт знает что, – говорит Ниа. – Представляешь… Карлы-то тоже нет.