— В Библии упоминается об Офире, — сказал Самсон. — Огромное богатство ждет, пока его откопают. Немного усилий и пота — и мы будем богатыми, как в Америке. Золото — это будущее Эфиопии.

Самсон рассказал мне, что он родом из Кебра-Менгиста, небольшого городка к югу от Аддис-Абебы. Его отец, школьный учитель, привил мальчику любовь к Библии и стремление к знаниям. Но Самсон еще в юном возрасте убежал из дома.

— Родители объяснили мне, что история — интересная вещь, — сказал он. — В конце концов, Библия — это тоже история, причем самая лучшая. Они хотели, чтобы я учился, но друзья соблазнили меня богатством.

— Они были ворами, грабившими богатых?

— Нет, они были старателями, — ответил Самсон. — Добывали золото в гигантских открытых копях.

Я почувствовал, как сердце у меня забилось быстрее. Неожиданно один из вероятных источников золота царя Соломона оказался в пределах досягаемости. Изо всех сил стараясь не показывать своего волнения, чтобы Самсон не смог воспользоваться им, я спросил молодого человека, почему он бросил старательство и предпочел низкооплачиваемую работу таксиста.

— Три года я добывал золото из земли, — ответил он. — Голый по пояс, я, как крыса, вгрызался в стены подземных туннелей. Это был настоящий ад: неимоверная жара, вонь, смертельные опасности. Люди, работавшие там, часто говорили, что они умерли и попали в преисподнюю.

Нашим хозяином был дьявол. Пути назад не было. Да, я зарабатывал неплохие деньги, но тратил их на спиртное и дурных женщин. Оставшиеся деньги мы проигрывали в азартные игры. Чем больше денег мы зарабатывали, тем ниже падали.

Мы бродили по залам музея мимо витрин, заполненных императорскими коронами, вырезанными из тыквы бутылями, корзинами всех цветов радуги и манускриптами, написанными на языке геэз, древнем языке Эфиопии. Самсон продолжал свой рассказ.

— Опасности подстерегали нас повсюду.

Иногда свод туннеля обрушивался, заживо хороня старателей. Так я потерял много друзей. Других убивали ради мешочка с золотой пылью — по ночам любой из нас рисковал, что острое, как бритва, лезвие перережет ему горло.

Родители умоляли меня вернуться домой.

Они говорили, что мной овладел Вельзевул. Но я смеялся над ними и издевался над их бедностью. Однажды утром во время бритья я увидел в осколке зеркала свои глаза. Они были налиты кровью и горели яростью. Я не узнал их — это были глаза Люцифера.

В такси Самсон показал мне свою самую большую ценность — Библию большого формата в кожаном переплете, которую он хранил под сиденьем пассажира. Она была напечатана в Лондоне в 1673 году. Эта книга, объяснил Самсон, наставила его на путь истинный. Кроме того, она научила юношу, что золото может принести пользу, если относиться к нему с уважением, если использовать его во благо всех людей. Он читал Книги Царств и Книги Паралипоменон и знает о царе Соломоне и земле Офир. Еще не веря в удачу, которая помогла мне встретиться с человеком, знакомым с библейскими сказаниями и добывавшим золото, я вытащил карту и рассказал Самсону о своем желании отправиться на поиски копей царя Соломона.

— По Эфиопии непросто путешествовать, — сказал он. — Это не Америка, где дороги ровные, как стол. Автобусы здесь ломаются, а полиция вымогает взятки. Иностранца, который охотится за сокровищами, посадят в камеру и будут бить палкой.

Я ответил, что уже обладаю некоторым опытом и что лишь недавно вернулся из путешествия на земли племени шуар, которое живет в глубине джунглей перуанской Амазонки. Я рассказал Самсону, что они высушивают головы врагов до размеров грейпфрута и варят кукурузное пиво со слюной самых безобразных старух. Правда, я не упомянул о том, что некогда свирепые воины племени шуар теперь превратились в фанатичных евангелистов, приходящих в неистовство лишь от звуков барабанов.

— Похоже, вы бесстрашный человек, — воскликнул Самсон, захлопав в ладоши. — Но как вы отыщете дорогу к золотым копям? Вы иностранец на чужой земле.

— Мне нужен помощник, — скромно ответил я. — Человек, который разбирается в истории и в золоте. А если я найду копи царя Соломона, мне понадобится гигантская Библия, чтобы отпугнуть дьявола.

«Абиссиния, вне всякого сомнения, и есть настоящий Офир».

Фрэнк Хейтер, «Золото Эфиопии»

В 1894 году двое инженеров испросили аудиенции у императора Менилека II, который недавно перенес столицу Эфиопии из Анкобера в Аддис-Абебу. Один из них был швейцарцем, второй французом. Они поняли, что новая столица страны будет развиваться только в том случае, если ее соединить с побережьем Красного моря, и предложили построить железную дорогу до французского порта Джибути. Проект представлял собой вершину инженерного искусства. Не пропускавший ничего нового Менилек заинтересовался этой идеей. Однако прежде чем давать свое согласие, он решил проверить знания двух европейцев. Их заперли в комнате, поставили вооруженную охрану, выдали кусок шнура, шило, нож и дубленую кожу, приказав до восхода солнца сшить пару туфель. Инженеры распороли собственные туфли и использовали их детали в качестве выкроек. Они работали всю ночь, а с первыми лучами солнца преподнесли императору пару превосходных кожаных туфель. Менилек поддержал их проект, и через три года по железной дороге прошел первый поезд.

За прошедшее с того времени столетие железная дорога постепенно разрушалась. В Эфиопии все, что ломается, так и остается сломанным.

Краска на железнодорожных вагонах давно облупилась, пол потрескался. Осветительные приборы были украдены, циферблаты часов лишились стрелок, а болты — гаек. Даже свистки станционных смотрителей больше не свистели. Стаи одичавших собак охотились на крыс, которые питались тараканами, а те, в свою очередь, поедали личинок, заполнивших деревянные детали подвижного состава.

Мы с Самсоном прибыли на станцию как раз в тот момент, когда полиция при помощи дубинок выстраивала из пассажиров третьего класса длинную очередь. С точки зрения полиции, третий класс представлял собой законную добычу.

Закончив усмирение пассажиров, стражи порядка переключились на нищих. Аддис-Абеба буквально кишела попрошайками, приехавшими из деревни с мечтой об улицах, вымощенных золотом.

Когда через три минуты после отбытия из Аддис-Абебы поезд остановился, я понял, что поездка в Харар будет не из приятных. Самсон, никогда раньше не пользовавшийся железной дорогой, умолял меня выпрыгнуть на насыпь, пока у нас еще оставался шанс спастись. Наш вагон был до отказа набит солдатами из мятежной Сомали, и Самсон выражал свое недовольство. Понять их язык европейцу просто невозможно, говорит он. Однако по сравнению с дождем сомалийцы выглядели мелкой неприятностью. Крыша вагона напоминала ржавое решето. Летом такая вентиляция приносила облегчение, но в сезон дождей могла свести с ума. Самсон все время возился, беспокоясь, что дождь намочит его драгоценную Библию.