Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бежать приходилось немного в гору. Мое уже порядком изнуренное за сегодняшний день тело старательно противилось этому нелицеприятному действу. После сна я не то, что не восстановил силы, а скорее наоборот — налился тяжестью и болью в каждой клеточке. Я казался себе гребаным поленом, которого заставили быть бегающим мальчиком.
Вдобавок ко всему я побежал через какие-то чащобы. Здесь было душно и влажно, меня одолели местные комары и мошкара. Пару раз запнулся, о коряги и таки упал мордой в грязь, весь перепачкавшись и получив вдобавок еще пару ссадин и ушибов.
Не единожды приходилось останавливаться, чтобы перевести дух. Бок кололо. Башка кружилась. И уже, когда мне казалось, что я прям здесь и сейчас попросту издохну, как загнанная лошадь, я увидел дерево.
Вблизи оно было далеко не маленькое, как казалось издалека.
Я заворожено застыл под сенью его ветвей. Кора древа горела золотом, а листья колыхались на ветру маленькими огнями. Красота неописуемая… Я ласково погладил ствол. Он был теплым и гладким.
Вдруг что-то чирикнуло под ногами. Я посмотрел вниз, под древом копошился птенец. Маленький и взъерошенный соколенок. Наверное, выпал из гнезда, с грустью понял я.
Посмотрел вверх и вправду, на самой макушке виднелось гнездо. Если я полезу наверх, то потрачу уйму времени, да и сил добежать обратно до фонтана у меня не останется. Я сомневался и в том, можно ли вообще лазать по священным деревьям.
Однако, если не полезу, то соколенок, наверняка, погибнет.
Я вздохнул. Осторожно взял птенца. Тот легонько клюнул меня в руку и чирикнул. Я невольно улыбнулся.
— Ну, растяпа, сейчас верну тебя домой!
С этими словами, я, как дурак, полез на священное дерево. Птенец вел себя очень даже смирно и, казалось, с каким-то осмысленным любопытством наблюдал за моим сомнительным подвигом.
Но лезть все равно было очень тяжело. Наконец, я вернул соколенка в гнездо и стал спускаться обратно на грешную землю, что оказалось еще труднее. На какой-то ветке где-то уже к середине я оскользнулся и полетел вниз.
Упал, как мешок с костями, и отключился.
Мне послышалась какая-то музыка, нет, скорее кто-то пел на дивном языке. Я открыл глаза. Даже это отдавалось во мне болью. Солнце уже спряталось за горизонт и сгущались сумерки.
Вдруг я увидел, как из древа вышла дева. Кожа у нее была такой же золотой, как кора, а волосы пылали тем же огнем, что и крона. Она была прекрасна: нагая, тоненькая, длинноногая, с небольшой грудью, что вполне бы уместилась мне в ладонь.
Я затаил дыхание, любуясь её необыкновенной красотой.
Дева улыбнулась мне. Подошла близко-близко. Так, что я ощутил исходящий от нее запах весны. Склонилась и нежно поцеловала меня в пересохшие губы.
— Благодарю, — прошелеАрья она и исчезла, как мираж.
Боль ушла. Я поднялся на удивление просто. Во мне как будто второе дыхание открылось. Я поклонился древу. И опрометью помчался обратно, предвкушая хорошую трепку от отца.
То ли от страха, то ли от того, что бежать приходилось уже с горки, а может еще почему-то, к фонтану я бежал куда быстрее и свободнее, чем к древу. Будто я не по земле бежал, а по воздуху левитировал. В какой-то миг мне даже так и показалось, что я не касаюсь ногами дороги.
Когда я добежал, стало уже совсем темно. Хорошо, что фонтан был с какой-то подсветкой. Возле него меня ждали отец, Роджер и еще какой-то мужик с аккуратной бородкой и гибким, хорошо сложенным телом, как у танцоров.
— Ты, как я понял, вообще не торопился, просто прогуливался, — раздраженно резюмировал отец, скрестив руки на груди.
Я открыл было рот, чтобы рассказать про соколенка и деву, вышедшую из древа. Но тут же его закрыл. Язык не повернулся рассказать. Я понял, что это воспоминание для меня слишком сокровенно. Пусть думает, что хочет.
— Зато ваш сын делает успехи в музыке, — вдруг заступился за меня незнакомец. И подмигнув мне, лукаво добавил: — Сегодня он виртуозно исполнил серенаду о Триликом.
— Я ценю, что мой сын хоть в чем-то в этой жизни преуспел, — с горечью вздохнул отец. — Однако музыка не спасет ему жизнь, сэр Мерлин.
— Зато спасет душу, — жизнерадостно засмеялся сэр Мэрлин.
С тяжелым подносом, на котором стояли четыре кружки какого-то напитка из темноты к нам подошел рыжий.
Я понял, что это единственный человек, которому здесь я мог бы доверить свою историю о деве. Рыжий парнишка, имени которого я не знал, а не чванливый отец.
— Напитки, господа, — поклонился рыжий.
Отец и незнакомец взяли кружку с подноса. И продолжили беседу.
Роджер же незаметно для других сделал рыжему подножку. Тот потерял равновесие, и в попытках его удержать, пролил содержимое оставшихся стаканов прямо на Роджера. Тот не ожидающий, что ему прилетит такая обраточка, вызверился.
— Ах, ты щенок безродный! Ублюдок недоделанный! — зло взвыл он.
Одним махом, повалив парнишку на землю, стал запинывать его ногами. Рыжий молча скрутился на земле, прикрывая голову руками.
Отец с сэром Мэрлином даже ухом не повели, будто происходящее было в порядке вещей.
Я же просто офигел от такой подлости, но уже в следующий миг с криком:
— Получи, фашист, гранату! — повалил мерзавца Роджера на землю, уселся на него сверху и стал лупасить изо всех гражданских сил.
Тот от неожиданности даже не сопротивлялся.
— Эрик! — прогремел отец. — А ну пусти его!
Но на этот раз уже я и ухом не повел, в бешенстве продолжая хреначить урода.
Хлопок. Меня приподняло в воздухе и оттащило от Роджера.
— Что ты творишь?! — яростно воскликнул отец, сверля меня взглядом.
— Он первый начал! — взвыл я, обличительно тыча в Роджера пальцем. — Он поставил ему ножку! Я видел!
— Ты хочешь сказать, что весь сыр бор из-за служки?! — еще больше удивился и разозлился отец.
— Я хочу сказать, что не хочу, чтобы какая-то вонь из-под рейтуз был моим оруженосцем! — в сердцах крикнул я.
У меня чесался язык добавить, что и такого отца мне тоже даром не нужно, но это я в себе все же удержал.
— Так! Хватит! — рявкнул отец. — На сегодня с меня хватит твоих выходок!
Он подошел ко мне и, схватив за шкирку, потащил за собой в замок.
Я брыкался, но все же тащился за ним следом.
Глава 4
Отец затащил меня в одну из комнат. Судя по всему, это был его кабинет.
Высоченные потолки. Стрельчатое окно. Вдоль одной