стены на полках аккуратно расставлены книги, свитки. По другую сторону — висит оружие. Посредине большой стол, на котором идеальный порядок.

Отец бросил меня, как нашкодившего щенка на стул. А сам уселся напротив. Уперся локтями в стол, сложил ладони вместе, так, что указательные пальцы касались кончика носа и устремил на меня черные внимательные глаза.

Чувствовал я себя, как у директора в кабинете. Молчание уже стало некомфортным, но я не спешил давать слабину и нарушать тишину.

— Ты мстишь мне за смерть матери? — наконец, неожиданно выдал отец.

— Нет, — искренне удивился я. И тут же ядовитой змеей кольнуло подозрение. А что? Этот холодный, властный тип, который так относится к собственному сыну, мог и жену укокошить. Хотя, несмотря на обиду к отцу, поверить в это не получалось. — А у меня есть повод? — не откладывая в долгий ящик, прямо поинтересовался я.

— Нет! — твердо, глядя мне в глаза, ответил отец.

И я, поверив ему, кивнул.

Отец вскочил с места и, нависнув надо мной, сердито поинтересовался:

— Тогда что ради всех ликов Триликого с тобой такое происходит?!

— Я не хочу, чтобы этот гад был моим оруженосцем! — хладнокровно пожал я плечами. — Я его не выбирал!

Я был почему-то уверен, что не выбирал. Может, потому что такого говнюка никто бы не выбрал.

— Да, — согласился отец, вновь усевшись на свое место и откинувшись на спинку, процедил: — Его выбрал для тебя я!

— А лучше ты, конечно, никого выбрать не мог? — язвительно заметил я.

Я нагло попытался скопировать вольготную позу отца. Откинулся расслабленно на спинку. Однако чертов стул, как назло, предательски качнулся, и я с грохотом растянулся на полу.

— Я лучше знаю, что для тебя лучше! — снисходительно усмехнулся отец.

— Да?! — я поднялся, разъяренный, как черт, собственной неловкостью, и выдал накипевшее: — Твой Роджер мне нож в спину воткнет при любом удобном случае! Или ты просто хочешь от меня избавиться таким образом?

— Не мели чушь! — обиделся отец. — Если бы ты, хотя бы немного, хотя бы иногда заботился о делах нашего дома, мальчишка, ты бы понял, что они идут не очень хорошо!

— Ну так просвети меня!

— Ну что ж, мальчик, попробуй меня понять! Наш дом слаб, у меня только один сын и тот непуть! Верность наших лордов висит на волоске, и они только и ждут момента, чтобы присягнуть Крайкосам! Мне нужна преданность лорда Роджера и его отца, они богаты и влиятельны. Стать же оруженосцем, даже такого разгильдяя как ты, — это честь и знак доверия. А значит их верность останется при Гербертах!

Отец смотрел на меня так, будто его доводы были настолько убийственны, что я непременно должен быть ими повергнут и просить прощения за своё неразумное поведение.

Но не на того напал, у меня тоже свои убийственные доводы накопились, и я тут же выложил их ему на стол:

— Значит, ты ко мне приставил без пяти минут предателя, уповая на то, что он так возрадуется этой чести, что прекратит строить козни против нашего дома? И во время поединка с Крайкосами, он, конечно же, не будет пытаться играть на стороне моего врага, вассалом которого он мечтает стать.

— Думаю, что не станет, — неуверенно пробормотал отец.

— Моя смерть — это его шанс исполнить мечту! И видимо, ваши мысли совпадают, — дерзко выдал я.

— Чушь! Как смеешь ты намекать на такое! — вспыхнул отец.

— Ты даешь мне повод, — с горечью прошептал я.

В кабинете вновь повисла напряженная тишина.

Отец опустил голову на руки и о чем-то надолго задумался.

— Хорошо, — нарушил молчание отец. — Я дам тебе шанс выбрать себе другого оруженосца. Но при условии…

— Каком? — напряженно спросил я.

— Сначала ты должен победить сэра Роджера в честном бою. Доказав право сильного.

— Я сегодня его уже отлупил, — сквозь зубы процедил я.

Я понимал, что это трудно зачесть мне в победу. Однако, легко было сложить два и два и, прищемив хвост своему самолюбию, сообразить, что я этого кабана на своем уровне, в честном поединке не одолею. Поэтому отец и предложил мне этот вариант, чтобы все в итоге было так, как хочется ему.

— Ты напал неожиданно. Это нечестный бой! А поступок труса! — я было открыл рот возразить, но отец поднял руку и продолжил: — Я даю тебе три недели. Потом мы соберем народ и устроим бой. Если ты одолеешь сэра Роджера. Ты вежливо откажешься от его услуг и выберешь того, кого считаешь нужным.

— Но почему я не могу просто взять себе нормального оруженосца?!

— Да хотя бы потому, глупый щенок, что ты слабее его. И сэр Роджер сможет всем потом болтать, что ты попросту так мелочен, труслив и слаб, что не мог вынести рядом с собой оруженосца, который во всем тебя превосходит! Это точно развяжет руки нашим врагам!

Это было справедливо и вполне возможно. К сожалению, сейчас отец был прав. И вывернуться здесь было никак нельзя. Но за три недели натренить свое чахлое тело, чтобы одолеть этого урода, было практически не реально.

Однако, чего я ломаюсь, как девка? Шанс какой никакой, а шанс. Использую его или сделаю так, что Роджер сам попросится за борт. Я в конце концов, офицер, не штабная крыса, знаю, чем пахнет порох.

— Значит, я прокачаюсь за три недели и одолею эту вонь из-под рейтуз, — уверено сказал я.

Отец удовлетворенно кивнул. Я только возрадовался, что мы, наконец-то, с этим суровым дядькой пришли, хоть какому-то соглашению, как он возьми и добавь:

— За ужином ты извинишься перед сэром Роджером!

Это был уже явно перебор. Никогда, ни перед кем в жизни я не пресмыкался и перед этим надутым индюком Роджером, тем более не стану этого делать.

— Ни за что! — уперся я.

— Ты извинишься! Ты напал первый, без предупреждения!

— И не подумаю, он повел себя подло!

— Он лорд, а Фил всего лишь служка.

Вот как значит звали рыжего — Фил. Я встал в демонстративную позу.

— Он говна кусок!.. Фил лучше его в сто раз!

Отец вылупился на меня, точно я сболтнул какую-то несусветную глупость, но я и не подумал отступать. Мы опять уперлись лбами в грозную тишину.

— Ты извинишься, или я выкину Фила побираться на улицу! — нащупал отец брешь в моей броне. — Выбирай!

Я было открыл рот, но отец не дал мне ничего сказать.

— На сегодня разговор окончен. Приведи себя в порядок. Через час жду тебя в столовой с извинениями или без!

В ванной, заглянув в зеркало, я с