— Нет! Не может быть! — Голос Бэлль звучал не громче шепота. — Он ударил ее, но от этого она точно не могла умереть.

— Бэлль, ты же знаешь, что я не лгу. Я не стала бы обманывать тебя, — с упреком ответила Энни. — У нас мало времени. Скоро здесь будут полицейские, я послала за ними Джейкоба. Ты должна забыть, что была в комнате у Милли, Бэлль!

Девочка ничего не понимала и лишь удивленно таращилась на мать.

— Послушай, я скажу полицейским, что это я обнаружила Милли. Скажу, что поднялась к ней в комнату, потому что услышала, как кто-то выбирается через окно, — объяснила Энни. — Понимаешь, я не хочу, чтобы тебя допрашивали, поэтому скажу, что ты спала внизу. И если полиция все равно захочет с тобой побеседовать, ты должна говорить, что спала. Легла в половине девятого, а проснулась только что — тебя разбудил шум на улице. Ты сможешь это сказать?

Бэлль кивнула. Мама так редко разговаривала с ней ласково, что девочка готова была сказать что угодно. Конечно, она не понимала, зачем скрывать правду, но надеялась, что на то есть весомая причина.

— Умница! — Энни обняла Бэлль за плечи и прижала к себе. — Я знаю, что у тебя шок — ты видела то, чего видеть не должна. Но если ты скажешь полиции, что находилась в комнате у Милли и видела, как все произошло, твоя жизнь превратится в кошмар. Тебе придется давать свидетельские показания, когда этого человека будут судить. Тебя будут допрашивать. Будут спрашивать о всяких мерзостях. Твое имя появится в газетах. И тебе будет грозить настоящая опасность со стороны того, кто убил Милли. Я не могу этого допустить.

Бэлль почувствовала облегчение, когда вместо сурового наказания последовало осознание того, что мама хочет защитить ее от дальнейших страданий.

— А где Мог? — спросила она.

— Я отпустила ее к подруге на Энделл-стрит, потому что знала: из-за снегопада сегодня будет тихо, — объяснила Энни, поджимая губы. — Как оказалось, не зря. Но Мог скоро вернется. И не забудь рассказать ей ту же версию, что и полиции.

Бэлль кивнула.

— Но когда полиция поймает убийцу, он скажет, что я была в комнате, — прошептала девочка.

— Его не поймают, потому что я скажу, что первый раз его видела, — ответила Энни. — Однако тебе не стоит об этом беспокоиться. Только мы с Джейкобом знаем, что ты была наверху. А Джейкоб никому не скажет.

— Но если полиция не поймает убийцу, он не ответит за смерть Милли! — вознегодовала Бэлль.

— Можешь не сомневаться, он обязательно понесет наказание, — горячо заверила ее Энни.

Бэлль еще не спала, когда услышала на лестнице шаги Мог. У женщины плохо сгибалось колено, поэтому она передвигалась медленно.

— Мог! — позвала Бэлль пронзительным шепотом, потому что не знала, ушли ли полицейские. Она слышала, как стучали в дверь, поэтому была готова к тому, что в любую минуту они могут спуститься к ней. — Зайдешь ко мне?

— Посмотрите, кто не спит! — воскликнула Мог, входя к ней в комнату. У Бэлль не было керосинки, поэтому Мог чиркнула спичкой и зажгла свечу. — Твоя мама рассказала мне, что сегодня произошло. Когда я вернулась, полицейские как раз собирались уходить. Только представь — Милли убита! Все девушки теперь напуганы; бьюсь об заклад, кое-кто из них завтра смоется. Но я уверила их, что здесь самое безопасное место: молния два раза в одно и то же место не попадает.

Мог была спокойна, как всегда: она и не думала терять голову.

— Бедняжка Милли, — продолжала она, и ее глаза наполнились слезами. — Милая, добрая душа. Несправедливо, что ее лишили жизни.

Женщина присела на край кровати Бэлль и убрала с лица девочки волосы.

— Как ты, дорогая? Должно быть, испугалась?

— Я ничего не слышала, пока мама не пришла сюда с полицейскими, — солгала Бэлль.

Мог пристально взглянула ей в глаза.

— Быть такого не может! У тебя слух, как у летучей мыши! Ты даже не слышала, как кто-то спустился по водосточной трубе и побежал во двор?

— Ну… какой-то шум я слышала, — призналась Бэлль. — Но подумала, что это кошка лазит по мусорным бакам.

Мог пару минут молча сидела на кровати. При свете свечи ее лицо казалось моложе и мягче.

— Когда я уходила, ты оставалась у Милли в комнате. Когда ты спустилась? — наконец спросила она.

Бэлль покачала головой.

— Точно не скажу — я не смотрела на часы. Было еще не слишком поздно. В доме стояла тишина.

— Из-за снегопада Энни отпустила девушек в мюзик-холл. Остались только Милли и Долли. Я была внизу, когда девушки собирались. Они так шумели, так радовались свободному вечеру, что разбудили бы и мертвого. Удивительно, что ты ничего не слышала.

Бэлль почувствовала себя крайне неуютно. Мог, как, впрочем, всегда, догадалась, что она лжет.

— Ты заснула наверху, да? — тревожно спросила женщина. — Я собиралась сходить за тобой, но подумала, что твоя матушка тебя поколотит, если увидит там. Я решила, что ты потихоньку проскользнешь позже, когда все разойдутся.

Бэлль чувствовала, как ей на глаза наворачиваются слезы. Она не была уверена в том, что родная мать испытывает к ней нежные чувства, но в обращении и взглядах Мог сквозила горячая, беззаветная любовь. Бэлль тяжело было обманывать Мог, несмотря на то что у Энни, вероятно, были очень веские причины настаивать на том, чтобы ее дочь солгала.

Внезапно глаза Мог расширились от ужаса.

— Ты видела, что произошло! — воскликнула она и тут же зажала рот рукой. — Господи боже мой! А матушка велела тебе ничего не рассказывать…

— Прекрати, — слабо сопротивлялась Бэлль. Ей так хотелось открыть все Мог, поплакать у нее на плече, пока страхи не рассеются. Но если Энни что-то велит, все обязаны ей повиноваться. — Просто поверь в то, что я спала у себя в комнате.

Мог схватила Бэлль за руки. Ее маленькие, обычно блестящие глаза сейчас были холодными и серьезными.

— Когда врешь об убийстве, ничего хорошего не жди, — произнесла она. — Я завтра же поговорю об этом с Энни, и плевать на то, как она отреагирует. Позволить убийце остаться безнаказанным уже грешно, но любая женщина должна знать, что юной девушке обязательно нужно кому-то излить душу, иначе ее замучают кошмары. Но я понимаю, что ты дала матушке обещание, и не стану сегодня принуждать тебя его нарушать.

Бэлль восприняла это как намек на то, что на сегодня с нее довольно вопросов, и почувствовала одновременно и облегчение, и разочарование. Облегчение — потому что, если бы Мог продолжила расспросы, она бы не выдержала и рассказала ей всю правду, рискуя навлечь на себя гнев Энни. Но в то же время Бэлль испытала и разочарование из-за того, что Мог не решилась пойти против воли Энни — а ей так хотелось поговорить о том, что она увидела.

— А теперь поспи. — Мог подтолкнула Бэлль назад к кровати, натянула одеяло повыше и так плотно его подоткнула, что Бэлль трудно было пошевелиться. — Утро вечера мудренее.