Этот верхний сосед был новичком на улице и никак не мог предположить, что с ним вот так зло пошутили. Мало того креста, на него сверху его рубашку накинули, постиранную женой накануне. Вывесила на веревку. А кто-то ее на крест напялил.

Мужик вокруг креста с час протоптался, не знал, что с ним делать и куда его деть? Лишь ближе к обеду вывез его на кладбище. Но до самой ночи вздрагивал всем телом от каждого шороха, боясь, что ему пригрозили смертью вот таким путем. Кто и за что? Да разве теперь спрашивают? И мучился человек не один день. Заболел подозрительностью. Если б не узнал от людей, кто и за что так зло пошутил над ним, — уехал бы отсюда навсегда.

Но хуже всего отомстил Васька Николаю. Тот работал мастером на объекте Василия и повадился к каменщикам. У одного денег возьмет. У другого сигареты. Обедает вместе, а сам куска хлеба не положит на общий стол. Ну это ладно, можно было бы смириться, сцепив зубы. Зато своими придирками и замечаниями достал всех. Мужики бригады уже хотели вломить Николаю, да Василий не дал. Пообещал сам его проучить и отвадить от бригады.

Васька, как и другие, знал, насколько несдержанна, ревнива жена у Николая. На том решил сыграть. И, купив бутылку, напоил мастера в конце рабочего дня. Когда тот уже не мог самостоятельно передвигаться, Васька взял у отделочниц губную помаду. Изрисовал мужика снизу доверху. Тот, к полуночи проспавшись, домой заявился. Жена, как увидела следы губной помады на Кольке, все, что имела под руками, на его голове разбила. Все лицо ему исцарапала, изодрала в кровь. Избила так, что мастер на две недели загремел в реанимацию. Ни разу не навестила его там. А и когда выписали, не поверила, что в тот день он не был с женщинами, вернулся домой враз с объекта и выпивал только с мужиками-каменщиками.

Жена собрала все его вещи и выгоняла из дома. Николаю повезло лишь в том, что в бригаде работал дальний родственник жены. Он и сказал правду, отвел беду от мужика. Иначе скатился б в бомжи. Но уцелел в семье благодаря родне. С тех пор бригаду каменщиков обходил на пушечный выстрел. А когда видел Васю, забывал все приличные слова и говорил только матом.

Васька, слушая его, хохотал до коликов. Он понял, Николай получил за все сполна.

Каменщики на все лады хвалили Василия за сообразительность и удивлялись, откуда у него взялась эта пакостная смекалка? Ведь вот обычный мужик, а придумал такое, что никому другому и в голову не пришло. Не просто отвадил мастера, а отомстил за все одним разом.

Наивные люди… Если б они знали Ваську получше, послушали б, что говорят о нем соседи, уже ничему не удивлялись бы.

Он умел поссорить между собой не только соседей, закадычных друзей, а и родню. Для этого Ваське стоило немного подумать. Несмотря на спокойную внешность, размеренную, негромкую речь, он был злопамятным и мстительным человеком. Спасало его лишь то, что, поднагадив, от тут же прощал человека. Но никогда не наказывал без причины, из куража. Всегда — за дело.

Вся улица знала, Василия лучше не задевать, иначе потом пожалеешь не раз. Но нет-нет, да находились смельчаки.

Вот так и внуки Петровича решили однажды похулиганить и оборвали ночью все цветы под окнами Василия. Ни пионов, ни роз не осталось в палисаднике. Катерина, увидев это, на весь дом взвыла от горя. Но муж не пустил ее скандалить с соседями напротив, пообещал сам разобраться. И слово сдержал. Нет, он не пошел в дом к Петровичу, не говорил ни с кем. Глубокой ночью вошел во двор и сыпанул в бензобак машины пригоршню сахара. Он видел, как собрались внуки Петровича па рыбалку. Все заранее погрузили в машину. Чтоб рано утром, ни о чем не заботясь, поехать на озера. На все выходные. Полный бак бензином заправили. Чтоб и на обратный путь хватило с избытком. Все это видел Василий из своего дома.

Он вернулся вскоре. Помыл руки от сахара, снова лег в постель, под бок к Катерине.

— Где тебя носило? Где продрог? — проснулась жена.

— С соседом за цветы разобрался, — усмехнулся в темноту и вскоре уснул.

Предстоял выходной. Можно было спать сколько угодно. Но Василия и Катерину разбудила громкая брань во дворе Петровича. Внуки никак не могли завести машину. Уж что только не делали. Нет искры, не заводится мотор, словно сдох. Срочно привезли мастера с автосервиса. Тот всю машину осмотрел, облазил кругом на четвереньках, все проверил и от удивления разводил руками:

— Ни черта не пойму, что с нею стряслось?

Внуки матерились на всю улицу, дубасили по машине кулаками. Но бесполезно…

— Эх, какие телки нас ждут! А эта колымага раскорячилась! С-сука! Надо ж, как не вовремя!

Василий блаженно пил чай в зале, перед открытым окном. Он торжествовал, сиял от радости. Катерина сразу поняла: это Вася устроил негодяям срыв поездки, и целовала мужа в колючую, небритую щеку.

Лишь к вечеру навестил Василия усталый, измученный Петрович:

— Вася! Прости ты моих злыдней! Что утворил с машиной? Чего вывернул? Скажи! Сил моих больше нет. И мальцы извелись. Прости ты нас, — попросил хрипло.

— Когда зацветут цветы в нашем палисаднике, тогда прощу!

— Да как оживят сорванное?

— Так о чем просишь? О невозможном!

— Вась! Я властям пожалуюсь! — пригрозил Петрович.

— Иди! Я к машине не подхожу! Я — каменщик и в технике не разбираюсь. Вон у тебя приемник сломался пять лет назад, тоже меня винить станешь? А вот твоих ребят в моем палисаднике трое видели, подтвердят, когда надо, — предупредил Петровича. Тот еще с час умолял, но бесполезно. До глубокой ночи провозились ребята с машиной, так и не разгадав секрет. Сжалился над ними Андрей. Посоветовал слить бензин и выполоскать бак, залить другим бензином. Так и сделали. Машина завелась. Василий зубами заскрипел, решил отомстить Андрею за подсказку. Он хотел промучить внуков Петровича с неделю. Но не получилось.

— Погодите! Я вам еще устрою «козью морду»! — вскипел Вася. И на другой день, понаблюдав за домом Андрея, увидел, как Маринка вынесла во двор медвежью шкуру — гордость Андрея, его охотничий трофей. Женщина выбивала, чистила, пылесосила, расчесывала мех, а потом разложила на раскладушке, чтоб просохла на солнце. Сама пошла в дом. Вскоре вернулись из магазина внуки Петровича. Долго носили из багажника тяжеленные сумки. Ставили их в коридоре.

— Видно, опять сабантуй затевают. Ну, я вас повеселю! Всех разом, — вышел на крыльцо, и, незаметно став за кустом смородины, собрал шкуру и тихо вышел за калитку.

В доме Петровича слышались громкие голоса. Васька, оглядевшись по сторонам, сунул медвежью шкуру в багажник машины и тут же поспешил к себе домой — на чердак. Там из маленького окна ему хорошо было видно оба дома.

Но соседи словно заснули. Никто даже во двор не выходил, и Василий заскучал. Время близилось к вечеру. Вот и Андрей вернулся с работы, открывает ворота. Марина вышла на крыльцо встретить мужа.

— Убери раскладушку с дороги. Чего ты ее посередине двора поставила?