— Дурак ты, Лешка. Дурак!.. — покачал головой Игнат.

Лешка проповедовал житейскую логику маргинального уклона, с одной стороны, его можно понять, а с другой — он должен был задаться вопросом. Почему, завидев Квася и Лося, Зойка сбежала от них? Уж не потому ли что кто-то из них мог залезть к ней под юбку? Или просто облапить, баба она, в общем-то, аппетитная, а шпана изысканными манерами не страдает. Возьмут хулиганы и приласкают Зойку помимо ее воли. И у кого на них управу искать, у Баштана?… Хотел бы Игнат задать Лешке такой вопрос, но не стал этого делать. Зачем говорить о том, чего не было.

Из кухни вышла Зойка, накрыла на стол, появились родители Игната. Окрошка, вареники, все вкусно, душевно. Из-за стола Игнат поднялся в хорошем настроении. В его распоряжении оставалось всего пятнадцать минут, не так уж и много, нужно поспешить, чтобы не опоздать. «Москвич», доставшийся Зойке в наследство от отца, стоял перед гаражом под навесом, Лешка вызвался подвезти, но Игнат качнул головой. Виноградную улицу от поселка отделял пешеходный мост, если ехать, то в объезд, через шоссе на Геленджик, а это и время, и расстояние, измеряемое в литрах бензина. Можно напрямки, по дороге, пересекающей русло реки, но «Москвич» там и застрять может, на «УАЗе» да, в самый раз. Да и зачем ехать, когда ходьба растрясет обед, и жирок на животе не завяжется? Немаловажная, кстати, деталь. Спокойная размеренная жизнь, сытный обед по расписанию — все это таило в себе опасность ожирения.

Игнат и хотел бы пообщаться с Оксаной и ее мужем, но на это уже не было времени. Да и особого смысла он в том не видел. Сначала нужно задержать мошенников, а потом уже проводить дознание, возбуждать уголовное дело. Для этого ему понадобится заявление от пострадавшей стороны, но не факт, что гастролеров найдут. Может, они уже покинули поселок.

Но Оксана сама попалась ему на пути. Он шел к мосту, а она ему навстречу, возвращаясь в сопровождении незадачливого мужа с пляжа. Шляпка на ней соломенная, белый сарафан на бретельках. И лицо красное, и плечи. Останавливаясь, Игнат покачал головой.

— Во-первых, здравствуй, Оксана! А во-вторых… Мужа за сметаной отправь.

Игнат хотел сказать, что полуденное солнце опасно для здоровья, но его слова будут восприняты как нотация. От должностного, так сказать, лица.

— Слушаюсь, товарищ капитан! — бодро, но не весело улыбнулась Оксана.

И повела головой, собираясь глянуть на своего мужа, который устало плелся позади нее. Метров пять ему еще идти. Легкий надувной круг Паша нес, как будто это была тяжелая покрышка от автомобиля.

— И скажи ему, чтобы с незнакомыми людьми в доверительные отношения не вступал.

— А вы уже в курсе? — спросила Оксана.

Игнат подтвердил, кивнув.

— Милиция всегда в курсе, — язвительно сказал Паша. — Только ничего сделать не может!

— Не всякую ошибку можно исправить. — Игнат насмешливо посмотрел на него.

— Какую еще ошибку?

— Спорить не надо было. Спор — это игра на деньги. А уголовники к игре на деньги относятся очень серьезно. Долг для них — дело чести.

— Думаете, они придут за деньгами? — расстроенно спросила Оксана.

— Я, конечно, постараюсь найти этих ребят. Проведу с ними воспитательную беседу… Но, может, вам перебраться куда-нибудь в другое место? — спросил Игнат, с сожалением глядя на Оксану.

Она хоть и сгорела на солнце, но все равно выглядела соблазнительно. И ему вовсе не хотелось, чтобы она уезжала. Хотя он и не понимал, зачем она ему здесь нужна, тем более с мужем. Не строил он планов насчет нее. Просто нравилось общаться с ней.

— Да нет, нам здесь нравится. — Оксана с обидой глянула на Жукова.

— Может, и нравится, может, и не очень, — качнул головой Паша.

Игнат посмотрел на часы, времени уже в обрез, чтобы успеть, нужно переходить с шага на бег, но это лишнее.

— Кажется, я опоздал, — улыбнулся он. — Придется вам меня выручить.

— Как? — Оксана чуть ли не завороженно смотрела на него. Она очень хотела ему хоть в чем-нибудь помочь.

— Причина мне нужна, по которой я мог здесь задержаться. Придется тебе, парень, идти со мной. И писать заявление.

— Какое заявление?

— А разве у тебя не требовали деньги?

— Ну-у… — замялся Паша.

— Что ну?

— Да не было ничего такого!

— Как это не было? — Оксана удивленно глянула на мужа.

— Так я же никому ничего не отдавал!

— Да не слушайте вы его! — Оксана рассерженно дернула Пашу за руку. — Забирайте его, он все напишет!

— Да не пойду я! — топнул ногой парень.

— Пойдешь!

— Сама ты пойдешь!

— Ну ты и фрукт! — не сдержался Игнат.

Он смотрел на Пашу тяжело, с осуждением, и тот почувствовал силу его взгляда, присмирел.

— Он придет, — сказала Оксана. — И напишет заявление.

Паша недовольно глянул на нее, но ничего не сказал. А через час хоть и в сопровождении Оксаны, но приперся в отделение. И написал заявление, подробно изложив и события, и свои связанные с ними переживания.

Глава 3

Гастролеров не нашли. Патрули кружили по поселку днем, Игнат помогал сотрудникам работать и ночью, сам ходил по маршруту. И дело вовсе не в мошенниках, по которым тюрьма плакала, просто ему хотелось быть в курсе всех событий. Во все он и вникал. Как организована охрана общественного порядка, как реагируют люди на появление милиции, как сотрудники отрабатывают правонарушения со стороны несознательных граждан. Ничего серьезного до полуночи не произошло. Пьяных драчунов на дискотеке в доме отдыха разняли, двух нетрезвых граждан задержали, одного домой отвезли, а другого доставили в отделение. Медвытрезвителя как такового в поселке не было, но в специальной пристройке, рядом с вольером для собак, имелся своего рода изолятор с камерами предварительного заключения и дежурной охраной. Там содержали граждан, подозреваемых в совершении уголовных преступлений, а также административно арестованных. Сюда же помещали пьяных — до их протрезвления. Игнат лично проследил, чтобы к нетрезвому гражданину отнеслись по-человечески, а то мало ли. Статистика — вещь суровая. В шестьдесят первом году в Муроме в камере для пьяных скончался заводской мастер, в итоге бунт в масштабах города, полторы тысячи рабочих штурмом взяли здание милиции. В шестьдесят седьмом в Чимкенте по той же причине возмущенные граждане разнесли в пух и прах здание управления внутренних дел, не обошлось без убитых и раненых. Статистика засекреченная, но от этого не менее горькая.

Воровская кодла Баштана никак себя не проявляла — ни драк, ни грабежей, ни