– И ради этого я проделала весь путь на Эль-пять, жрала черт-те что, чуть не блевала в этой проклятой «бобовой» капсуле, да еще вдобавок ко всему меня трахнули какие-то мерзкие недоноски!

– Фрайди, о последнем я очень сожалею. Но неужели ты полагаешь, что я стал бы рисковать жизнью своего самого блестящего агента ради ерунды?

Теперь вы понимаете, почему я работаю на этого самонадеянного мерзавца? Чего только не добьешься лестью.

– Прошу прощения, сэр.

– Нащупай свой шрам от аппендицита.

– Что? – Я сунула руку под простыню и потрогала шрам пальцами, потом откинула простыню и взглянула на свой живот. – Какого черта?

– Разрез был не длиннее двух сантиметров и точно по шраму – мышечная ткань осталась нетронутой. «Багаж» был вынут двадцать четыре часа назад из этого же разреза. С помощью ускоренного метода заживет через два дня – так мне сказали, ты не сумеешь обнаружить новый шрам на старом. Кстати, я очень рад, что Мортенсоны обеспечили тебя таким хорошим уходом, потому что, уверен, те искусственные симптомы лихорадки, которые пришлось у тебя вызвать, чтобы скрыть, что на самом деле с тобой происходит, были не очень-то приятны. Между прочим, там и вправду была короткая вспышка эпидемии катаральной лихорадки – очень удачное совпадение.

Босс замолчал. Я, разумеется, не стала спрашивать, что же на самом деле я тащила в этом шраме, – все равно он не сказал бы. Помолчав, он произнес:

– Ты говорила о возвращении.

– Поездка прошла без инцидентов. Босс, в следующий раз, когда вы пошлете меня в космос, я хочу лететь первым классом – в нормальном антигравитационном корабле. А не ползать по этой дурацкой индийской веревке.

– Технический анализ много раз подтверждал, что «Небесный крюк» гораздо безопаснее любого корабля. Обрыв троса в Кито был результатом саботажа, а не технических неполадок.

– Вы просто скуповаты.

– Я не стану спорить с тобой, тем более что это, по-моему, обыкновенная трусость с твоей стороны. Можешь в дальнейшем пользоваться антигравитационными кораблями, если позволят время и обстоятельства. В этот раз были свои причины – и весьма серьезные, – чтобы ты воспользовалась «бобовой» капсулой.

– Может быть, и так, но кое-кто повис у меня на хвосте, когда я вылезла из этой капсулы. И как только мы остались одни, я убила его.

Я замолчала. Когда-нибудь настанет такой день, и я сумею вызвать на его физиономии хоть тень удивления… Я подошла к этой теме с другой стороны.

– Босс, – сказала я, – мне необходимо пройти курс переподготовки с некоторой переориентацией.

– Вот как? Переориентация? Интересно, в какую сторону?

– У меня слишком быстрая реакция – реакция убийства. Я не преувеличиваю. Тот парень не сделал ничего такого, за что его стоило убить. Конечно, он следил за мной. Но мне было вполне достаточно стряхнуть его с хвоста там или в Найроби или, в конце концов, вырубить его на пару часов и убраться восвояси.

– Мы обсудим это позже. Продолжай.

Я рассказала ему про «следящий глаз» и про четыре личности Бельзена, про то, как я отправила их на все четыре стороны, а потом про поездку домой.

– Ты не упомянула про взрыв отеля в Найроби, – прервал он меня.

– Мм? Но, Босс, это же не имело ко мне никакого отношения. Я уже была на полпути в Момбасу.

– Дорогая Фрайди, ты все-таки очень наивна. Огромное количество людей и громадные суммы денег были задействованы, чтобы помешать тебе выполнить задание, включая и вооруженное нападение на нашу бывшую ферму. Так что можешь считать, что взрыв в «Хилтоне» был произведен с единственной целью – ликвидировать тебя.

– Мм-да. Босс, вы ведь наверняка знали, что дело это крутое. Неужели вы не могли меня предупредить?

– Ты думаешь, ты была бы более аккуратна и решительна, если бы я напичкал тебя предупреждениями о непредсказуемых опасностях? Думаешь, справилась бы лучше? Дорогая моя девочка, ты не сделала ни одной ошибки.

– Черта с два! Дядя Джим встретил мою капсулу, а он ведь никак не мог знать время моего прибытия – одно это должно было сразу включить сирену в моей башке. В тот самый момент, когда я увидела его, мне тут же надо было ринуться обратно в туннель и на первой попавшейся капсуле убраться подальше…

– Что чрезвычайно затруднило бы нам встречу с тобой и свело бы на нет все твое поручение так же неминуемо, как если бы ты просто потеряла свой «багаж». Детка, если бы все шло без сучка и задоринки, Джим обязательно встретил бы тебя по моему приказу – ты недооцениваешь мою сеть разведки, а заодно и ту тщательность, с которой мы прикрывали тебя. Но я не посылал Джима встречать тебя, потому что сам в это время уносил ноги – фигурально выражаясь, конечно. Был в бегах и, поверь мне, очень торопился. Полагаю, Джим получил сообщение о времени твоего прибытия от нашего человека или от противника, а скорее всего, от обоих.

– Босс, если бы я это знала, я скормила бы Джима его собственным лошадям. Черт! Он ведь мне очень нравился… Когда придет время, я хочу убрать его сама, слышите! Он мой!

– Фрайди, в нашей работе иметь зуб на кого-то – нежелательно. Просто непрофессионально.

– Со мной этого почти не бывает, но дядя Джим – особый случай. Есть, правда, еще один, с кем я тоже хочу разобраться сама, но мы поспорим об этом позже… Скажите, а правда, что дядя Джим был католическим священником?

Босс почти удивился.

– Где ты слышала эту чушь?

– Так… Ходили слухи.

– «Человеческое, слишком человеческое»[4]. Сплетни – это порок, детка. Я расскажу тебе. Пруфит был мошенником. Я повстречался с ним в тюрьме, где он оказал мне одну услугу. Значительную услугу, и поэтому я дал ему место в нашей организации. Это была моя ошибка. Непростительная ошибка, поскольку мошенник всегда останется мошенником – он просто не может иначе. Но мне так хотелось кому-то доверять – недостаток характера, который, как мне кажется, я в себе искоренил. И я совершил ошибку. Продолжай.

Я стала рассказывать ему, как меня схватили.

– Их было пятеро, по-моему. А может, всего четверо.

– Полагаю, шестеро. Приметы?..

– Не помню, Босс, мне было не до того. Разве что один из них – успела мельком увидеть, когда убивала. Рост – около ста семидесяти пяти, вес – семьдесят пять или семьдесят шесть. Возраст – около тридцати пяти. Блондин, чисто выбрит, славянские черты лица. Но он был единственный, кого я «сфотографировала». Потому что он не шевелился – я ему шею свернула.

– Ну надо же! Второй, которого ты убила, был блондин или брюнет?

– Бельзен? Брюнет.

– Нет, тот, что на ферме… Ну да ладно. Ты убила двоих и искалечила как минимум еще троих, пока они не навалились на тебя всем весом и не прижали к земле. Должен заметить, что твой инструктор знает свое дело. Отступали мы в спешке и не сумели проредить их настолько, чтобы они не справились с тобой, но… На мой взгляд, именно ты обеспечила нам успех, когда мы пришли тебя отбивать, – тем, что серьезно сократила их силы. Пусть ты и лежала прикованная к койке, без сознания, но в конечном счете именно ты одержала ту победу. Продолжай, пожалуйста.