вещи, и не будем их снимать сутками. И так нужно будет пробыть в них неделю.

— Для чего это? — раздалось с места.

— Все свои ощущения и наблюдения вы сможете высказать через неделю, — Дмитрий, обезоруживающе улыбнулся, — такова программа курса.

— А как же занятия?

— А занятия, как обычно. Все будут приходить на лекции и заниматься по мере возможности, — Дима подозвал двух молодых людей, крепкой наружности, и что-то им тихо сказал.

— Ну, а если, к примеру, я захочу снять повязку с глаз, — раздался голос.

— Значит, давайте так. Я вас предупреждал, чтобы вы внимательно смотрели договор. Так вот там написано — тот, кто будет отказываться принимать участие в занятиях, тот будет лишен еды в течение недели. Следить за этим будут мои помощники, Василий и Алексей.

Начались возмущения. Один из ребят даже встал и сказал, — я в этом не участвую.

— Не хотите участвовать, это ваше право, хотя вас предупреждали, что автобус будет только через десять дней. Однако вы можете добраться сами. Мы дадим карту, запас еды и воды на восемь дней, и вы сможете дойти сами. Если хотите, то можете подобрать себе единомышленников, — Дмитрий закончил и попросил вывести мужчину из зала. Вслед им устремились еще две девушки и один парень.

— А сколько им идти? — спросила девушка.

— По местным масштабам совсем немного — сто километров, — Дмитрий снова улыбнулся.

— А медведи здесь есть?

— Конечно. И не только медведи. Волки, лисы зайцы…

— Так они погибнут?

— Нет, скорее всего нет. Звери летом не нападают.

Жестко. Ничего не скажешь. Почему я не прочел весь контракт. А может там еще что-то есть такое же.

Дмитрий подошел к девушке и повязал ей черную повязку на глаза. Он так же закрепил ее, чтобы не слетала и направился к следующему. Ему помогали помощники. И скоро вся группа сидела кто в черных повязках, кто в берушах, а кто-то в толстых варежках, причем большого пальца у варежек не было.

— А друг другу можно помогать? — спросила женщина в повязке.

— Это вы решаете сами. Хотите помогайте, хотите нет. Обычно люди помогали, — Дмитрий сел за стол и постучал по нему. — Кстати, не советую ничего снимать. Наказания будут жесткие. На первый раз виновник лишается обеда или завтрака, следующий раз лишается еды на сутки, а в третий раз до конца недели.

Мы сидели и молчали. Нам все больше и больше не нравилось. Обучение под насилием. И что из нас выйдет? Разве можно научить из-под палки? Хотя до палки не дошло. Но кто знает…

Дмитрий захлопал в ладоши, — а сейчас прошу сосредоточиться и начать слушать. После десятиминутного перерыва начнется лекция по психологии общения.

Глава 4

Читала лекцию женщина лет тридцати пяти. В очках, просвечивающей блузке, тесной юбке, она пыталась навести порядок.

Одни ребята крутили головами, трогали варежками стол, стулья. Другие, у кого были беруши в ушах, спрашивали о чем-то. Женщина громким голосом успокаивала учеников. Наконец вроде бы ей это удалось. Она начала лекцию.

Речь шла о практической психологии. Как начинать разговор, как знакомиться, как прощаться так, чтобы человеку захотелось вновь встретиться.

Те, кто слышал, но не видел, пытались записывать тезисы. Те, кто в варежках запоминали, и подсказывали незрячим. Глухие просто сидели и молчали.

Лекция длилась целый час. В конце у одной девушки случилась истерика. Она была в повязке на глазах. Постепенно она накручивала себя. И когда ее спины случайно коснулся рукой парень, который потянулся за ручкой, она завизжала и стала пытаться сорвать повязку. Та не срывалась, и девушка распалялась все больше. Однако помощники дали ей попить, и девушка потихоньку затихла. Повязку с нее так и не сняли.

Я подумал, что в воде что-то было. Потому что девушка успокоилась очень быстро.

Еще интереснее было на ужине. Тех, у кого была повязка на глазах, кормили глухие. Те, у кого был закрыт рот, сидели молча и нервничали. Им разрешалось только пить воду через трубочку. Сначала смешков было довольно много, но потом некоторые задумались — а как же они будут в туалет ходить? Но спросить было не у кого.

Потом один умный молодой человек сказал, — проблем нет. Слепых будут водить те, кто в варежках, а вот тех, кто в варежках — будут раздевать для туалета, глухие.

Когда тренировал временную слепоту, это было еще год назад, то было намного легче. Тренер на тренировках говорил, что полезно побыть слепым. Тогда я понимал, что в любое время можно открыть глаза и все. Но сейчас, мне словно кто-то нашептывал — сними повязку, сними повязку.

Странно, но слух обостряется прямо, хотел сказать на глазах, но самому над собой смеяться вроде бы и не к лицу. Изредка перед глазами проскакивали цветные искорки. Хотел вглядеться, но, разумеется, не получалось. Ну ничего, как-нибудь приспособлюсь.

Вспомнилось, как тренер рассказывал, как на Востоке воспитывали учеников. Сажали их в пещеру и вход запечатывали на полгода. Правда не все выдерживали, но что поделать, естественный отбор.

Как жаль, что не успел познакомиться по-хорошему. Вот и сейчас даже не знаю к кому обратиться. К девушкам? Ну это неудобно. Хотя понятно, что пожалеют, и помогать начнут. Но не буду, постараюсь обойтись самому.

Позвали на лекцию. Мне помогли войти в зал, посадили за стол, и даже дали тетрадь с ручкой. А это-то зачем? Неужели я писать буду? Впрочем, почему нет. Попробую.

Лекция об астрологии. Слышали, слышали. И что лженаука, и о том, что в ней что-то есть. Больше, конечно, негативного. Ну ладно, послушаем, все равно делать нечего, не спать же завалиться. Хотя тоже вариант.

— Этот парень очень даже ничего, — прозвучало сзади. Голос довольно приятный. Почему-то представилась такая миленькая пампушечка. Хочется думать, это про меня. Хотя что во мне такого. Ну выше среднего роста, стройный, а как тут не будешь стройным, если родители такие же. Темные волосы, глаза голубые, девчонки в школе говорили — мальчик с васильковыми глазами.

Представил, как будто со стороны на себя смотрю. Повязка только всё портит.

— Молодой человека, — это уже другой женский голос, более твердый, даже жесткий, — передайте, пожалуйста, листок.

Я обернулся, пошарил руками, и сразу ухватился за девичьи руки. Мягкая кожа, и мышцы, они неожиданно напряглись, и девушка вырвала свои руки из моих.

— Я просила листок передать, — снова жесткий голос. Да, с такой лучше общаться осторожнее.

— Я же не вижу, какой листок? — это я уже подал голос.

— Да поняла, — ответила девушка.

Она обратилась