С левой стороны шепот, — знаешь, что тут все бывшие спортсмены?

— Да, слышала. Ну и что? — девушки разговаривали. Так захотелось на них посмотреть. Чтобы отвлечься, я прислушался к преподавателю.

Астрологию здесь будем проходить по старославянской школе. Разумеется, это только основы, базовые, так сказать понятия, — преподаватель делал паузы между предложениями. И я отметил его неуверенность. Интересно. Я стал больше внимания обращать на интонацию, на ритм речи, даже на громкость. Что же дальше будет?

А дальше лекция закончилась, и участники стали задавать вопросы. Среди нас, конечно, были умные ребята. Они как-то быстро выяснили, что вся группа состоит из всего четырех знаков зодиака. Наверно кто-то просмотрел у всех дни рождения. Дальше больше, всего две группы крови у всех. И никаких резус отрицательных. Что еще? Примерно одного роста, правда девушки немного пониже. А вот с комплекцией? Тут от худого, кстати он легкоатлет, до массивного, тот тяжелоатлет.

Слух сильно обострился, и ощущение тела усилилось. Это как в темноте, когда идешь ночью в туалет в квартире. Там знаешь, где стена, где нужно повернуть, где ручка находится, где выключатель.

Лекцию практически не слушал. Хотелось узнать, что происходит вокруг. Шепот, скрипение стульев, шелест тетрадей. Все это вызывало опасение.

В детстве я лежал в больнице один. Семь лет было. Так вот там ребята были все старше меня. И мне пришлось быть все время настороже. Они постоянно делали разные пакости. Например, могли ночью измазать все лицо зубной пастой. Я научился чувствовать и не спать, когда ко мне прикасались. Даже если трогали одеяло, под которым спал.

Хорошо, что руки у меня были свободны. Представляю, как справлялись, те, которые были в варежках. Может быть, кто-то и пытался снять, но явных попыток не было. Скорее всего каждый подумал — что я, не смогу неделю выдержать. Вот и приняли все это.

В столовую меня довели. Одна девушка, у которой были варежки, взяла меня за руку, и мы направились на обед.

Она же принесла поднос себе и мне. Девушка ждала, когда я поем. Немного непривычно, но ничего не поделаешь, я приспособился. А вот кормить ее было трудно. Я ничего не видел, и она сначала говорила, куда нести ложку, потом же своими варежками стала направлять себе в рот.

В столовой стоял хохот. Зрячие ржали в голос, и только мы слепые прислушивались и улыбались. Кто-то разлил тарелку, кто-то уронил на пол котлеты. Обед прошел весело.

На лекции, а речь на ней шла о философии, сидели спокойно. Преподаватель, по голосу, мужчина в возрасте, говорил, о том, как развивается человечество, какие опасности подстерегают его, и что хорошего ждет впереди.

Я сидел и слушал его. Честно говоря, повязка надоела. Уже хотелось снять ее. Но внутри я был непоколебим. Не хотелось выглядеть слабаком в глазах девчонок. На это наверно и рассчитан весь курс. На уязвленном самолюбии.

Вечером в дом меня проводила Шура, девушка, которая жила в нашем доме. Странно, мне казалось, что я не смогу уснуть, но сон был очень крепкий. Даже удивительно, давно такого не было.

Мы собирались на зарядку, да с утра еще была гимнастика. Правда, на ней слепые не бегали, только на месте. Глеб, мой сосед, еще в доме сказал, — они что-то подлили в чай на ужине. Все спали, как убитые.

После зарядки и умывания, пошли на завтрак. Сегодня уже было легче. Ко всему привыкает человек.

За эту неделю я насадил кучу синяков и ссадин. Зато научился осторожно ходить, вытягивая вперед носок стопы. А уж есть не глядя… заметил, что вкус пищи стал ощущаться лучше. И еще одно, есть стал меньше. Может быть придумать такую диету для тех, кто хочет похудеть. "Худеем вместе! Ешьте что хотите, ешьте когда хотите. И вы все равно будете худеть!"

Сильно поссорился с Милой соседкой. Дело в том, что мы пили чай, как всегда, в помещении между нашими комнатами. Там стоял чайник с кружками и заварка. Так вот, я пролил на джинсы Милы горячий чай.

Я ощупью шел на свое место, она начала вставать и наткнулась на меня. Собственно, я не был виноват. Но Мила так раскричалась, что поневоле я стал считать себя неправым. Она так громко орала, потому что у нее были закрыты уши. И мне пришлось долго извиняться. Хорошо ее успокоила Шура. А то бы наверно я получил от Милы. Каждый может обидеть слепого.

На шестой день с утра пошел небольшой нудный дождь. Его капанье действовало на нервы. Слышно было, как с крыши потоками бежала вода в бочку. Ходить надо было осторожно, скользко, да еще не видишь ничего. Потом дождь прекратился и вышло солнце. Я его почувствовал кожей лица. Начинаешь понимать, что без солнца на Земле не выжить.

Остались сутки до окончания эксперимента. Все предвкушали свободу чувств и ощущений. Настроение было приподнятое. Как же, завтра днем мы скинем повязки и снова увидим мир, услышим мир, почувствуем мир. А кто любит болтать, тот начнет болтать.

Тяжелоатлет Василий первым обнаружил, что преподаватели и инструкторы исчезли. Их не было нигде. Все кровати аккуратно заправлены. Полотенца висят, где им положено, а людей нет.

Да и хрен бы с ними с преподавателями, но пропали и сторож, и повар, и даже две собаки, что вечно болтались под ногами.

Все собрались в зале. И началось. Сначала громко говорили девушки, потом подключились и ребята. Вскоре все орали. Вопрос обсуждался один — что делать? У всех были разные предложения, от того, что плюнуть на все и ждать, до — плюнуть и идти в цивилизацию.

Среди этого ора послышался тихий женский голос, — а может снять все и на фиг! Сначала на это никто не обратил внимания, потом кто-то подхватил и уже громко заорал, — давайте все скинем! Они же все равно сбежали!

Что тут началось! Все стали срывать с себя повязки и ожесточенно бросать их на пол. Я тоже сорвал повязку и открыл глаза. И что? Да ничего!

Со всех сторон слышалась ругань. Странно, но сильнее всего ругались девчонки. Хотя повязки были скинуты, но все осталось по-прежнему. Те, кто не видел, так же не видели, хотя и глаза их были широко раскрыты. Глухие не слышали, их затычки валялись рядом, но ни звука до них не доносилось. Те, кто сняли большие варежки, их пальцы были