И Сидни Зум повесил трубку. Затем вышел через заднюю дверьдома прямо в гараж, где его ждали автомобиль и собака.

Пес радостно приветствовал хозяина.

Зум открыл ворота, сел в машину и выехал в ночь. Оннаправился прямо на площадку, куда сбрасывают мусор. Это была болотистаявпадина, окруженная домишками бедняков и чахлыми кучками кустов.Припарковавшись, Сидни Зум открыл багажник и вытащил оттуда соломенную куклу.Посадил ее за руль, нахлобучил на нее свою шляпу, включил верхний свет.Внимательно осмотрев свое произведение искусства, он быстро зашагал в сторонуближайших кустов. Собака неслышно трусила рядом.

Безмолвие ночи поглотило их.

Издалека доносились приглушенные звуки спящего города —глухой рокот редких грузовиков и запоздалых легковых машин. Вдруг тишину ночиразорвал вой мотора машины, несшейся на большой скорости. Но он неожиданносмолк…

Минута проходила за минутой.

Сидни Зум зевнул. Собака сладко потянулась, вильнулахвостом. Вдали послышался вой сирены… Какой-то звук, неразличимый человеческимухом, заставил собаку напрячься. Пес встал в стойку: уши торчком, мощное телоготово к прыжку…

— Спокойно, Рип, — шепотом приказал Сидни иположил руку на голову собаки.

Хозяин и собака замерли. Они ждали…

Бах!

В темноте сверкнуло пламя. Раздался треск разбитого стекла.Винтовочный выстрел. Вспышка сверкнула в густых кустах ярдах в пятидесяти отмусорной кучи. Раздался второй выстрел, произведенный с намеренным интервалом.Для надежности. Боковое стекло автомобиля Зума обрушилось на землю тысячьюкрошечных осколков. Бах!

Третий выстрел точно ударил в соломенную фигуру, повалив еена сиденье купе. Сидни Зум убрал руку с головы собаки.

— Вперед, Рип! — скомандовал он. Пес, словномолния, метнулся вперед. Бах! В четвертый раз заговорила винтовка. Полицейскаясирена выла уже совсем близко. Теперь Зум тоже бежал, вглядываясь во мрак ночисвоими ястребиными глазами. Но собака неслась уже далеко впереди. Бесшумноотталкиваясь от земли своими мягкими упругими лапами, прекрасно ориентируясь втемноте, так как глаза ее видели в ночи не хуже волчьих. И вдруг раздалосьгортанное рычание… Затем — человеческий вопль… Послышался удар тела о землю…Взвыла сирена. Из-за угла выскочила полицейская машина с красной мигалкой накрыше.

Бах! Грохнул последний выстрел. Такой бывает, когда винтовкасо взведенным курком ударяется о землю. Зум побежал быстрее.

— Стоп, Рип, — крикнул он на ходу. Полицейскаямашина резко затормозила, пронзительно взвизгнули шины. Свет мощных фарвыхватил из темноты скрючившуюся на земле фигуру. Над ней нависла громаднаяоскалившаяся собака…

Дверцы машины громко хлопнули. Из нее выскочили двачеловека. Со всех ног они помчались к месту, где лежала фигура неизвестного.Однако Сидни Зум добежал туда первым.

Секундой позже лейтенант Сильвестр, за которым следовалкапитан Махони, направил луч мощного фонаря на лежавшего на земле.

— Уэлтер! — удивленно воскликнул Махони.

— Он самый, — подтвердил Зум, поглаживая все ещерычавшую собаку.

Капитан присел рядом со стонавшим Уэлтером.

— Вы убили Стэнвуда? — сурово спросил он. —Вы умираете. Скажите всю правду. У вас очень мало времени…

Уэлтер кивнул.

— Почему? — склонился над ним лейтенант Сильвестр.

— Деньги… — залепетал секретарь убитогоколлекционера. — По завещанию… проклятый скупец… собака сбила меня…винтовка выстрелила…

— Зачем вы подложили восковую куклу?

— Боялся, полиция… может проследить машину… хотел,чтобы подозрение пало на нее… на племянницу… ненавидел ее… заносчивая…высокомерная…

Чарльз Уэлтер дернулся и затих. Капитан Махони встал.

— Похоже, все кончено, — сказал он. — Ты ведьи рассчитывал на то, что Уэлтер подслушает твой звонок Сильвестру?

Сидни Зум кивнул:

— Я знал: убийца обязательно встревожится, увидев воскна своих туфлях или шлепанцах. Ему не пришло бы в голову, что я специальноподстроил все так, чтобы обитатели дома прошлись по стеариновым стружкам вкоридоре. Решив, что я напал на след и подозреваю его, он испугается.Естественно, убийца постарался бы подслушать мой телефонный разговор, а затемпоследовать за мной, надеясь убить меня, прежде чем я расскажу вам все, чтосумел узнать. Поэтому я приготовил для него мишень в виде соломенной куклы. Мойпес Рип в любом случае догнал бы его. Вот чего я не ожидал, так этосмертельного исхода. Хотя, наверное, это к лучшему. Мы избавили палача отработы. Честно говоря, я даже рад.

Капитан Махони вздохнул, с любопытством разглядывая Зума.

— Думающая машина, — пробормотал он, —напрочь лишенная человеческого сострадания.

— Сострадание, ха! Проблема человечества в том-то изаключается… в вашем отношении к преступнику! — воскликнул СидниЗум. — Сострадание! Вот перед вами на земле человек, который хладнокровнозапланировал убийство. Запланировал подставить палачу невинную молодую женщину,а вы талдычите о каком-то сострадании!

— Да, в чем, в чем, а в милосердии тебя не упрекнешь,это уж точно, — заметил лейтенант Сильвестр.

Сидни Зум перевел на него свой проницательный взгляд.

— Не-ет, — протянул он задумчиво. — Просто ясмотрю на милосердие с другой стороны. Например, с точки зрения невиновноймолодой женщины, которую пытались ни за что ни про что обвинить в убийстве. И,возможно, вкладываю в это понятие чуть больше, чем ты, Сильвестр?

— В каком смысле? — поинтересовался лейтенант.

— В смысле священного правосудия, — ответил СидниЗум и повернулся на каблуках. — Пошли, Рип, — позвал он своеговерного пса. — Наша работа здесь закончена.

И оба они растворились в прохладной темноте ночи. Ушли,уверенные, не ведающие ни колебаний, ни страха.