с ними. Они издавали тоскливые, тяжёлые звуки, полные боли и тоски. Мне стало хреново на душе, так хреново, что словами не передать.

Более крупные и более яркие рыбы были выше в небе, более мелкие стелились к туману под нашими ногами. И вой их был более жалобным и тоскливым. Время от времени одни поглощали других, и вой их смолкал. Такое впечатление, что злобно и тоскливо выло все вокруг. Весь этот долбанный мир.

— Боль, Голод и Страх — вот что довлеет над ними. Их жизнь отвратительна нам. Они мерзкие. Они управляются болью, голодом и страхом, а на другие чувства они просто не способны. Не жалей их, Няанга, они не достойны жалости. В мире людей таких тоже хватает. Няанга, сочувствия такие не достойны. И не вздумай пытаться чем-либо таким помочь — это не люди. Есть и среди людей те, кто подобен Голодным Духам — помогать таким — причинять себе вред. А теперь пойдем обратно.

— А как идти обратно?

— Также, как и сюда, только гораздо проще. Полуприкрой глаза, вспоминай наш мир, то место, куда нам отсюда надо уйти. И, шагая, бросай искоса взгляды, создавая мир вокруг себя. Главное — не падай. А не то ещё куда-нибудь можешь провалиться. И не вздумай здесь уснуть, может быть все, что угодно.

Вокруг нас проступала из тумана лесотундра — чослы, ели, тропинки и мох. Туман рассеивался на глазах…

Так я побывал в Мире Голодных Духов.

Глава двенадцатая

Укрепление Духа

Однажды я почувствовал недомогание. Я проснулся, вроде бы как обычно, но, когда поднялся — закружилась голова, сжало виски и затошнило. Я отбежал, шатаясь, метров на двадцать от чума, и тут меня вывернуло наизнанку.

Но облегчения не наступило. Виски сжимало по-прежнему, голова кружилась, и продолжало тошнить.

И Кам, как назло, куда-то запропастился. Из глубин памяти выплыл стишок:

«Если дождик налетает с ветерком,

Прежде, чем схватить простуду, ты учти:

До аптеки вёрст четыреста пешком

Надо будет за горчичником идти»:)))

Поняв, что мне нужно обойтись своими силами, самому справиться с непонятным недомоганием, я приступил к действиям.

Я сосредоточился на дыхании и начал поднимать и опускать руки. Минут через пять сменил упражнение — начал на выдохе разворачивать корпус. Еще через пять минут в ритме дыхания, начал круговыми движениями массировать голову. Все, как учил в своё время один очень мудрый человек. Как мы тогда думали, искусству рукомашества и дрыгоножества, как я сейчас понимаю, искусству работы с дыханием и энергией. В голове стало проясняться. И тут появился Кам.

— Что ты творишь? Весь лес взорвал своими воплями.

— По-моему, я не издал ни звука, Кам.

— Голосом — да. Но ты сам прекрасно знаешь, как умеешь орать мысленно. Рев твоих мыслей иногда просто невыносим. Я бросил все дела и примчался к тебе, потому, что ты орёшь. Все волки со всего леса сбежались бы сожрать несчастное больное животное, если б оно так орало мыслями.

— Мне было очень хреново, когда я проснулся. Я не понимал почему. И начал одну из практик, которой меня когда-то научили.

— Тот, кто научил тебя гасить симптомы боли и дискомфорта — мастер работы с Телом. Но он не научил тебя работать с Духом.

— А как работать с Духом, Кам? Как ты лечишь себя? Тоже, как и тех, кто приходит к тебе? Травами, психотерапией и сенсорикой?

— Нет. Я вообще не болею. Как переболел когда-то шаманской болезнью, так и все. Больше не болел никогда и ничем.

— Что было сейчас со мной, Кам? Что это за странный приступ?

— Твой Дух противился изменениям. Такое часто бывает. Когда количественные изменения вот-вот должны перерасти в качественные, Дух пугается и начинает противиться качественным изменениям.

— И что делать?

— Укреплять Дух. Направить свою Силу на укрепление Духа. Ты можешь не допускать болезнь в своё тело.

— Дух защищает тебя от болезней. Но, там, где дух слабеет, или переключается, болезни находят путь к тебе.

— Переключается, это как?

— Представь себе, что танкист подъехал на стареньком, плохо работающем танке к новому, только с завода, современному танку. Так вот, когда он в стареньком танке, он защищён. Когда он уже пересядет в новый танк — он ещё лучше защищён. А вот, когда он вылез из одного танка и идёт к другому — он беззащитен.

— Понимаю. Когда перестал пользоваться одними механизмами и ещё не начал другими.

— Именно. Твой Дух создаёт невидимую броню. И эта броня отбивает болезни, злую волю до тех пор, пока ты ее не снимешь.

— Как только слабеет Дух, броня перестаёт тебя защищать и болезнь находит к тебе дорогу.

— А как мне лечить себя, Кам?

Для начала стать полноценным, настоящим Камом. Потом укрепить Дух и создать из него броню. А потом пережить болезнь сращивания с Духом Иного Мира. Её ещё называют Шаманской Болезнью. А потом тебе уже не надо будет лечить себя. Кам не болеет.

— А когда мы пойдем за моими Духами во Внешний Мир?

— А вот прямо сейчас и пойдем, Няанга. Готов?

— Всегда готов, Кам!

— Ну, тогда пошли.

Глава тринадцатая

Духи Внешнего Мира

— Готов, Няанга?

— Всегда готов, Кам!

— Тогда пошли.

И мы отправились в путь.

— Пока у тебя нет своего Туура, — сказал Кам. — мы полетим на моем. Ты только не отставай. Хлопай в ладоши и двигайся вместе со мной. Тогда всё пройдет хорошо.

И мы пошли опять, как и раньше: подъемы и спуски, один раз даже по поваленным деревьям, хотя рядом была вполне себе комфортная тропа. Кам велел развести костер в совершенно неожиданном и не особо для этого подходящем месте.

Я огнивом, при помощи прихваченной с собой сухой бересты, развел огонь (Кам одобрительно кивнул). Помню, что Огню не нравилась моя зажигалка.

— Вот, разжуй. — Кам протянул мне несколько маленьких сушеных грибочков. (Конечно, это были просто шампиньоны — примечание Вадима Шлахтера). И, к моему удивлению, взял себе несколько, и тоже начал жевать.

— Водой запей, — сказал он, сделав несколько глотков из фляги.

— Кам, а ведь ты нечасто грибы жуешь, — удивился я.

— На сей раз мне придётся вести тебя. А это нелегко. Я вообще-то, так себе проводник.

Кам согрел бубен у костра и начал отстукивать ритм. Ритм был новым и не знакомым мне.

Раз-раздватри, раз-раздватри, раз-два, раз-два, раз-два-три. Я запомнил ритм. Темп нарастал. Кам сделал мне знак подняться. И включаться в процесс.

Мы танцевали у костра и