Награда эта, к слову сказать, и увековечила Андрея в памятипотомков, поскольку царский подарок стал главным сокровищем рода Шаховских.Бриллиант был оправлен в золото высшей пробы, которому искусные ювелиры придалиформу звезды. Получилась брошь, похожая на орден, а в центре ее – императорскийпрезент в десятки карат. Это роскошное украшение Андрей надевал по особоторжественным случаям, а на смертном одре завещал сыну, чтобы тот впоследствиипередал его своему. Но у Василия Андреевича народилось три дочери, и ни однойиз них массивная брошь в качестве украшения не пригодилась, поэтому отецприказал бриллиант из оправы вынуть и изготовить для него другое обрамление.Ювелир, нанятый для этого, предложил сделать колье, очень скромное,единственным «перлом» которого должен был стать знаменитый камень. Василийсогласился на колье, но только не на скромное, ему хотелось побольше жемчугов вобрамлении да мелких изумрудов. Ювелир еле его отговорил, предложив добавить воправу в качестве компромисса еще два бриллианта, поменьше «царского», которыеобещал разместить, как стражей, слева и справа от главного сокровища.

Так на свет появилось знаменитое колье Шаховских. А чутьпозже были изготовлены еще серьги и браслет, выдержанные в том же стиле. Этоткомплект на протяжении века передавался по наследству старшим дочерям кланаШаховских. По семейному преданию, он приносил счастье всем своимобладательницам. Шаховские считали, что именно благодаря этой дорогойбезделушке самыми талантливыми, удачливыми в браке, плодовитыми и здоровымибыли старшие дочери. А вот в семье Сережиного прадеда девочек не было вообще,поэтому гарнитур унаследовал его отец Георгий Шаховской, и он в свою очередьподарил комплект своей юной супруге на свадьбу. Ей он, правда, удачи не принес(жену его убили в семнадцатом году), как и ее дочке, Элеоноре, но Сережинасводная сестра прожила долгую, интересную жизнь, однако никто не назвал бы еелегкой и безоблачной. Элеонора много страдала, много и многих теряла, да иумерла не своей смертью…

Теперь гарнитуром владеет Сережина дочь Аня, и ей (первой изнаследниц того-этого века) он приносит счастье!

Вспомнив о дочке, Сергей потянулся к телефону, чтобы позвонитьей, спросить, как дела, но передумал. Он и так замучил девочку своей любовью. Авсе потому, что обрел ее слишком поздно – в семьдесят. Всю жизнь прожил, считаясебя бездетным, а в старости узнал, что у него есть дочь. Взрослая дочь.Удивительная: добрая, милая, красивая. Сергей полюбил ее сразу, как толькопознакомился. Даже до того, как узнал, что Аня его кровь и плоть. Ему простоочень понравилась эта нежная, неиспорченная девочка с «кудрявыми», как уЭлеоноры, ушками. Когда же стало известно, что он приходится ей отцом, Сергейедва не умер от счастья!

Теперь, когда прошло два года, он поуспокоился, но все жеСергея нет-нет да одолевает щенячий восторг от сознания того, что он все ж такиоставил свой след на этой земле, и так не терпелось излить на этот след – дочкуАнечку, – свою заботу, но… Сергей понимал, что это лишнее. Аня, конечно,отца любит и ждет его звонков, но она взрослая, и ей может показаться диким,если не навязчивым, его чрезмерное внимание. Вот и приходится СергеюГеоргиевичу сдерживать свои бурные отцовские инстинкты, а чтобы незацикливаться на них, надо отвлекаться. Как именно – он только недавнопридумал. А до этого маялся (дело свое год назад продал, но без работы сидетьне привык), не зная, куда применить неиссякаемую энергию и знания, и вдруг егокак осенило – надо книгу написать. Документальную повесть. Рассказать стране имиру о славном роде Шаховских. Перелопатить исторические хроники, отыскатьсемейные архивы, вспомнить многочисленные рассказы отца и, сопроводивполученную информацию некоторыми художественными отступлениями, создатьинтересное произведение в духе Валентина Пикуля.

Эта мысль посетила Сергея пять месяцев назад, и вот теперькнига почти готова. Хотя в принципе она могла бы быть написана еще в ноябре, нодело усложнялось тем, что в архивах Сергей сам сидеть не мог (аллергия на пыльне давала житья!), поручал эту работу своему помощнику, нанятому специально.Помощник, кандидат исторических наук Марк Эрнестович Суханский, был, при всемего блестящем уме, настоящим тормозом: все делал настолько медленно иосновательно, что архивные изыскания растянулись на месяцы. Другой бы на местеСергея, пожалуй, такого нерасторопного помощника давно рассчитал, но Отрадовуторопиться было некуда, а работа, выполняемая Суханским, его более чемустраивала. Старательный, въедливый, педантичный, Марк Эрнестович корпел надархивными документами с утра до вечера, не пропуская ни единого упоминанияфамилии Шаховских. Находя его, сканировал документ и отправлял Сергею поэлектронной почте – Марк «гастролировал» по архивам разных городов, включая,естественно, московский, а его работодатель все это время находился в родномСветлогорске. Полученные данные Сергей систематизировал, анализировал, и еслиинформация оказывалась заслуживающей внимания, художественно ее обрабатывал ивставлял в рукопись. И вот тут ему уже помогла супруга Елена, имеющая высшеегуманитарное образование, – у отставного вояки Отрадова, привыкшего клаконичным приказам, возникали некоторые трудности при составлении сложных предложений.Еще Лена давала очень дельные советы, например, предложила на титульный листпоместить генеалогическое древо Шаховских, а отдельные главы сопроводитьиллюстрациями.

Сергею идеи жены пришлись по душе, особенно с иллюстрациями.В его компьютере хранилось несколько фотографий, сделанных с портретов егопредков, в том числе самого знаменитого – декабриста. На него Марк Эрнестовичнаткнулся в краеведческом музее Нижнего Новгорода (именитый предок был родомименно оттуда) и очень умело запечатлел на фотоаппарат. Кроме этого портрета,Суханский отыскал еще два, оба в том самом уездном планетарии. Еще одинслучайно обнаружил сам Сергей, посетив сайт какого-то зарубежного коллекционераживописи. Тот, сын белоэмигранта, собирал портреты русских аристократов, средикоторых оказался портрет княжны Шаховской А.С., бабки Георгия. На картине онабыла запечатлена двадцатилетней, за месяц до свадьбы. Юная нежная прекраснаядевушка позировала художнику в декольтированном платье, демонстрируя роскошныеформы и еще более роскошные бриллианты. Те самые, фамильные! Сергей аж вспотел,когда понял, что это именно они, – до того он ни разу не видел картин, накоторых драгоценности были изображены, только на фотографии юной Элеоноры. Итут же пришла мысль посвятить целую главу этим сокровищам и их обладательницам.И обязательно сопроводить ее иллюстрациями – портретами Шаховской А.С. иНовицкой Э.Г. Елена идею мужа одобрила и лично отсканировала девичью фотографиюего сестры и своей мачехи Элеоноры. Теперь снимок в Сережином компьютере, иОтрадов частенько открывает его, подолгу смотрит, вспоминает, грустит, ногрусть эта не бередит душу, а успокаивает, и рождает не слезу, а умиротвореннуюулыбку.

Вот и сейчас, открыв файл с портретом, Сергей посмотрел накрасавицу Элеонору, и уголки его губ чуточку приподнялись. Ни одна женщина невызывала в нем таких чувств, как сестра. Он любил ее всю жизнь. Непо-родственному – по-настоящему! Он любил ее как женщину, и страсть его,противоестественная, постыдная, скрываемая от всех, кроме Элеоноры, быланастолько сильна, что Сергей не жил – мучился, чувствуя себя неизлечимобольным. А излечиться не мог, хотя очень хотел и много раз пытался – заводилроманы, увлекался, даже влюблялся, но «болезнь»-любовь все равно побеждала!Выздоровел Сергей только сейчас, когда сестра умерла. Казалось, перейдя в иноймир, она отпустила своего глупого брата, чтобы тот, наконец, познал здоровую,не замаранную инцестом любовь…