– Тебя уже называют одним из самых перспективных предпринимателей страны. Премьер-министр на недавнем форуме во Владивостоке объявил, что необходимо равняться на таких, как ты. Что чувствуешь по этому поводу?

– Удовлетворение, наверное… Четкое осознание того, что я на верном пути. Если твою работу оценивают такие люди, как премьер – значит, работа хороша. А я стараюсь выполнять свою работу отлично. Более того – лучше всех.

– Это должно отнимать много сил…

– Нет, когда работа в удовольствие и на пользу другим. Ты без конца отдаешь свою энергию, но она обязательно вернется, если направлена в верное русло.

– Ты поэтому основываешь и «Фонд помощи Кравчука»?

– Отчасти да. Я чувствовал, что могу реализовываться еще в каком-то направлении. Понимаешь, бог наградил меня умом и силой воли, и я думаю, что нахожусь у него в долгу. А как вернуть долг богу? Очень просто: нужно заботиться о тех, кто рядом с тобой. И я сейчас веду речь не только о родных, но и о совершенно незнакомых людях! Брюс Ли как-то сказал, что если каждый поможет тому, кто рядом с ним, – без помощи не останется никто. Очень умные слова.

– В формировании фонда тебе помогают другие инвесторы?

– Нет, это мой личный проект. Я в состоянии вытянуть все в одиночку. К примеру, часть суммы, которую мы получим от продаж технологии, пойдут на нужды фонда, а это – большие деньги. Помощь инвесторов пригодится, когда пойдем на международный уровень, но с этим я не тороплюсь. Не хочу распыляться. Слишком многое нужно сделать в России.

– Мне нравится то, как ты это говоришь: уверенно, самодостаточно. И, что самое главное, ты имеешь право так говорить, ведь ты прошел через многое и сделал себя сам…

– Да уж, не одно испытание пришлось пройти. Это сейчас люди читают обозрение моей жизни и думают, что она – сказка. И – да, это на самом деле так. Моя жизнь действительно напоминает сказку – если из контекста вырвать отдельные факты и при этом не читать между строк. Я не стану рассказывать, как взял под свое крыло маленький загибающийся заводик, доставшийся от отца, и за шесть лет добился значительных успехов. Три года назад я открыл исследовательский «Электрохимический завод Кравчука», благодаря которому и выбился в дамки. Я объединил свои предприятия под общей вывеской «КравТех», которая через год-другой будет известна на весь мир. И все это время я пашу, как раб на галерах! Но об этом я уже рассказывал другому журналюге. Что я хочу сказать конкретно тебе – это то, что я испытываю непередаваемую тягу жить! Ясно и четко я осознаю, что у всех – в том числе и у меня – есть какая-то цель. Я пытаюсь нащупать, понять, в чем она заключена. И каждый день стараюсь делать нашу непонятную страну, нашу контуженную матушку-Россию, чуть более нормальной, светлой, лучшей… И искренне верю, что в этом-то и состоит цель моей жизни!

Юля щелкнула диктофоном.

– На этой вдохновляющей ноте и стоит закончить!

– А я-то только вошел во вкус, – широко улыбнулся Александр.

– Да, я заметила! Весьма экспрессивно. Репетировал, что ль?

Кравчук засмеялся:

– Просто уже не впервой.

– Я читала некоторые твои интервью. И должна заметить, большинство журналистов спрашивают о какой-то беззубой ерунде.

– В этом заслуга Вики. Обычно она заранее обговаривает все вопросы, которые будут заданы журналистами.

– То есть тебе не приходится ждать скользких суждений по поводу твоего впечатляющего взлета?

Выражение лица Кравчука изменилось в одно мгновение. Оно стало жестким, большие черные глаза сузились в подозрительном прищуре. Он осторожно отхлебнул кофе, изучая Сотникову.

– О чем ты?

Юля легкомысленно пожала плечом.

– Ну не знаю… Например, о твоих связях с господином Сухоставским. О том, что он активно использует свое политическое влияние, обеспечивая тебя оборудованием, которого изначально не было у «КравТеха», и парочкой выгодных государственных контрактов. За что ты, в свою очередь, не поскупился на щедрые «откаты».

Александр молча смотрел на Сотникову. На ее суетливом лице не было и тени неловкости или смущения.

– Кто тебя подослал?

– Никто, я сама пришла.

– Тогда более печально.

– Почему же?

– Потому что всегда грустно видеть, как твои старые друзья превращаются в гиен, готовых кусать в спину.

Сотникова поморщилась:

– Кусать в спину? Ты о чем вообще говоришь?!

Кравчук резко навел на нее указательный палец.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! – В его непроницаемых черных глаза вспыхнул гнев, который явно прослеживался и в голосе. – Я думал, ты пришла сюда как друг!

– Я и есть твой друг! – повысила голос Сотникова. – Да, я пришла не за тем, чтобы спросить у тебя, что «золотой мальчик» ест на завтрак. Мне нужен Сухоставский. Ты – не первый, к кому присосалась эта тварь, и уж точно – не последний. Я пришла, надеясь, что именно ты – мой друг – поможешь вывести на чистую воду эту коррумпированную мразь!

Кравчук засмеялся.

– Ты понятия не имеешь, как все делается. И ты позабыла, что я за человек. О Сухоставском у меня пытаются разузнать в каждом третьем интервью. Поэтому я отвечу так, как отвечаю всегда: Всеволода Петровича я знаю исключительно по торжественным мероприятиям в Кремле и некоторым форумам. А все слухи о нашем с ним взаимодействии в сфере бизнеса – это чьи-то не самые здоровые фантазии.

Он подался вперед, гипнотизируя и вжимая журналистку в кресло несгибаемым взглядом. Казалось, глаза мужчины состояли из сплошной черноты.

– Лучше бы ты открыто сказала, что тебя интересует Сухоставский, – прошипел он. – Я бы не стал разоряться на тухленькое интервью.

Юля, прищурившись, покачала головой.

– Значит, ты просто закрываешь на все глаза, да? Бабки есть – совесть не нужна? И ты хочешь сказать…

– Я говорю, что мне противно, – шикнул Александр. – Мне противно осознавать, что после стольких лет ты пришла не за тем, чтобы узнать, как у меня дела или поведать о своих! Нет. Ты пришла, чтобы окольными путями выведать информацию про старого хрыча! – Он хмыкнул. – Ты сейчас как один из тех гнилых приятелей, которые после десяти лет молчанки звонят и спрашивают: «Привет, Сашок, помнишь меня? Не одолжишь пару тысяч баксов, а то носки купить не на что?». С такими друзьями враги не нужны! И я даже представить не мог, в кого ты превратишься за эти годы.

Сотникова покачала головой.

– Не нужно лицемерить, Саша! Не нужно…

– Хватай-ка свой гребаный диктофон, – вновь перебил ее Кравчук, – и к чертям катись отсюда! Разговор окончен.

Брови Александра грозно сошлись над переносицей, в глазах запрыгал агрессивный огонек. Даже непроницательному человеку сейчас бы стало ясно, что продолжать разговор бессмысленно. Юля фыркнула, покачала головой. Спрятав диктофон в сумочку, поднялась из кресла.