– Это просто смешно! Я ведь не ребенок!

Легкая улыбка коснулась ее губ.

– Прекрати задаваться и разреши мне помочь, а не то скажу врачу, что передумала присматривать за тобой, и придется тебе остаться в больнице. Вот тогда вместо меня над тобой будут хлопотать медсестры.

Калеб опять фыркнул, но позволил застегнуть на себе рубашку. Несмотря на подспудную мысль о том, что Елена пользуется его беспомощностью, он оценил ее готовность прийти на помощь. Большинство женщин в такой ситуации пошли бы на попятный, а она не оставила его наедине с возникшими проблемами. Елена – не такая, как остальные.

Но всему есть предел. Когда она попыталась помочь Калебу в надевании брюк, он решительно отвел ее руку и кое-как, несмотря на боль, натянул их самостоятельно, тихо радуясь, что, раздевая его, сотрудники больницы оставили на нем хотя бы трусы. Повозившись немного, Калеб сумел застегнуть на брюках молнию и пуговицу и перевел дух.

Затем он встал, борясь с накрывшей его волной тошноты, и ощутил, как начинает проваливаться в черноту. Наверное, нужно двигаться медленнее и осторожнее.

– Это твой адрес? – спросила Елена, протянув его бумажник, где в отделении с пластиковым окошком Калеб хранил свои водительские права.

Поморгав, чтобы прояснилось зрение, он ответил:

– Да.

– Хорошо. Я пойду вызову такси, чтобы отвезти тебя домой.

Эти слова Елена сопроводила пристальным взглядом, словно говорящим: «Будь паинькой, я скоро вернусь», и Калебу внезапно подумалось, что эта женщина, похоже, еще покомандует им. К своему удивлению, он обнаружил, что эта мысль ему даже немного приятна.

Такси остановилось перед домом, в котором жил Калеб, и у Елены все внутри сжалось. Ну вот они и приехали. В больнице она была занята хлопотами, связанными с выпиской Калеба, но сейчас ей предстоит остаться с ним наедине – впервые с той ужасной утренней встречи. Елена уже начала сожалеть о своем обещании присмотреть за Калебом в течение предстоящих двух дней. Но это ее долг, ведь, не приди она к нему сегодня, этот человек не попал бы под мотоцикл.

Там, в больнице, поняв, как сильно Калеб хочет поскорее попасть домой, Елена приняла мгновенное решение ему помочь. Конечно, для нее было нелегко заставить себя участвовать в обмане врача, но Елена успокаивала себя мыслью о том, что будет неотступно находиться при больном и при необходимости срочно вызовет скорую. А в больнице, где хватает других пациентов, медперсонал вряд ли присматривал бы за Калебом как следует.

Но что, если Калеб внезапно вспомнит о ненависти к своей неожиданной сиделке и отошлет ее прочь? У Елены екнуло сердце. Ведь тогда он останется в своей квартире, одинокий и беспомощный. А вдруг Калеб упадет с постели и ушибется или вообще умрет?

Елена заставила себя сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. К чему волноваться об этом сейчас? Даже если Калеб вспомнит обо всем, что было между ними, может, он не сразу спустит ее с лестницы, приняв во внимание помощь Елены в его побеге из больницы и уход за ним? А если повезет, Калеб осознает: таким поведением она хочет ему показать, что от всей души сожалеет о потере его дружбы и искренне желает исправить причиненный ему вред. Может, он увидит, что очень много значит для нее. И всегда был ей дорог, даже тогда, когда Елена оттолкнула его от себя…

Калеб удивленно окликнул ее, кажется, недоумевая, почему она не выходит из такси, хотя они уже приехали.

– Ты уверена, что хочешь присматривать за мной? – бросил он. – Знаешь, это совсем не обязательно. Я и сам могу о себе позаботиться.

Она повернулась и строго посмотрела на него.

– Нет, не можешь. Ты ведь слышал, что сказал врач. Кто-то постоянно должен быть рядом, тем более у тебя все еще есть проблемы с памятью.

Калеб равнодушно пожал плечами, словно ему было все равно, останется Елена или нет, но она была готова поклясться, что в его глазах мелькнула радость.

– Ладно, идем.

Елена открыла дверь такси и мысленно приказала себе не волноваться раньше времени – пусть все идет своим чередом.

Квартира Калеба, расположенная в пентхаусе, оказалась просто роскошной. Впрочем, иного Елена и не ожидала. Мягкий свет заливал через огромные, от пола до потолка, окна просторную гостиную, обставленную стильной мебелью из мореного дуба, а также мягкими диванами и креслами, обитыми темной кожей. Пол был отделан терракотовой плиткой. Оформленный в теплых, приглушенных тонах интерьер действовал умиротворяюще, и внутреннее напряжение Елены немного спало.

Она не забыла, что скрыла от Калеба правду, но уверяла себя, что поступила так ради его блага. Кто-то ведь должен позаботиться о бедняге. И предложение о деловом сотрудничестве тут вовсе ни при чем. Надо вернуться к этому вопросу, но не раньше, чем Калеб полностью выздоровеет, а воспользоваться его потерей памяти было бы бесчестно.

«Я здесь всего лишь как друг Калеба, – мысленно убеждала себя Елена. – И судя по всему, единственный друг, раз даже в больнице его некому навестить. Похоже, он ни с кем не сходится близко». Сердце сжалось от сочувствия при мысли об одиночестве Калеба.

Уже давно следовало разыскать его, и Елена собиралась это сделать, но никак не могла решиться показаться ему на глаза. Лишь крайняя необходимость вынудила ее встретиться со старым другом. Да, Елена все эти годы вела себя как настоящая трусиха, но ее всегда пугало то, что в присутствии Калеба она теряла самообладание. Ко всему прочему, тот поцелуй в больнице никак не шел из головы…

Чувствуя, как учащенно бьется сердце, Елена скользнула мимо Калеба на кухню и притворилась, что восхищенно рассматривает его суперсовременную кухонную технику, стараясь между тем взять себя в руки.

– Приготовить тебе что-нибудь поесть? Или, может, хочешь пить? – спросила Елена, повернувшись к Калебу.

Тот наблюдал за ней из гостиной, стоя у одного из диванов.

– Тебе вовсе не обязательно баловать меня. Вообще-то это мне следует приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое, чтобы отблагодарить. Ведь ты вытащила меня из больницы.

Елена протестующее вскинула руки.

– Ну уж нет! Я не собираюсь есть твою стряпню. Если только ты не научился, наконец, готовить. – Она озорно улыбнулась.

Калеб изобразил обиду.

– Неужели у меня это так плохо получалось? Не помню.

– Это было вполне сносно, – все еще улыбаясь воспоминаниям, успокоила его Елена.

Хотя, если честно, кулинаром Калеб был ужасным. Один раз, когда они вместе готовились к экзаменам в его комнате, он приготовил для Елены какое-то блюдо, но она так скривилась от первой же ложки, что Калеб выбросил остатки этой стряпни в мусорное ведро и заказал пиццу.

– Что ж, как я уже сказал, тебе вовсе не обязательно оставаться тут. Со мной и так все будет хорошо, – заверил Калеб, осторожно присев на диван и поморщившись от боли в сломанном ребре.