висела большая кованая люстра, на столе стояла ваза с живыми цветами, а стены были окрашены в кремовый цвет. Дальше фойе переходило в большую гостиную, французские окна которой были распахнуты на террасу.

– Как прошел ваш полет? – спросила Мария.

– Очень долго, – ответила я. – Утром было так тяжело просыпаться.

– Не сомневаюсь. Я могу предложить вам что-нибудь? Эспрессо? Капучино?

– Нет, спасибо. Я выпила кофе за завтраком.

Она внимательно посмотрела на меня, и мне вдруг стало неловко. Если бы я была черепахой, я спрятала бы голову в свой панцирь.

– Марко был прав, – сказала она. – Вы очень похожи на него. Во времена его молодости.

Я с трудом сглотнула.

– Правда?

– Си, – Мария взглянула на часы. – Адвокаты приедут еще минут через двадцать. У нас есть время, чтобы познакомиться. Хотите, пройдем в гостиную?

– Да, спасибо.

Она провела меня в просторную комнату в глубине виллы, где на разных коврах стояли несколько уютных комбинаций диванов и кресел. В дальнем конце комнаты расположился небольшой рояль, а на стенах висело множество картин маслом, которые должны были бы занимать место в музеях.

Я прошла за Марией к дивану, стоящему перед большим каменным камином.

– У вас, должно быть, есть немало вопросов, – проговорила она.

– Вообще-то да.

– И у нас тоже, – ответила она.

У меня снова что-то сжалось в желудке, и я нервно кашлянула.

– Мария, я буду откровенна. Все это очень неловко. Я не знаю, насколько вы в курсе всей ситуации, но мистер Кларк не принимал никакого участия в моей жизни. Моя мать рассказала мне о нем лишь за час до своей смерти, это было больше десяти лет назад, и рассказала очень немного. Даже мой отец не знает, что я ребенок другого человека. Так что, видите, как все сложно.

– Ох, мамма, – в глазах Марии появилось озабоченное выражение. – Так вы ничего не знаете об отношениях Антона с вашей мамой?

Ничего, кроме того, что она отвернулась от меня с выражением стыда и отчаяния, сделав это признание на смертном одре.

– Я даже не уверена, были ли у них какие-то отношения, – пояснила я. – Потому что моя мать была счастливо замужем за моим отцом, когда они тридцать один год назад приехали сюда провести лето. Именно поэтому она и не говорила мне, что Антон – мой настоящий отец, по крайней мере до самой своей смерти. Думаю, она почему-то все же хотела, чтобы я узнала… может быть, на случай, если в будущем возникнут какие-то медицинские вопросы? Это единственная причина, которую я могу придумать, почему она вообще мне об этом сказала. Но она умоляла меня не рассказывать об этом отцу, потому что это разобьет ему сердце, а ему и так приходится нелегко. Он парализован и нуждается в круглосуточном уходе.

– Санто дио[11].

Я опустила взгляд.

– Простите. Я как-то путаюсь.

– Вовсе нет.

Я сделала глубокий вдох.

– Просто у меня столько вопросов.

Мария выпрямилась на диване.

– Я бы хотела ответить вам на них, но для всех нас это был такой же шок, как и для вас. Мы узнали о вашем существовании только от юридической службы Антона в Лондоне несколько дней назад. Это они должны приехать сегодня утром с завещанием, которое он обновил совсем недавно.

Я неуверенно нахмурилась.

– Насколько недавно?

– Два года назад. В 2015-м.

Я подумала.

– Может быть, это произошло, когда он узнал о состоянии своего сердца?

Она с сожалением покачала головой.

– Насколько я знаю, он ничего такого не знал. Он всегда казался здоровым как конь.

Где-то в доме громко хлопнула дверь, и я повернула голову на звук женских каблуков, звонко зацокавших по лестнице. Мария потерла виски.

– Порка вакка[12]. Я заранее прошу прощения за то, что сейчас начнется.

В комнату ворвалась высокая, очень красивая итальянка с длинными темными волосами, белоснежной кожей и полными алыми губами. На ней был черный брючный костюм «Армани». Она разразилась громкой тирадой на итальянском, сопровождая бесконечные потоки жалоб размашистой жестикуляцией безупречных рук с французским маникюром. Я не понимала ни слова из ее речи, но подозревала, что это как-то связано с предстоящим визитом адвокатов.

Мария вытянула руку, пытаясь как-то успокоить ее. Заговорила с женщиной по-итальянски, но гораздо медленнее. Я могла только сидеть и смотреть.

В комнату влетела другая женщина. Эта была блондинкой, и заметно старше, возможно, лет шестидесяти с небольшим, но она тоже выглядела потрясающе. Было ясно, что она делала какие-то пластические операции.

– Уйдет ли она! – закричала блондинка.

– Не уйду, потому что я тут живу! – ответила ей итальянка.

– Нет. Ты тут всего лишь гость, и тебя больше не хотят здесь видеть!

Молодая женщина ответила яростно эмоциональной пулеметной фразой на итальянском, которая продолжалась до тех пор, пока другая не подняла руки в поражении. Она выжидательно обернулась к Марии, явно желая, чтобы та вмешалась и сказала бы что-то, чтобы разрядить ситуацию.

– Дамы! – сказала Мария. – С этим придется подождать. Мы не можем принять никаких решений насчет того, кто останется, а кто уйдет, пока не узнаем, что нам сообщат адвокаты.

– Вот! – отрезала итальянка. – Я же говорила!

– Они ничего не скажут насчет тебя! – возразила блондинка. – Антон написал завещание два года назад, а тогда он с тобой и знаком-то не был.

Итальянка трижды щелкнула пальцами перед ее лицом.

– Ты думаешь, что знаешь все ответы, а это не так. Ничего ты не знаешь. Антон любил меня. Он сам мне так говорил. И ты не знаешь, о чем он думал перед смертью. Он мог что-то добавить. Написать какое-нибудь письмо. Я не знаю, как это все работает.

– Конечно, ты ничего не знаешь. У тебя вместо мозгов помада.

– А ты просто нахальная корова! Ты вообще тут только из-за денег! На него тебе было наплевать! Если бы это было не так, ты бы приехала навестить его, пока он был жив. Но тебя тут не было! А кто, кто был с ним, стараясь, чтобы его последние дни прошли как можно лучше?

Мария поднялась и простерла вперед руки, словно оркестровый дирижер.

– Тачете![13] Поговорим об этом потом. Позвольте представить вам Фиону. Она только что приехала.

Обе тут же замолчали и повернулись в мою сторону.

Та, что помоложе, смотрела на меня как на гадюку в траве.

– Это она?

Я встала и попыталась улыбнуться.

– Бонджорно.

– Это Кейт Уилсон, – сказала мне Мария, указывая на блондинку постарше. – Бывшая жена Антона. Она приехала из Калифорнии. А это София Романо… – Мария запнулась, подыскивая слова. – Подруга Антона.

– Я была ему