— Что это, к дьяволу, ты вытворяешь? — поинтересовался Джек.

Кэндис вскинула глаза. Челюсти его были сжаты, взгляд устремлен на ее грудь с затвердевшими сосками. Инстинктивно прикрывшись руками, она пролепетала:

— Делаю, как вы.

Глубоко вздохнув, он перевел взгляд на ее невинное лицо. Кэндис вспыхнула и потупилась, затем быстро отвела глаза. Но одного мгновения оказалось достаточно, чтобы вздыбленный набухший ствол запечатлелся в ее памяти.

Решив, что процедуры обеззараживания с нее достаточно, Кэндис с лихорадочной быстротой оделась. Джек не проронил ни слова.

Он проснулся на рассвете.

Еще царил сумрак, и только на востоке занималось розовое сияние. Прошлым вечером они продвинулись на полмили вниз по течению и разбили лагерь. Бесшумно поднявшись, Джек взглянул на девушку. Она лежала, свернувшись под оленьей шкурой, по другую сторону от погасшего костра. Посмотрев на нее, он повернулся и зашагал прочь от лагеря.

Они были в тридцати часах езды от «Хай-Си» и при всем желании не могли попасть туда раньше. Джек не сомневался, что все дело в вынужденной близости. Будь она просто белой женщиной, встреченной им в пути, он не терзался бы сейчас от невыносимого, но, увы, безнадежного желания.

Его снова охватила злость — мрачное тяжелое чувство закралось в сердце.

Раздавшееся над головой рычание мигом вывело его из состояния задумчивости. Черт, из-за этой женщины он погибнет! Если бы она не занимала все его мысли, Джек никогда бы не подпустил так близко горного льва.

Джек выхватил «кольт», но слишком поздно. Громадный желтый лев прыгнул с нависавшего над Джеком утеса. Сила столкновения отбросила его назад, прежде чем он успел выстрелить. Джек выронил револьвер, инстинктивно выставив перед собой руки.

Сцепившись, они катались по земле — тугой ком из мужской плоти и звериной шкуры. Острые когти впились ему в спину, но Джек даже не вскрикнул, сосредоточившись на том, чтобы удерживать на расстоянии пасть зверя. Преимущество, однако, было на стороне льва. Понимая, что долго не продержится, Джек нащупал рукоятку ножа. Сделав отчаянное усилие, он выхватил его из ножен и вонзил в тело зверя.

На мгновение ему показалось, что удар не достиг цели. Но глаза льва расширились и остекленели, пасть ощерилась в безмолвном рыке, рвавшие спину Джека когти ослабели. Громадное тело напряглось, а затем обмякло. Столкнув его с себя, Джек поморщился от боли. Лев скатился на землю.

Несколько секунд Джек не шевелился.

Мир все еще вращался перед его глазами. Джек понимал, что не в состоянии позаботиться о себе. При мысли о девушке, находившейся в нескольких ярдах от него, сердце его тоскливо сжалось. Ей нельзя доверять. Теперь она запросто сможет убить его и завладеть конем. Он должен сохранить сознание и силы, чтобы заставить Кэндис обработать его раны.

Джек долго приходил в себя, затем поднявшись, медленно побрел к лагерю. Прислонившись к низкорослому дубу, он вытащил «кольт». Рукоятка показалась ему влажной, а вес непомерно тяжелым. Как он ни старался держать револьвер прямо, дуло упорно клонилось к земле. Оттолкнувшись от дерева, Джек побрел дальше.

Кэндис уже встала и разводила костер. Увидев Джека, она побелела.

— О Боже! — выдохнула Кэндис.

Джек рухнул на колени. Подняв глаза, он увидел, что девушка не двинулась с места, но бросила взгляд на коня, и с болью в сердце понял, что не ошибся в своих предположениях. Получив шанс, Кэндис сбежит, оставив его умирать. Ей нет дела до того, выживет он или умрет.

— Принеси воды. И достань виски из моей сумки.

Кэндис кинулась к фляге с водой. Прихватив ее и седельную сумку, она поспешила к скорчившемуся на земле Джеку. Глаза его закрывались. Никогда еще веки не казались ему такими тяжелыми.

Джек поднял глаза. Значит, сейчас. Сейчас она уедет, если не убьет его раньше. Последнее, пожалуй, даже лучше.

— Уезжай, — прошептал он. — Давай. Чего ты ждешь? Их взгляды встретились. Девушка посмотрела на коня и повернулась к Джеку спиной. Он с мучительной ясностью осознал, что она приняла решение — не в его пользу. В следующее мгновение Кэндис сняла с себя рубашку, затем сорочку, после чего снова надела рубашку и повернулась к нему. Джек устало закрыл глаза, когда она начала рвать сорочку на полосы. Кэндис осторожно коснулась его плеча там, где кожа не пострадала.

— Нужно промыть раны, — сказала она. — Будет больно. Выпейте виски.

Она заставила Джека сделать несколько глотков. Виски предназначалось для ран, но Джек был слишком слаб и страдал от боли, чтобы возражать ей. Он охнул, когда виски обожгло его спину, но больше не издал ни звука, пока Кэндис промывала его израненные грудь и ноги, очищая их от песка и грязи.

— Еще минутку, — сказала Кэндис. — Вот так. Сейчас я постелю одеяло. А теперь осторожно…

Она помогла ему лечь, и это было настоящим благословением. Джек ощутил мягкое прикосновение влажной ткани к лицу. Девушка вытирала пот с его лба, щек, подбородка. «Она осталась», — мелькнуло у него голове, прежде чем он потерял сознание.

Когда он проснулся, солнце стояло высоко в небе. Джек понял, что проспал весь вчерашний день и половину сегодняшнего. А также то, что он на пути к выздоровлению. Джек осторожно напряг мышцы и почувствовал боль, но, судя по ощущениям, раны затягивались. Терзало его одно — зверский голод. Приподнявшись на локте, он огляделся и замер.

Конь и девушка исчезли.

Джека охватило горькое разочарование. В конце концов она не только не убила его, но оставалась с ним, пока он не пришел в себя.

Джек услышал ржание раньше, чем показалась лошадь, и медленно поднялся. Оглядевшись по сторонам, он увидел свою портупею, валявшуюся на земле рядом с седельными сумками. Вытащив «кольт», Джек притаился в тени громадного валуна.

На опушку выехала Кэндис Картер верхом на вороном; с луки седла свисали две беличьи тушки. Ее взгляд метнулся к Джеку, появившемуся из своего укрытия.

— Вы встали? — спросила она.

Она не уехала! Джек не мог поверить, что его спутница все еще здесь. Он отвел глаза, чтобы Кэндис не заметила его радости. Подойдя к одеялу, Джек опустился на него.

— Вам не следовало вставать, — обронила Кэндис, спешиваясь.

— Мне намного лучше.

— Не мудрено, ведь вы проспали тридцать часов. У вас была лихорадка, правда, недолго. Считайте, что вам повезло.

Джек пригвоздил ее взглядом:

— Почему ты осталась?

— Я не могла бросить раненого.

— Даже полукровку апачи? Она вспыхнула:

— Я в долгу перед вами.

Джек наблюдал, как Кэндис готовит мясо и разводит костер. Томительное чувство, в котором не было ничего физического, овладело им. Вчера девушка заботилась о его израненном теле, сегодня готовила ему еду. Как жена.