Ульфин и Утер склонили головы, но на самом деле они не понимали, о чем речь.

– Я думал, что все это просто легенда – богиня, ее талисман… Красивая сказка, которая годится только для эльфов… Поэтому талисман у нас и отняли… Но Пеллегун знал…

Болдуин поднял голову и взглянул на Ульфина. Рыцарь был высоким (хотя, конечно, гномам все люди казались высокими), выше Утера, и выглядел более мощным в своих доспехах из стальных пластин и красном плаще с вышитыми на нем рунами Красной Горы. Однако его белокурая борода была короткой, словно у юного гнома, которому едва исполнилось пятьдесят. Как и у большинства собратьев, его волосы были заплетены во множество тугих косичек, защищавших уши и затылок от ударов мечей и не закрывавших лицо, на котором были уже заметны следы прожитых лет – морщины и шрамы. Сколько же ему лет? Пятьдесят, шестьдесят? Нет-нет, люди не живут так долго… Наверно, не больше половины от этого… Возраст несмышленыша, по гномовским меркам. Но таковы были люди: жили недолго, умирали молодыми, однако из года в год во множестве нарождались новые, заполоняя землю, словно черви, подтачивающие дерево.

– Почему ты спас меня в ту ночь, Ульфин?

– Потому что заговор против вас был подлостью, – ответил рыцарь, не раздумывая (мысль об этом не оставляла его с той самой кошмарной ночи). – Напав на вас в резиденции Великого Совета, король Пеллегун совершил наихудшее из предательств. Нарушить данную ему присягу было делом чести для меня.

Плечи Болдуина затряслись, и он издал какое-то отрывистое ворчание, в котором далеко не сразу можно было угадать смех.

– Честь, которую нелегко вынести, а, рыцарь? И, однако, ты прав. А если ты прав вопреки остальным, это значит, что ты заблуждаешься. Вы оба заблуждаетесь… Два дурака… Тебе бы следовало убить меня в ту ночь, Ульфин. Перерезать глотку во сне. И тогда сего дня ты был бы среди победителей…

Рыцарь склонил голову. Сколько раз он думал о том же самом!

– По крайней мере, вы останетесь живы, – сказал Болдуин, наклоняясь к ним. – Умирать здесь бесполезно. Уезжайте, найдите королеву Ллиэн и расскажите ей о том, что произошло… Возьмите с собой Брана. Нужно узнать, украл ли ваш король меч только затем, чтобы развязать войнумежду эльфами и гномами, или же он в самом деле верит в магическую силу талисманов. Скажите Ллиэн, что мы будем ждать вас здесь, под Красной Горой…

Последних слов Утер не слышал. Наконец-то он снова увидит Ллиэн…

– Ты понял меня?

Утер вскинул голову, оторванный от своих мыслей, но, по счастью, старый король обращался не к нему. Рядом с ними стоял гном в боевом вооружении, его длинная рыжая борода была заплетена в две широкие косы, спадающие на полукафтан из темной кожи. Он смотрел на рыцарей добродушно, почти с симпатией. Утер улыбнулся в ответ и постарался не показать, насколько ему смешно. Несмотря на доспехи и мощный боевой топор с двумя лезвиями, гном никак не походил на воина. Слишком толстый.

– Бран – младший брат принца Рогора, наследника трона Черной Горы…

Болдуин помолчал и добавил:

– Может быть, даже настоящий наследник – если Рогор убит…

Бран, кажется, приосанился – во всяком случае, с заметным усилием втянул живот.

– Впрочем, это не так важно, – продолжал Болдуин, бросив ледяной взгляд на юного гнома. – Но в его жилах течет королевская кровь. И он знает все детали этой истории. Если вы встретитесь с королевой Ллиэн, он сможет засвидетельствовать ваши слова.

– Государь, вы можете на меня рассчитывать! – заявил Бран. – Мы обязательно ее найдем, и я расскажу ей все, что знаю!

– Не хорохорься, – проворчал Болдуин. – Будь доволен, если останешься в живых!

Потом он поднялся с трона – металлическая кольчуга зазвенела от этого движения – спустился на три ступеньки и привлек Ульфина к себе, обхватив его за пояс (несомненно, он бы предпочел обхватить рыцаря за плечи, но тогда пришлось бы вытянуть руки вверх и встать на цыпочки, а это явно противоречило королевскому достоинству). Не говоря ни слова, даже не взглянув на Брана, который засеменил следом за Утером, Болдуин пересек тронный зал и коридоры дворца, а затем в сопровождении своих спутников вышел на площадь – просторный подземный зал, куда падал свет из пробитых в камне скважин. Каменный свод был достаточно высоким, чтобы рыцари могли выпрямиться во весь рост.

Их глазам предстал затейливый лабиринт Дал Вид – столицы гномов Красной Горы – огромного муравейника, пересеченного бесконечными туннелями, такого тесного и темного, что никто, кроме гномов, не смог бы долгое время жить здесь, оставаясь в здравом уме – но сами они как раз больше всего ценили именно такие условия. У подножия дворца и на прилегающих улочках суетились галдящие толпы, словно растревоженный осиный рой. Горделивый и роскошный Дал Вид превратился в охваченное паникой подземелье, откуда выезжали многочисленные повозки беглецов, нагруженные скарбом, который только мог в них поместиться. Рассеянные по равнине солдаты без труда захватывали их.

Город был похож на тело, истекающее кровью из многочисленных ран. Старый король смотрел на это жалкое бегство, и в глазах его стояли слезы. Оно было знаком окончательного поражения – еще более явственным, чем разгром армии.

– Вот чем закончилось мое правление… – прошептал Болдуин.

И, отвернувшись от унизительного зрелища, опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с рыцарями. После короткого колебания он сделал рукой жест, напоминающий прощальный.

– У вас есть еще час, – сказал он.

Несколько мгновений он печально смотрел на Ульфина, затем торопливыми шагами направился обратно во дворец. Его воины в молчании последовали за ним, мрачные как никогда. Они готовы были встретить свою плачевную участь, и хотя их плечи поникли, души обрели умиротворение. Они были горды своим собственным мужеством при виде такой позорной слабости остальных. Затем огромные бронзовые ворота дворца закрылись, и Ульфин, Утер и Бран остались стоять на ступеньках.

Гном медленно стащил шлем, посмотрел на него с явным отвращением и швырнул на землю. Затем стянул через голову кольчугу, взъерошив свои темно-рыжие волосы. Схватил тяжелый стальной топор и с силой, которой двое рыцарей даже не ожидали, обрушил его на каменную плиту под ногами, отчего осколки камня брызнули во все стороны. После этого, не обращая внимания на своих спутников и словно следуя какому-то тайному ритуалу, Бран опустился на колени и, подобрав большой осколок, осторожно спрятал его в кожаный мешочек, висевший у него на поясе. Он долгое время оставался коленопреклоненным, бормоча про себя какие-то заклинания, потом резко поднялся и обернулся к рыцарям.

– Идемте!

Не дожидаясь, пока они последуют за ним, он спустился по ступенькам, отделявшим их от площади, и углубился в одну из узеньких улочек, заполненную, как и остальные, толпами народа. Вначале оба рыцаря и гном продвигались довольно быстро, хотя и поминутно сталкивались с целыми семьями, пытавшимися спасти свои пожитки; но толпа становилась гуще, закупоривая и без того узкие проходы, и им пришлось вовсю работать локтями и колотить мечами плашмя. Толкаясь, спотыкаясь, разрывая одежду о грубые камни, которыми были выложены туннели, обдирая кожу о каменные выступы, они двигались в стихийно-безрассудном потоке беженцев, увлекавшем их за собой и швырявшем в разные стороны, как щепки; среди всего этого хаоса, криков и суматохи они чувствовали, что начинают поддаваться всеобщей панике.