– Не волнуйтесь. Они приходят и уходят, а мы остаемся.

Жак, Фернан и я быстро распределяем роли между собой и образуем слаженное трио. Свои первые шаги на новом поприще я делал в окружении людей, на которых хотелось равняться, и считал это большой удачей. Когда за проект отвечает нечетное количество руководителей, это всегда приводит к необходимости искать компромисс в таких сложных вопросах, как, например, строительство Grand Stade[24]. Я изо всех сил старался заручиться поддержкой политиков, чтобы построить его в Сен-Дени, а не в 35 километрах от Парижа, в Мелен-Сенар. Лавирую сразу между несколькими организациями: государством, ФИФА, ФФФ. У каждой свои интересы, зачастую диаметрально противоположные. В то же время из газеты L’Équipe я узнаю, что Жоао Авеланж, президент ФИФА, в одностороннем порядке принял решение провести Чемпионат мира 1998 не с 24, а с 32 командами. Приходится проглотить и эту пилюлю. Это означало, что вместо 52 матчей мы должны организовать 64! Но это невозможно!

Политики, кто как может, продолжают вмешиваться в нашу работу. Дальше я узнаю, что премьер-министр Эдуард Балладюр сам выберет 10 городов, в которых пройдут встречи команд на Чемпионате мира. На самом деле, каждый хочет перетянуть одеяло на себя. Я же пытаюсь, как у нас говорят, «добавить воды в вино» ― занимаюсь дипломатией, там, где идет борьба не только интересов, но и эго разных людей. Даже несмотря на игнорирование властями необходимости отремонтировать стадионы, несмотря на упорный отказ администрации Страсбурга принимать матчи Чемпионата, я стараюсь сохранять хладнокровие. Вот так потихоньку я и становлюсь настоящим политиком.

На этом этапе мне также нужно преодолеть некоторую застенчивость и далеко задвинуть какие-то комплексы, чтобы суметь пробиться в мире, полном таких красноречивых и образованных личностей. Я знаю пределы своего словарного запаса и грамотности; знаю, что никогда не стану великим оратором. Итак, 14 июля 1994 года я направляюсь к ратуше в Беверли-Хиллз в Лос-Анджелесе, где должен произнести речь перед более чем 1000 представителей международной прессы. В этот день Соединенные Штаты, организаторы Чемпионата мира 1994, передают эстафету Франции. Впервые я показываю миру «другого Платини». Того, который пришел на смену Платини-игроку. Откровенно говоря, в тот день я бы предпочел оказаться перед воротами на одиннадцатиметровой отметке в полуфинале ― это во много раз менее волнительно!

В 1995 году я вошел в Федеральный совет Французской федерации футбола. ФФФ хочет, чтобы один из двух президентов комитета по организации Чемпионата мира был членом своего рода футбольного правительства. Но, поскольку Фернан Састр и президент Клод Симоне ― идеологические противники, членом федерации стал я, набрав 80% голосов, как и предсказывал мой друг Жан Вербеке.

Постепенно я обретаю все большую уверенность в себе. К черту комплексы! Самое главное ― быть искренним, настоящим, чтобы меня не принимали за кого-то другого. Я вырываюсь из этих цепей и уверенно защищаю свои даже самые безумные идеи, как, например, проведение церемонии открытия за 24 часа до начала первого матча; или организацию жеребьевки на открытом воздухе ― на стадионе «Велодром де Марсель», вместо традиционных больших комнат и студий с бездушными телевизорами. Я был убежден, что футбол должен снова занять место в самом сердце глобального мира. Единственное, о чем я жалею, ― я не смог навязать совету то, каким должен быть талисман игр. По моей задумке это должен был быть Маленький принц Сент-Экзюпери: символ универсальный, но созданный во французской культуре, он и поэтичен, и одновременно престижен. Но, помимо того, что права на его использование стоили баснословных денег, ФИФА высказала однозначное, не терпящее возражений мнение против, поэтому талисманом игр в итоге стало странное существо, которое мы назвали Footix (Футикс).

Да, не все удалось реализовать, но этот опыт сопредседательства глубоко изменил меня. Шесть счастливых лет, в течение которых я пытался поднять свой уровень игры… интеллектуальной. Оказавшись в первых рядах вместе с другими очень талантливыми людьми, я смог разглядеть то, чего не увидеть с дальних мест: футбол ― это вид спорта, объединяющий весь мир, в котором помимо зрелища важную роль играет бизнес и геополитика, но, как правило, остаются они всегда за кулисами. Футбол перестал быть для меня невинной игрой, какой представлялся мне в юности, когда я целился в световое окно гаража, расположенного на улице Сент-Экзюпери де Жёф. С изменением статуса поменялся и угол обзора. Взглянув на футбол с новой «высоты», я вдруг на мгновение задумался: может быть, футбол делают его лидеры, а не простые игроки? Но быстро отбросил эти мысли в сторону, потому что суть футбола всегда будут составлять футболисты. В конце концов, именно они собираются выиграть Кубок Чемпионата мира и дать возможность французским болельщикам прочувствовать этот момент, который останется в вечности.

Место слева от меня пусто. Зияющая пустота. Фернан очень болен. С осени он борется с раком легких и только что был срочно госпитализирован с тромбоэмболией легочной артерии, в самый разгар праздника. В эту среду, 10 июня, на «Стад де Франс» стартует матч между Бразилией и Шотландией. Я тяжело переживаю отсутствие Фернана. Мой «любимый сопредседатель», как я его называл, не доживет до финала Чемпионата мира 1998. Его Чемпионата мира. Шесть лет тяжелейшей работы. Шутки. Обиды. Примирения. А теперь пустота. Скоро финал. Фернан Састр ушел из жизни спустя три дня. До свидания, мой Фернан. Знаешь, ты мне нравился. Я многому научился рядом с тобой. Даже сегодня нет ни дня, чтобы я не думал о тебе.

Я теперь единственный капитан у штурвала корабля «Франция-98», поэтому обязан сохранять веселое расположение духа, чтобы не омрачать праздник печальной миной. Но, увы, актер из меня посредственный ― у меня всегда все на лице написано. Но я все равно заставляю себя улыбаться и продолжать раздавать автографы молодым волонтерам, позировать для фото с лидерами разных стран. К счастью, Президент Жак Ширак рядом и пытается немного подбодрить меня, рассказывает мне смешные истории, которые происходили с его знакомыми. Рядом с ним мне легче сохранить присутствие духа. Он откровенен, прямолинеен и никого из себя не строит. Ему как Президенту Республики выпала честь вручить Кубок капитану команды-победителя.

Когда моему бедному Фернану оставалось только наблюдать за нами с небес, я, будучи все еще на земле, изо всех сил старался присутствовать на как можно большем количестве матчей. За весь Чемпионат я посетил не менее 45 игр из 64 запланированных. Чудеса логистики ― и я в короткие сроки преодолеваю маршрут «Тур де Франс» в поездах, самолетах и автомобилях. Меня сопровождает мой верный друг Жан-Клод Колас, который хлопочет надо мной, как настоящая наседка. Перекосился галстук? Рубашка не заправлена в брюки? Я неровно сижу в кресле? Дружеское похлопывание Жан-Клода и Платини снова выглядит презентабельно.