Рион заскрежетал зубами. Итак, она считает, что человек вроде него не способен насладиться культурой?

– Ты так решительно заявляешь, что все в прошлом, но ведь совершенно очевидно, что ты никогда меня не простишь.

Она нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

– То, что многое изменилось.

– Разве? – спросила она, и в ее душе зажглась искорка надежды.

Говоря о том, что многое изменилось, Рион, вне сомнения, имел в виду дом, которым владел, и автомобиль, которым сейчас управлял. Именно так решила удрученная Либби, когда они направились со взлетно-посадочной полосы к его дому на «бугатти» последней модели. Если ей не изменяет память, это единственный автомобиль на планете, который стоит больше, чем автомобиль «ашворт-либерти» 1958 года выпуска. По иронии судьбы отец Либби назвал эту модель в ее честь.

Но хотя все указывало на то, что вилла Риона окажется столь же экстравагантной и дорогой, расположенной в самом богатом районе Метамейкоса, вышло наоборот.

Это был старинный каменный дом из двух уровней, в каждый из которых вела своя лестница, на ступеньках которой стояли терракотовые горшки с пышными цветами. На окнах были очаровательные деревянные ставни. Несмотря на большую площадь, дом казался теплым и уютным. Он выглядел как идеальное семейное гнездышко. Более того, если Либби все верно поняла во время поездки сюда, дом находился как раз посередине между богатой и бедной частью Метамейкоса, как раз напротив удивительно хорошо сохранившегося амфитеатра.

– Почему ты поселился здесь? – выдохнула она, касаясь рукой каменных стен.

Она была убеждена, что Рион ответит, будто не выбирал этого дома сам. Когда возникла потребность где-нибудь разместиться, он предоставил возможность выбрать жилище своему служащему.

Рион мгновение помолчал, вспоминая, как вместе с братом Джейсоном сидел на верхних рядах амфитеатра, глядя на дом и семью богачей, которая в нем жила. С тех пор его единственной целью стало завладеть этим домом. Так было до тех пор, пока не умер Джейсон и не ушла Либби…

– Ребенком я поклялся поселиться в этом доме, – проворчал он в ответ.

Он жестом указал ей следовать за ним, но Либби замерла на пороге, изумившись тому, что Рион, видимо, не только привязан к Метамейкосу, но впервые за все время упомянул при ней о своем детстве.

Рион через плечо посмотрел, на стоящую в дверях, Либби:

– Уже поздновато передумывать о нашем соглашении, женушка.

– Я не передумаю, – быстро сказала она, затем пожалела, что произнесла эти слова с такой уверенностью. – Просто восхищаюсь домом.

«И вне сомнения, меняешь свое мнение, – цинично подумал Рион, пока она с восторгом рассматривала декор вестибюля. – И подумываешь о том, почему не потребовала половину имущества мужа при разводе?»

– Я никогда не предполагала, что это будет так… Я не знаю…

Но до того, как ей удалось найти правильные слова, чтобы закончить фразу, оба услышали шаги.

Рион повернулся и подошел к основанию лестницы.

– Эриклея.

Он тепло улыбнулся.

Либби подняла глаза и увидела женщину примерно шестидесяти пяти лет, которая спускалась по лестнице с тряпкой в руке.

Рион поднял голову и заговорил по-гречески:

– Дом выглядит потрясающе. – Он с сожалением покачал головой. – Надеюсь, тебе не пришлось работать весь день.

Глаза старухи сверкнули, когда она остановилась на третьей ступеньке, став одного роста с Рионом. По-матерински обхватив его голову ладонями, она поцеловала его в лоб:

– Ты знаешь, что для меня это радость. Добро пожаловать домой.

Подняв глаза, она впервые заметила Либби.

– Орион Деликарис, – произнесла старуха, шлепая его тряпкой. – Неужели ты настолько невоспитан, что позволишь гостье стоять там, даже не представив нас друг другу?

Рион вздохнул и ласково тряхнул головой, будто говоря: «Ну, я представил бы вас друг другу, если бы ты дала мне шанс».

– Либби, – произнес он, подзывая ее, – это Эриклея, моя домработница и старинный добрый друг. Эриклея, познакомься с Либби, – он помедлил, – моей женой.

Эриклея округлила глаза, а затем восторженно ахнула. Хлопнув в ладоши, она поспешила к Либби и расцеловала ее в обе щеки.

Либби совсем опешила. Не от доброжелательного приветствия Эриклеи, а от того, как ее представил Рион. Было очевидно, в Афинах никто не знал о том, что у него есть жена. Либби не предполагала, что Рион сообщит о ней теперь. Ведь если он скажет, что женат, только вот их брак спасти не удастся, ситуация окажется неприятной для него. Если только он действительно не уверовал в то, что они смогут снова быть вместе.

– Рада с вами познакомиться, Эриклея, – сказала Либби.

Изумленный Рион резко поднял голову, но не произнес ни слова.

– Красивая и умная. – Эриклея снова восторженно ахнула, но не успела Либби возразить, как вмешался Рион:

– Спасибо, Эриклея, за усердный труд. Но, боюсь, у нас с Либби не так много времени, а нам надо еще привести себя в порядок. Ведь мы должны сегодня вечером пойти на спектакль. Так что ты свободна.

Эриклея вдруг стала необъяснимо серьезной, будто Рион только что объявил, что идет на войну:

– Конечно. Я только соберу свои вещи и уйду. – Проходя, она коснулась руки Риона. – На кухне есть свежий мед и печенье с грецкими орехами, если кто-либо из вас проголодался.

– Спасибо, – благодарно ответил Рион. – И если не возражаешь, возьми пару недель отпуска, разумеется оплачиваемого. Я уверен, ты поймешь, что нам с Либби захочется какое-то время побыть наедине.

Эриклея явно обиделась, но все же кивнула и стала быстро подниматься по лестнице.

– Побудь со своим мальчиком-зайчиком, – пошутил ей вслед Рион, пытаясь разрядить обстановку.

Сердито взмахнув руками, Эриклея повернулась к Либби:

– Он на три года моложе меня. Ему шестьдесят два! – Она цокнула языком на Риона: – Ты говоришь о нем так, словно ему двадцать.

Либби улыбнулась. Но в то самое мгновение, когда Эриклея исчезла из вида, Либби с серьезным видом проследовала за Рионом на кухню:

– Вряд ли стоило ее прогонять.

Рион нахмурился, совсем не так поняв ее слова:

– Да? Хочешь, чтобы повсюду за тобой таскался кто-то, чьи чувства ты можешь оскорбить?

Она моргнула, будучи сбитой с толку:

– Ты имеешь в виду, Эриклея может понять, что наш брак не такой, каким кажется?

– Нет, Либби. Я хочу сказать, что, если Эриклея придет в дом и обнаружит нас занимающимися любовью в душе, на кухонном столе или на ковре…