Потом она просто села, ну и я тоже, не стоять же.

А фильм оказался не романтичным, как я думал, а наоборот, ужасы какие-то. Я вообще иногда люблю нервы пощекотать, но там совсем перебор. Соне тоже не понравилось. Были моменты, когда она вся вздрагивала, так и думал, что встанет и уйдёт, а ещё заметил, что на руках у неё появились мурашки.

А в особенно страшном моменте вообще что произошло! По телевизору бухнуло, и она за мою руку схватилась, но потом быстро отдёрнула. Но я успел почувствовать, так и не шевелил рукой потом, все казалось, что ее рука лежит сверху.

После фильма попросила завести ее к деловым партнерам. Типа неожиданная проверка, захотела посмотреть, как у них дела.

На этот раз я остался в машине.

Вышла разозлённая, как села в машину, начала пересказывать (не знаю сама с собой или это для меня):

– Не хотят работать, совсем ничего не поменялось, придётся, наверное, закрывать!

А потом уже ко мне точно:

– Есть тут место, где можно потанцевать?

– К сожалению, не знаю таких мест, – ответил я.

– Да ладно, ты что по клубам никогда не ходил?

– Нет, как-то не хотелось, – ответил.

А она:

– Сейчас в интернете найду и поедем. Будем учить тебя танцевать.

Глава 9

София

В этом городе я все больше как будто схожу с ума. Или дело не в городе, а в том, что скоро Новый год. Или в моем водителе.

Никогда раньше не обращала внимания на обслуживающий персонал. Это привычка сформирована с детства. Как мама умерла, появились няни, одна за другой по вечному кругу. Я никого из них не помню. Да и они меня наверняка тоже. Я для них была только работой. Им было неинтересно со мной разговаривать, надо было просто наблюдать, чтобы я не ушиблась, не поранилась, а тогда я была такой хулиганкой, что это была та ещё задачка. Наверное, поэтому никто надолго не задерживался.

А потом няни ушли, пришли домработницы, водители и даже телохранители. Последних особенно не люблю – сказала папе никогда больше стражу ко мне не приставлять. У меня от них вечный холод по спине. У телохранителей такой бесчувственный взгляд, что мне всегда хотелось опасаться больше их, чем окружающих.

И что происходит теперь? Мне нравится проводить время с водителем! Почему-то часто начала вспоминать детство, и к Петру отношусь слишком снисходительно, много позволяю.

Сегодня вообще крышу сорвало. Мы ходили в кино. А потом я пошла с ним танцевать. Я себя, конечно, успокаиваю, что это просто потому, что в этом городе мне одиноко, тут нет какого-то щита, за которым можно закрыться, чтобы никто не увидел тебя настоящую. И вот я прикрываюсь за Петром. Типа он мой друг: «смотрите все, я тут не одна вообще-то». Как-то так, саму себя жалко. В Москве я собой восхищалась, а здесь начала себя жалеть.

Но танцы получились отличные, не помню, когда в последний раз так зажигала. Пётр, и правда, двигаться совсем не умеет. Весь вечер смеялась, как он смешно танцует, ну ещё, может, я коктейлей перебрала, а он не пил, сказал, что «на работе», опять разозлил меня. Потом танцевали медленный танец, руки так интеллигентно на талию положил и слишком близко ко мне не прижимался, приятно его присутствие рядом, вот даже и не скажешь, что он не какой-нибудь директор, а простой водитель, совсем не скажешь. Странно, но именно от него исходит такое непонятное ощущение силы. Во время танца я спросила:

– А где ты учился? Почему работаешь водителем?

– Нигде не учился, после школы сразу пошёл работать.

– Почему?

– Надо содержать семью.

Я прямо сразу от него отстранилась, в середине танца. Пошла ещё один коктейль заказывать

И что со мной творится, зачем только согласилась танцевать. В голове все мысли путаются, не помню, кто кого вообще пригласил.

Как вышли из клуба, накинулась на него:

– Совсем ты, Пётр веселиться не умеешь, скучный ты человек.

Я почти висела у него на руках. Последний коктейль точно был лишним. Не могла сама себя заткнуть:

– И что это за имя такое, как тебя вообще сокращённо называть «Петя, Петя петушок»? – в тот момент мне показалось, что я гениально пошутила, поэтому я засмеялась, а Пётр промолчал.

И весь такой серьёзный, посадил меня сзади, а когда поехали, говорит:

– Называйте меня как хотите, можете Петей.

– Хватит уже туда-сюда, на «вы», на «ты», обращайся на ты, понял?

Он кивнул, а я продолжила:

– А ты меня как хочешь называть? – надо было помолчать, но так всегда: если выпью лишнее, начинаю вести себя неадекватно и говорю без умолку.

– Я бы хотел называть тебя «Сонечкой», но вряд ли ты разрешишь.

И улыбается, а я вскипаю:

– Совсем границы переходишь, если я разрешила называть меня на ты, это не значит, что ты должен забыть, кто ты, а кто я! Никакая я тебе не Сонечка!

Дальше ничего не помню. Кажется, он извинялся, а я его била по груди, когда он помогал выйти из машины.

Сам виноват. Взбесил меня этой «Сонечкой». Ненавижу это имя, всех прошу меня называть только «Софи». Потому что меня так мама называла – Сонечка. А теперь ее нет, и имя это мне больше не подходит.

Глава 10

Пётр

Я конкретно накосячил. Очень сильно накосячил. Потащила меня танцевать, а я не смог отказать. Давно не видел у неё такого хорошего настроения. Думал – ладно, потанцую, ничего страшного.

Ага, как медленная музыка началась, пригласил на танец. Теперь я точно не смогу убеждать себя дальше, что она не для меня. Мои руки обнимали ее талию, я запомнил ее сладкий запах. Запомнил и забыть теперь не смогу.

И почему я решил, что она не для меня? Так я начал думать: она девушка, я мужчина. Подумаешь, что у неё богатый папа. Ради неё и я смогу стать богатым, если будет нужно. Вообще, мне кажется, ради неё я на все готов. Я уже обдумывал план действий и хотел признаться в чувствах.

А потом она сказала, что я не должен забывать, кто она, а кто я, и все мои надежды рухнули. Можно было бы списать все на алкоголь, но перед этим она спросила, учился ли я в институте. И взорвалась она после того, как я сказал, что пошёл работать после школы.

Я себя не стыжусь, я все делал,