* * *

Лийа дышала тяжело, громко, и этот звук был единственным в комнате. Кожа покрылась колкими мурашками, и разобрать страх это или же возбуждение было невозможно. Сейчас, распятая у стены, беззащитная, она уже не чувствовала той решимости, которую проявляла ещё полчаса назад. Действительно ли она хотела этого: отдать всю власть в чужие руки, покориться чужой воле, полностью довериться, не зная, что ждёт впереди? Запястья тянуло, ноги затекли — высокие каблуки придавали устойчивость, без них пришлось бы стоять на носочках. Хотелось свести колени, закрыться, однако приспособление, к которому приковал её Аджитт, было рассчитано как раз на то, чтобы оставаться максимально открытой и доступной. Лийа сглотнула и огляделась — он стоял где-то слева, за её спиной, и понять, чем именно он занят, не удавалось.

Хотелось спросить, что будет дальше, но Лийа не хотела показывать свою слабость. Не зря же она так настаивала, он сразу честно предупредил, что не стоит сюда лезть. Соски слегка покалывало, от холода они напряглись и слабо пульсировали — ещё одна мелочь в копилку неудобства. Аджитт появился перед ней бесшумно. Замер напротив, внимательно рассматривая, скользя по телу мучительно медленным взглядом, от которого Лийе показалось, что с неё, и так обнажённой, снимают кожу. Он снял рубашку, но остался в брюках, и желание прикоснуться к его груди стало практически нестерпимым. Лийа невольно поёрзала, пытаясь разогнать томление, разлившееся внизу живота. Она хотела его. Хотела его касаний, ощущения его горячей кожи, прикасающейся к её, его губ, но он продолжал молчать, глядя тяжёлым нечитаемым взглядом.

Потом поднял руку и положил на шею, нежно поглаживая большим пальцем горло. Ладонь поползла вниз, и по телу ворохом рассыпались мурашки. Лийа слегка откинула голову назад и шумно задышала, когда его пальцы слегка потёрли сосок. Это была почти изысканная пытка — не иметь возможности дотронуться до него и плавиться под прикосновениями. Вторая рука заскользила по животу вниз, и сердце забилось быстрее, почти выскакивая из горла. Пальцы мягко надавили, заставляя разойтись повлажневшие складки, Лийа дёрнулась, застыла и в следующую секунду тихо застонала, когда его большой палец принялся описывать круги по клитору.

От копчика к ногам поплыли сладкие волны, низ живота потянуло, словно внутри вдруг вырос тяжёлый шар и теперь давил вниз. Аджитт удовлетворённо улыбнулся и вдруг отпрянул, скрылся из виду и вернулся с большим чёрным микрофоном. Лийа с опаской смотрела, как он подключает его к розетке, расположенной под её ногами, и когда он завибрировал, ей стало по-настоящему страшно. Но в следующую секунду позвоночник пронзила острая стрела наслаждения, заставив выгнуться и задрожать всем телом. Лийа застонала, закрывая глаза, не чувствуя ничего, кроме удовольствия, разливавшегося внизу живота. На лбу, висках и спине выступил пот, ремни на запястьях натянулись, когда она забилась в коротких судорогах стремительного, яркого оргазма. Снова стало тихо — Аджитт выключил аппарат и отошёл, глядя на расслабившееся тело.

— Не думай, что так будет всегда, — бархатным, вибрирующим голосом произнёс он. — Я всё ещё даю тебе шанс передумать и больше не возвращаться к этой теме.

Лийа открыла глаза, облизнула пересохшие губы, ловя его взгляд. Сейчас впору было смущённо попросить отвязать её и отпустить домой, и какая-то часть её молила об этом, но что-то удерживало, не давало отступить.

— Нет, — хрипло прошептала она, с вызовом глядя на Аджитта. — Я никуда сегодня не спешу. А ты?

По потолку скользили тени, луна, выглянувшая из облаков, подсвечивала листья раскидистого клёна за окном. Лийа бездумно следила за ними, раскинувшись на кровати, и лениво перебирала в памяти прошедшую неделю. Она рискнула и, наверное, не прогадала. По крайней мере, очень хотелось в это верить. Аджитт не был груб и явно не спешил вводить её в свой мир, поэтому всё, что досталось Лийе в его комнате — несколько ярких оргазмов, приправленных острым страхом. Ожидание неизведанного пугало гораздо больше, чем то, что происходило на самом деле, к тому же Аджитт не только не покушался на её честь — вообще не пытался вступить с ней в связь. Это и придавало уверенности и вызвало досаду одновременно. Лийа не знала, чего хотела, знала лишь, что должна быть рядом, должна привязать его к себе. Но за этим стремлением не понимала, как сама втягивается в игру, с нетерпением ожидая новой встречи. Внутри всё переворачивалось, томительно сжимаясь при одном только звуке его голоса. Лийа ловила себя на мысли, что ей нравятся его губы, чуть припухлые, чувственные, нравится глубокий синий взгляд, в котором порой вспыхивают тёмные искры, нравится уверенность и сила, буквально исходящая от Аджитта волнами. Если бы она хотя бы на миг задумалась о чувствах, что он в ней вызывает, наверняка испугалась бы — настолько сильными они были. Но Лийа не думала, она поддалась инстинктам и теперь жила этими встречами, параллельно готовясь к свадьбе.

После первого же раза, что она осталась в его комнате, отдавая себя в его власть, они объявили о том, что хотят провести церемонию не через пять месяцев, а через два, чем несказанно удивили и обрадовали Лакуса. Он несколько раз пытался выведать у сестры, как ей удалось уговорить Аджитта, но Лийа отмалчивалась, загадочно улыбаясь. Совсем скоро она станет его, целиком и полностью. А потом начнёт свой путь к вершине, и, кто знает, может не придётся претворять в действие свой план, может, Аджитт станет её помощником, а не соперником.

Порой Лийа позволяла себе мечтать об этом, но умом всё же понимала, что он никогда не закроет глаза на бессилие её брата, никогда не допустит её к управлению делами, не позволит заниматься делами. Но всё же спешить было некуда — Лийа надеялась привязать его к себе, заставить желать так, как он желал последнюю Игрушку. Теперь чувства обострились, и Лийа порой вскипала от ревности, стоило заметить, как темнеет лицо Аджитта при упоминании Леры. Они расстались не слишком хорошо, была в этом какая-то тайна, которую, скорее всего, не следовало разгадывать. Но любопытство и неприязнь к сопернице, даже если та ею не являлась, не давали спокойно жить. Если бы Лера не вернулась в свой мир, Лийа не задумываясь заставила бы её пожалеть об этом. Как и о том, что она вообще связалась с её женихом.

Лийа понимала, что ревность к Игрушке — худшее, что может произойти с драконом. К кому тут ревновать? Но ничего не могла с собой поделать, снова и снова вспоминая сплетённые в тесный клубок тела, тихие стоны, звуки влажных поцелуев. Аджитт привязался к ней, и Лера даже не представляла, как ей повезло, что она теперь так далеко от Милларда и никогда больше сюда не вернётся!

* * *

Ракеш не ждал, что она появится через неделю, но, верный своему слову, всё равно приехал и теперь ждал, вглядываясь в гуляющих по набережной. В каждом силуэте ему виделась Лера, и разочарование с каждым разом становилось всё сильнее. Она не может так быстро простить и принять свою судьбу, — думал он. А её судьба — рядом с ним, так было и будет всегда. Почему в прошлый раз он не пошёл за ней, почему не проследил, где она живёт и позволил скрыться? Не раз и не два Ракеш представлял, как заберёт Леру к себе, преодолеет её сопротивление, вновь заставит довериться, будет любить нежно, ласково, чтобы забыла обо всём, что случилось между ними в прошлый раз. А может, это была игра? Сейчас Лера играла с ним, показывая свою власть, делая вид, что он ей безразличен, чтобы мучился, изводя себя неизвестностью? Ракеш почти готов был в это поверить, только образ Леры, светлый, искренний, не вязался с образом коварной суки. В очередной раз окинув набережную долгим взглядом, Ракеш посмотрел на часы и пошёл к машине — он прождал четыре часа сверх положенного времени, она точно не придёт, а у него ещё дела в офисе.