— Не обращай внимания, — Лира раздраженно покачала головой и убрала руки. — Дурная привычка.

Вместо того, чтобы сесть в кресло Ольга придвинула пуф и села к ней в ноги, глядя на нее сверху-вниз. Обычно, бывало, наоборот — когда становилось плохо кому-то из них, то тот сидел в кресле, а та, что готовилась слушать сидела в ногах, успокаивала и протягивала салфетки.

— Это звездец, Вишневецкая, — проговорила еще не отправившаяся от потрясения Ольга. — Я — такая сволочь, бросила тебя и пропала на целую вечность, но ты должна выслушать меня!

Подруга слабо улыбнулась в ответ на это, выслушала ее и сделала это, не перебивая и как надо изредка подбадривая вопросами-междометиями.

— И? — спросила она, когда Ольга наконец выдохлась. — Что ты сделала?

Ольга отвернулась, покачав головой. Она чувствовала себя монстром, потому что желание обратиться в органы правопорядка с заявлением о краже не просто никуда не делось, а окрепло и кажется приобрело навязчивый оттенок.

— Ничего?

Наверное, это было непохоже на нее. Ольга не раскачивалась в трудных ситуациях, а действовала и обычно ее решения были правильными.

— Я только что оттуда, — повторила Ольга, наблюдая за прикасающейся к животу и отдергивающей себя от этого занятия подругой. — Поняла, что если не выговорюсь перед тобой или кем-то, например, Алиной, то просто наломаю дров.

Лира кивнула, но горящий взгляд светлых глаз никуда не дела.

— Ты знаешь, что скажет мама — посоветует решить дело по-тихому и без скандала, — Лира дернула уголком рта, покосившись в сторону двери. — Я бы и сама так сделала — просто закрыла бы перед ним дверь и оставила в том мире в котором ему так комфортно, но…

Вишневецкая поджала губы и мотнула подбородком с таким выражением лица, что Ольга в миг почувствовала себя лучше — она не была чудовищем. Она была женщиной, которая не хотела быть жертвой.

— Он шантажирует тебя ребенком…

Лирка неожиданно улыбнулась ей, наградив теплой улыбкой.

— Кто бы мог подумать Оль. Ты и я…

Она запнулась, но, как будто проглотив окончание фразы, быстро продолжила.

— Теперь станешь мамой.

Ольга кивнула, смахнув набежавшие слезы.

— Этот мудак может испортить все, — проговорила она, едва справившись с тем, чтобы назвать мужа словом покрепче. — Я разобралась с одной проблемой, а тут он…

Лира потянулась к ней, прикоснувшись к плечу и сжав его в болезненном жесте.

— Оль, он крадет деньги, и я ясно вижу, что это продлится какое-то время пока он не получит все. Потом ты останешься без всего — без собственных накоплений и без того, что оставили тебе родители, с ребенком на руках и при смехотворных декретных. Я-то помогу тебе, но ты сама что скажешь себе потом?

Лира была права. Не стоило думать, что она справится совсем и будет не хуже фантастической суперженщины. Не в деньгах счастье, однако, они помогают не пропустить и не потерять его моменты.

— Если эта грымза придерживала новости, дожидаясь денег, то не имеет совершенно никакого значения будет Денис с тобой завтра или нет. Я вообще не уверена в том, что наступит это завтра и он не станет тянуть кота за хвост оттягивая усыновление.

Разговор с подругой и взгляд со стороны, который во многом совпадал с ее прежними мыслями действительно помогли Ольге, заставили ощутить себя целой и как будто бы сильной. Сиюминутное желание бежать из дома прочь покинуло ее, оставив на своем месте уверенность. На обратном пути до Москвы она сделала всего два звонка — одним из которых был адвокату по бракоразводным процессам Артемию Золотареву.

— Увидимся утром, — проговорил юрист, выслушав все обстоятельства предстоящего дела. — Или нужна еще какая-то помощь?

Ольга выдохнула, глядя на темные окна собственной квартиры и решаясь на еще один крутой поступок в своей жизни. Отчего-то спокойная жизнь не желала принимать ее в свои объятия — сначала гибель родителей, странное завещание, что обещало все и не давало ничего, тернистый путь к успеху и завоевание своего места под солнцем.

— Мой будущий бывший ограбил меня…

— Сколько?

Ольга назвала сумму, продолжив.

— Я с минуты на минуту, собираясь вызвать полицию. Мне нужен…

— Я понял, — проговорил юрист в трубку. — Пришлю к тебе своего толкового помощника, он избавит тебе от долгого маринования нашими правоохранительными органами и, если что сможет дать показания в суде.

_______

[1] Историю Лиры Вишневецкой можно прочитать в романе «Дочь кучера. Мезальянс»

— Что ты устроила, Оля?!

День все не кончается, превращаясь в земную разновидность ада. Управляющий домом, понятые, участковый, дознаватели, следователи, криминалисты, помощник юриста — одни просто смотрят, другие ходят по ее квартире, передвигают вещи и фотографируют, третьи спрашивают, записывают и протягивают документы на подпись. Будущий бывший муж сначала теряется в присутствии людей в форме, затем изображает из себя хозяина, старается быть деловым и крутым, а потом…

— Что ты устроила, Оля?!

Она узнает и не узнает своего мужа столько в нем притворства, наигранного изумления и знакомой ей «нормальности». Она так часто видела его таким — строгим и одновременно насмешливым, как будто бы говорящим: «эта не та проблема, из-за которой следовало бы огорчаться».

— Я устроила? — Ольга усмехнулась, особо не ожидая ответа, но все же соглашаясь с ним. — Угрожаешь, шантажируешь, вымогаешь и крадешь деньги у меня ты, а устроила что-то я?

Эта ситуация, как бы не пытался ее убедить следователь в обратном, переросла размеры ссоры. Скандалят — не так. Она видела и знает, как это бывает. Не всю жизнь она прожила в статусном, благополучном, защищенном от всех бед районе Москвы. Были в ее жизни общежития, съемное жилье в самых разных районах столицы и даже света.

— Ты совсем поехала на этом ребенке!

Она «удивляется» несмотря на то, что ее сначала бесит, а потом веселит тот факт, что он пытается выставить ее, как поехавшую на ребенке мамашу.

— Причем здесь Макар?

Ольга стучит ноготками по лакированной поверхности стола, отбивая ритм какой-то мелодии, растягивает губы в милой улыбке, эффектно приподнимает то одну бровь, то другую, всем своим видом демонстрируя, что ей все ни по чем и она владеет собой и ситуацией в целом. Язык ее тела говорит, что она не волнуется, но один только Бог и она сама знает, что на самом деле творится в ее душе. Ей — плохо и хуже всего то, что после, когда она вернется домой она будет одна.

— Я хочу усыновить ребенка, а не страдаю послеродовой депрессией.

Присланный помощник юриста объясняет следователю, что они действительно проходят процедуру усыновления, весьма однозначно давая понять, что все слова Дениса — это только попытка манипулировать мнением следствия.