Виктор шумно сплюнул в раковину.

– Минуточку. Он был близок к победе, но я честно выиграл состязание.

– Да он был впереди все время. Он специально притормозил, чтобы дать тебе выиграть.

– Глупости, – негодующе ответил Виктор.

– Нет, не глупости. Он делает вещи, просто ненормальные для десятилетнего ребенка. Помнишь, как он начал играть в шахматы в два с половиной года? Ты был рад, а я взволновалась. Честно говоря, меня это напугало. Когда развитие интеллекта прекратилось, вернее, стабилизировалось на том же высоком уровне, я почувствовала облегчение. Я хочу просто нормального, счастливого ребенка. – Глаза ее наполнились слезами. – Как Дэвид, – добавила она, отвернувшись.

Виктор быстро вытерся, отложил полотенце и, подойдя к Маше, обнял ее.

– Для твоих волнений нет никаких оснований. Он прекрасный мальчик.

– Может быть, он так странно себя ведет, потому что я оставляла его с Дженис, когда он был маленьким? – спросила Маша, пытаясь сдержать слезы. – Мне надо было уйти с работы.

– У тебя просто мания самообвинения. Даже если для этого нет никаких причин.

– Нет, все-таки в его поведении есть что-то странное. Если бы это был единичный случай, тогда ладно, еще ничего. Но это не так. Он не просто десятилетний мальчик. Он слишком замкнутый, слишком взрослый. – Она начала всхлипывать. – Иногда он даже пугает меня.

Прижавшись к жене и успокаивая ее, Виктор вспомнил тот страх, который он испытывал при рождении сына. Он хотел, чтобы его сын был исключительным, но без ненормальных отклонений.

20 марта 1989 года

Понедельник, утро

Фрэнки всегда завтракали на ходу. Фрукты, кукурузные хлопья, кофе, сок. Это утро отличалось от других тем, что занятий у Виктора-младшего не было, поэтому ему не надо было мчаться сломя голову, чтобы не опоздать на автобус. Маша уходила первой, около восьми. Она должна была провести осмотр своих пациентов в больнице до начала приема. В дверях она столкнулась с Рамоной Джуарес, уборщицей, которая приходила к ним по понедельникам и четвергам.

Виктор наблюдал, как жена садилась в свою «вольво». При каждом нажатии на газ в морозный утренний воздух вырывалось белое облако. Хотя уже началась весна, на термометре было 28 градусов.

Ставя свою чашку из-под кофе в раковину, Виктор обратил внимание на сына, одновременно смотревшего телевизор и перелистывавшего один из научных журналов отца. Виктор нахмурился. Похоже, жена была права. Кажется, необычные способности сына начали восстанавливаться. Статьи в этом журнале были довольно сложные. Виктору стало интересно, что мальчик смог понять из прочитанного. Он собрался было что-то сказать, но потом раздумал.

– Ты действительно хочешь пойти сегодня со мной в лабораторию? – спросил он сына. – Может быть, вы с друзьями могли бы придумать что-нибудь поинтереснее?

– Интереснее всего пойти с тобой в лабораторию, – ответил мальчик.

– Мама считает, что тебе следует проводить больше времени с детьми твоего возраста. Это научит тебя общению, взаимопониманию и прочим подобным вещам.

– Ну пожалуйста. С детьми своего возраста я общаюсь каждый день в школе.

– Мы с тобой, по крайней мере, думаем одинаково. Я сказал маме то же самое. Ладно, с этим ясно. Теперь скажи, как ты хочешь туда добираться: со мной на машине или поедешь на велосипеде?

– На велосипеде.

~~

Несмотря на морозец, люк в машине был открыт, и волосы Виктора трепал ветер. Радио было настроено на единственную станцию, передававшую классическую музыку. Он прогромыхал по древнему мосту над взбухшей речкой Мерримак. Река представляла собой бурный поток белой воды, закручивавшейся в многочисленных водоворотах. Вода в ней прибывала каждый день из-за снега, тающего в Белых горах в ста милях к северу.

Подъезжая к территории «Кимеры», Виктор повернул налево и проехал вдоль длинного кирпичного здания, расположенного у дороги. В конце дома он еще раз повернул налево и немного замедлил ход около поста охраны. Человек в форме, узнав машину, приветливо помахал Виктору, пока тот проезжал под поднятым черно-белым шлагбаумом на обширную территорию частной биотехнологической фирмы.

Входя в комплекс фабричных зданий восемнадцатого века, построенных из красного кирпича, Виктор всегда испытывал гордость, внушаемую чувством собственности. Место впечатляло, особенно после того, как внутренние помещения были даже не отремонтированы, а отреставрированы. Самые высокие здания комплекса были пятиэтажными, но большинство составляли трехэтажные корпуса, простиравшиеся во всех направлениях, как многообещающее научное исследование. Прямоугольником они охватывали обширный внутренний двор, застроенный новыми зданиями, различными по форме и величине.

В западной части комплекса, возвышаясь над окрестностями, находилась восьмиэтажная башня с часами, полностью повторявшая лондонский «Биг Бен». Она смотрела на окружающие здания с высоты трехэтажного сооружения над бетонной дамбой, перекрывавшей Мерримак. Разлившаяся река грозила вытеснить из берегов запруду за дамбой. Гремящий водопад, образовавшийся у водослива в центре дамбы, приятно наполнял воздух водной пылью.

Раньше, когда фабрика производила ткани из южного хлопка, в здании часовой башни находились механизмы для выработки энергии. Весь комплекс приводился в действие силой воды, пока электрификация не захлопнула основной шлюз и не остановила огромный колесный механизм, расположенный в основании здания. Двойник «Биг Бена» уже не выбивал свою мелодию, но Виктор подумывал о том, что пора бы его восстановить.

В 1976 году, когда «Кимера» купила пустовавшие здания, была отреставрирована только половина площади. Остальное отложили до будущего расширения. Однако, с учетом перспективы, во все здания были проведены водопровод, канализация и электричество. Виктор не сомневался, что часы на башне в скором времени опять заработают. Он отметил про себя, что надо поднять этот вопрос на следующем собрании, посвященном расширению фирмы.

Въехав на свое место на стоянке перед административным зданием, Виктор закрыл люк машины. Он на секунду остановился, обдумывая предстоящий день. Несмотря на гордость, охватившую его при виде растущих зданий, он почувствовал, что успехи фирмы внушают ему смешанные чувства. В душе Виктор оставался человеком науки, и в то же время ему, одному из трех основателей фирмы, приходилось нести свою долю административных обязанностей. К сожалению, эти обязанности отнимали все больше времени.

Виктор вошел в здание через затейливый подъезд в георгианском стиле, украшенный колоннами. При реставрации архитекторы постарались сохранить все мельчайшие детали. Даже мебель была начала девятнадцатого века. Холл не имел ничего общего с функциональными холлами Массачусетского Технологического института, где Виктор преподавал в 1973 году, когда они с Рональдом Бикманом стали обсуждать возможности, открывшиеся в связи с бурным развитием биотехнологии. С технической точки зрения это был удачный союз, поскольку Виктор был биологом, а Рональд биохимиком. Они объединили усилия с бизнесменом по имени Кларк Фицсиммонс Фостер и в 1975 году основали «Кимеру». Результаты превзошли их самые смелые ожидания, и через несколько лет они резко разбогатели. Однако с успехом пришли и новые обязанности, которые отрывали Виктора от его первой любви – лаборатории. Как основатель фирмы, он входил в Совет директоров «Кимеры». Кроме того, был старшим вице-президентом компании, курировавшим научные исследования. Одновременно он исполнял обязанности директора отдела биологии развития. И наконец, Виктор являлся президентом и исполнительным директором очень прибыльной дочерней фирмы, «Фертилити Инк.», которая владела постоянно растущей сетью клиник оплодотворения.