— Откуда Дэниел узнал, что мы там будем? — осведомился у пространства Джек.

— Чтоб я знала… — Лицо Кэтрин напряглось, и он понял, что она что-то скрывает. Будь на ее месте кто-нибудь другой, он проникся бы недоверием, стал бы думать, что она могла сливать Дэниелу информацию, но его сестра за прошедшие годы набрала множество грехов, однако предательства среди них не было.

И потому он просто ждал.

Они уже преодолели полдороги до лагеря, когда она сказала:

— Мне кажется, что он приперся туда специально, чтобы поговорить со мною, но понятия не имею, откуда он узнал, что мы будем в Ковенанте.

Джек кивнул.

Через несколько минут она добавила:

— Он говорит, что Аджани в последнее время то и дело сходит с рельсов. И решил предупредить нас.

— Предупредить тебя, — уточнил Джек. — Могу я спросить, ушел ли он после вашего разговора?

— Нет, Джек, не можешь, — буркнула она. А потом вздохнула: — И все-таки ты знаешь, каким образом Данни узнал, где искать нас?

— Не знаю. — Джек доверял остальным Прибывшим. По большей части. Мелоди в прошлом году провела некоторое время с Аджани, и Джек подозревал, что она до сих пор поддерживала отношения с его людьми. Вот она-то и казалась наиболее вероятным источником утечки информации; с другой стороны, догадаться, что после смерти Мэри Джек захочет встретиться с правителем, было совсем не трудно. В Виселицах кто угодно мог увидеть их и направить весточку Аджани. Проклятье, судя по всему, ведь Дэниел и сам вполне мог оказаться в Виселицах и услышать все из первых уст.

— А вот ждал ли нас правитель? — задумчиво сказал Джек.

Кэтрин, шагавшая рядом с ним, снова вздохнула.

— Очень похоже на то, хотя поручиться не возьмусь. Был бы у меня подходящий ответ, я бы тебе сказала. На сегодня мне известно только то, что монахи вроде бы должны были стремиться к миру, но почему-то передумали, что Соанес хочет их смерти, но Дэниел считает, будто Аджани изменяет рассудок и что, если Мэри не воскреснет, нам, помимо всего прочего дерьма, которое на нас сыплется, придется возиться с новым Пришедшим.

— И с чего это вдруг женщин назвали слабым полом? — Джек с притворной суровостью взглянул на сестру; ему больно было видеть ее в столь удрученном состоянии. — Неужели тебе трудно придумать какой-нибудь приятный ответ?

Кэтрин закатила глаза, но ее губы сами собой изогнулись в слабую улыбку. Не так уж много, но достаточно для того, чтобы он мог позволить себе немного расслабиться. Она была способна в одиночку устоять перед большей частью того, чем угрожало Пустоземье, она могла творить заклинания, чего не умел ни один уроженец их мира, кроме нее, но сентиментальные порывы приводили ее в слезливое настроение. Ну Джек не был ни дураком, ни слепцом и знал, что его сестра до сих пор сохранила чувства к Дэниелу. Она сплошь и рядом стреляла в него, чтобы доказать всем, что это не так, однако так и не смогла достичь полной убедительности.

— Кэтрин, я разберусь со всем этим, — вполголоса пообещал Джек. — И, воскреснет Мэри или нет, с этим мы тоже справимся, обещаю тебе.

Он в который раз пожалел, что ему не хватило ума отослать ее прочь, устроить в какую-нибудь школу на востоке, вместо того чтобы держать при себе в Калифорнии. Если бы он нашел для нее безопасное место, ее не занесло бы в Пустоземье; если бы он всерьез думал о ее безопасности, а не упивался собственными заносчивыми представлениями о том, что рядом с ним ей ничего не может угрожать, то сейчас она обитала бы в куда лучшем мире, где смогла бы вести достойную жизнь. А получилось, что она застряла тут, в Пустоземье, борется с чудовищами, постоянно находясь на грани жизни и смерти, копается в грязи и крови и не хуже, чем он сам, знает, что это никогда не кончится. Он посмотрел на нее и повторил:

— Я разберусь.

К сожалению, на следующий день, когда они вернулись в лагерь, Джек так и не придумал ровным счетом ничего. Назавтра им предстояло узнать, окончательной или нет окажется смерть Мэри. У Джека оставалась еще искра надежды, которую он тщательно оберегал все эти годы: что смерть здесь будет означать возрождение в другом, лучшем мире. Его не слишком занимали подробности — окажется лучший мир тем самым, который они когда-то знали, или же это будет какая-то иная потусторонняя жизнь, в которой Прибывшие обретут мир. Он говорил себе, что пусть Небеса это детские упования, но когда столько всяких невозможных вещей оказывается возможным, то и вера в Рай, во всепрощающего Бога кажется не столь уж пустяковой.

За минувшие годы его вера сильно ослабела, но, сидя рядом с Мэри, он шептал молитву. А потом решил сделать нечто такое, чего не делал еще никогда. Кэтрин спала в своей палатке, а Джек направился к единственному человеку из всех, кого когда-либо встречал, способному не сдрейфить перед его сестрой.

Эдгар вскинул голову, когда Джек вошел в его палатку. И в том, что он сидел за столом и чистил свое оружие, не было ничего удивительного. До того как попасть в Пустоземье, Эдгар был наемным убийцей в крупном преступном синдикате и поэтому относился к состоянию оружия так же придирчиво, как и Джек. Эдгар уже не был тем безупречным убийцей, каким явился в Пустоземье, но все же оставался необычным человеком. Его слово было непререкаемым, его убийства — строго и тщательно продуманными. Работа была работой, не больше и не меньше. Его постоянное стремление стрелять сдерживалось лишь преданностью, а преданность Эдгара Кордовы имела очень четкие границы: Кэтрин была его возлюбленной, а Джек — его боссом. Если же брат и сестра Рид расходились во мнениях, то Эдгар становился на сторону того, кто, по его мнению, был прав в тот момент.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Джек.

— В чем именно? — спросил Эдгар, продолжая чистить револьвер.

— Ужасно не хочется просить тебя впутываться в отношения между Кэтрин и мною… — начал Джек.

— Но ты все же собираешься это сделать.

Джек прошел дальше в палатку. Там все выглядело аккуратно и продуманно, под стать человеку, который там жил, — строго утилитарно, однако с несколькими неожиданными исключениями. В каждом из личных жилищ Эдгара имелось приспособление, на котором брюки висели таким образом, что на них не оставалось ни складочки, и вешалка для его рубашек и курток. Если же не считать этих хранилищ одежды, обстановка в палатке Эдгара была совершенно стандартной. Простая деревянная перегородка отделяла угол, служивший отхожим местом, сбоку стоял ящик с оружием, а посередине находилась кровать. Джек остановился возле столика, за которым сидел Эдгар.

— Она очень тяжело переносит смерть Мэри, — сказал Джек.

— Она всегда сильно переживает, когда умирает кто-то из нас. — Эдгар вытер ствол револьвера и отложил его в сторону. — И ты тоже.

— Это верно. — Об этом Джеку не хотелось говорить. Эдгар был одним из немногих людей этого, да и того мира, кого Джек не держал на постоянном отдалении.

— Я хотел бы дождаться участи Мэри в одиночестве, — признался Джек. — И мне нужно, чтобы ты не пускал ее в мою палатку.