Как давно это было? Задолго до возникновения лондонскойОбители. В те времена, когда залы старого палаццо в Риме еще озаряли свечи.Никаких записей. Таково было непременное условие Эша. Страстное желаниеуслышать его повествование вынудило их согласиться… История должна оставатьсябезличной, анонимной, источником легенд и фактов, разрозненными фрагментамизнаний, пришедших из прошлых столетий. Обессиленный, он заснул под их крышей.Ученые Таламаски дали ему приют и утешение. Но в конечном счете все ониоказались обычными людьми – возможно, одержимыми интересом к загадочным,сверхъестественным явлениям и тем не менее самыми обыкновенными смертными:учеными, алхимиками, коллекционерами, чей век на этой земле очень недолог. Ктому же они явно испытывали перед ним благоговейный страх.

Как бы то ни было, в том, что для них, как выразилсяСэмюэль, настали тяжелые времена, нет ничего хорошего: слишком обширнымизнаниями они обладают, слишком много важных сведений хранится в их архивах. Да,ничего хорошего. Неожиданно мысли Эша по какой-то странной причинепереключились на цыгана, и сердцем он устремился в долину. Ему не терпелосьпоскорее попасть туда и разобраться в том, что касалось Талтоса. Но еще горячеебыло его желание выяснить все о ведьмах.

Боже правый! Подумать только – ведьмы!

Наконец вернулся Реммик. Через руку у него было перекинутоотороченное мехом пальто.

– Погода холодная, сэр, и оно придется как нельзякстати. – Он набросил пальто на плечи хозяину. – Вы, кажется, и такуже замерзли.

– Ничего страшного, – ответил Эш. – Непровожай меня, нет нужды спускаться. Для тебя есть поручение. Пошли деньги вЛондон, в отель «Кларидж». Для человека по имени Сэмюэль. Администратор безтруда поймет, о ком идет речь. Сэмюэль – карлик и горбун, к тому же у негоярко-рыжие волосы и морщинистое лицо. Ты должен выяснить, в чем этот маленькийчеловечек нуждается, и проследить, чтобы он был обеспечен всем необходимым. Ахда, вместе с ним в отеле живет еще некий… цыган. Не имею представления, чтоозначает это слово.

– Понятно, сэр. Это его прозвище?

– Не знаю, Реммик. – Эш встал и потуже затянулвокруг шеи отороченный мехом воротник. – Я знаком с Сэ-мюэлем очень давно.

Уже в лифте он вдруг осознал абсурдность и неуместностьсвоей последней реплики. В последнее время он наговорил слишком многоглупостей. Вчера, например, когда Реммик выразил восхищение мраморной отделкойкомнат, он в ответ сказал: «Да, я влюбился в мрамор с первого взгляда, едватолько его увидел», – что, безусловно, прозвучало крайне нелепо.

Кабина лифта стремительно скользила вниз. В шахте завывалветер – этот звук слышался только зимой и очень пугал Реммика, в то время каксамому Эшу он нравился или, скорее, забавлял его.

В подземном гараже его ожидала машина, наполнявшая помещениешумом и белесым дымом выхлопных газов. Чемоданы уже уложили в багажник. Рядомстояли ночной пилот Джейкоб, второй пилот, чьего имени Эш не знал, и шофер –бледный молодой человек с соломенными волосами, который всегда дежурил в этовремя и отличался редкостной молчаливостью.

– Вы непременно хотите отправиться в путь сегодняночью, сэр? – осведомился Джейкоб.

– А что, погода нелетная?

Удивленно приподняв брови и держась за ручку дверцы, он наминуту замер возле машины, из салона которой струился теплый воздух.

– Нет-нет, сэр, все в порядке, полеты проходятнормально.

– В таком случае мы поднимемся в воздух, Джейкоб. Еслиу вас имеются какие-либо опасения, можете остаться на земле.

– Куда вы, туда и я, сэр.

– Благодарю вас, Джейкоб. Помнится, однажды вы заверялименя, что, летая высоко над облаками, вне действия атмосферных потоков, мынаходимся в гораздо большей безопасности, чем пассажиры любого коммерческогорейса.

– Да, сэр, я именно так сказал. И разве у вас был поводусомниться в справедливости моих слов?

Эш откинулся на спинку черного кожаного сиденья и, вытянув впереддлинные ноги, положил ступни на противоположное. В таком длинном лимузине этоне смог бы сделать ни один человек нормального роста.

Остальные тоже сели в машину. Шофер занял свое место,отделенное стеклом от пассажирского салона. Машина с телохранителями поехалавпереди.

Большой лимузин стремительно рванулся с места и помчалсявверх по спирали, не снижая скорости даже на поворотах. Ощущение опасностирождало в душе Эша приятное волнение. Вылетев из разверстой пасти ворот гаража,машина мгновенно попала в холодные объятия усиливающейся белой метели. Ксчастью, нищие, спасаясь от холода, покинули улицы. Надо же, он совсем забылспросить о нищих. Впрочем, некоторых из них, конечно, впустили в вестибюль егоздания и обеспечили горячим питьем и матрасами, чтобы люди могли провести ночьв тепле.

Они пересекли Пятую авеню и на большой скорости направилиськ реке. Стремительный поток крошечных белых точек безмолвно вихрился и,пролетев меж высоких зданий, словно меж скалистых стен глубокого ущелья,опускался на землю. Ударяясь о темные окна и мокрые тротуары, снежинкимгновенно таяли.

Талтос…

На мгновение радость покинула его мир – радость егодостижений и его грез. Перед мысленным взором Эша возникла прелестная молодаяженщина в измятом шелковом платье фиолетового цвета – мастерица кукол изКалифорнии. Он увидел ее мертвой, лежащей на кровати в растекающейся лужекрови, которая постепенно пропитывала шелк, отчего тот темнел и делался почтичерным.

Разумеется, этого больше не случится, как не случалосьничего подобного вот уже много-много лет – он даже не смог бы сказать, сколькоименно. Сейчас ему едва ли удастся вспомнить, каково это – держать в своихобъятиях мягкое женское тело или ощущать на губах вкус материнского молока.

Но он то и дело вспоминал о кровати, о крови, о женщине,мертвой и холодной, о синеве, появившейся вокруг глаз и постепенноразливавшейся по лицу и под ногтями. Он снова и снова представлял себе этукартину, сознавая, что на память могло прийти великое множество других событий.Боль, которую он при этом испытывал, подавляла желания и порывы, заставляладержаться в установленных рамках.

– Что же все-таки это значит? – прошепталон. – Мужчина… Мертвый…

И все же самое главное, что он наконец-то увидится сСэмюэлем! Они с Сэмюэлем будут вместе! Одно это могло бы затопить Эша ощущениемсчастья, если бы он позволил себе поддаться эмоциям. Но он давно научился бытьхозяином положения и управлять чувствами.