— Так значит вчера в баре…

— Нет, нет! Нет, Сергей, — она подошла к нему ближе и посмотрела снизу вверх, как провинившаяся девочка, — я ведь сначала согласилась выпить с вами и провести вечер. И только потом узнала, кто вы.

— Может быть, и так, — пробормотал Седов.

— Уверяю вас, именно так! И если бы не ваш друг, возможно, мы еще вчера познакомились бы гораздо ближе. Кстати, как вы себя чувствуете?

— Готов к работе, мэм, — буркнул Седов.

Ингрид усмехнулась:

— А по вас не скажешь. Давайте обращаться друг к другу по именам, как вчера. Ну, бросьте обижаться. Не могла же я в баре за выпивкой официально представиться.

— Нет, конечно, — согласился Седов, — и все-таки я чувствую себя полным кретином.

— Ладно, ладно. Лучше присядем и обсудим наши дела, — она повела рукой, предлагая устраиваться в одном из кресел, стоявших перед столом, — сок или кофе?

— Сок, пожалуйста.

Седов утонул в мягком кожаном кресле, отхлебывая фруктовый сок и разглядывая кабинет, а заодно и собеседницу. Ингрид непринужденно присела напротив на ручку другого кресла. Белый халат обтянул полные бедра. Чертовски соблазнительная женщина, подумал Седов, отводя глаза, Надо же было Юргену объявиться! Два года не виделись, так нет, выбрал момент, скотина.

— Вам удобно, Сергей?

Седов сделал хороший глоток, еще раз попытался проникнуть взглядом под халат, и подтвердил, что ему вполне удобно.

— Я не сажусь в кресло потому, что оно очень низкое, — невинно заметила Ингрид. — Коленки будут высоко, а халат у меня короткий. Вы и так вот-вот на меня наброситесь.

Седов плеснул сок мимо рта.

— Черт, ну хватит уже, Ингрид. Вы меня прямо затравили. Давайте, наконец, о делах, — с досадой сказал он.

— Ну хорошо. Тогда, чтобы не отвлекать вас, я сяду за стол, — не удержалась Ингрид от последней шпильки. — Итак, Сергей Седов, спецкурьер, пятьдесят два года, — сказала она, взглянув на монитор, — работать бы и работать, но это — последнее задание. А все потому, что отказались ставить полимерные и металлопластовые импланты. Я правильно поняла вашего друга?

— Старый болтун.

— Но ведь вчера мистер Скарсгартен, по-моему, наглядно доказал их преимущество.

— Это когда? А-а… Вы не все видели.

— Ну почему же. Я как раз подоспела к выносу тела. Почти бездыханного.

Седов грохнул бокалом по столу:

— Ерунда все это, — он потрогал кровоподтек на подбородке, — ерунда, — повторил он успокаиваясь. — Вы-то на чьей стороне?

Ингрид покрутила в пальцах бокал, тоже поставила его на стол и откинулась в кресле.

— Мне кажется, Сергей, — сказала она, подумав, — ваш друг в чем-то прав.

— Понятно, — с горечью сказал Седов.

— Нет, подождите. Я во многом разделяю позицию вашего друга, но у нас с мистером Скарсгартеном разная мотивация. Попробую объяснить: любая женщина хочет, как можно дольше оставаться привлекательной. Понимаете? Не просто физически здоровой, но и желанной! До определенного возраста молодость можно сохранить, не прибегая к услугам хирургов, косметологов, биологов и так далее, но только до определенного. Дальше приходится делать выбор. Вот так. Ну, а чтобы вы не разочаровались во мне окончательно, — Ингрид усмехнулась, — скажу: все, что вас так во мне привлекает, у меня натуральное.

— Так уж и все. Доверяй, но проверяй, — пробормотал Седов себе под нос, — ладно, проехали. Так зачем вам понадобился курьер без имплантов?

— Хм, а вы умней, чем кажетесь.

— Весьма сомнительный комплимент. Так зачем?

— Сейчас объясню. Еще сока? — спросила Ингрид, заметив, что бокал Седова опустел.

— Нет, спасибо.

— Я начну издалека. Много лет назад один молодой человек озадачился вопросом: как развивалась бы наша цивилизация, не возьми обезьяна в руки палку? Что, если бы она, обезьяна то есть, или, если хотите, первый человек, использовала биологические или парапсихологические возможности своего организма?

— Человек задержался бы в развитии на несколько тысячелетий, — сказал Седов.

— Может и нет. Труден только первый шаг.

— Вы не о Сайрусе О'Брайане говорите?

Ингрид всплеснула руками.

— Сергей, вы читали О'Брайана?

— Только «Перекресток». Это была моя настольная книга.

Ингрид подалась вперед и, положив локти на стол, переплела пальцы и опустила на них подбородок.

— Так вот почему вы отказываетесь от имплантов. Боже мой, Сергей, да вы романтик! — насмешливо сказала она.

— Знаете, — Седов почувствовал, что начинает злиться, — у меня тоже есть определение для женщины, которая вешается в баре на первого встречного.

— Интересно знать, какое? — спросила Ингрид, скрестив руки на груди, и откинувшись на спинку кресла.

— Сами сообразите. Я не собираюсь объяснять очевидные истины.

— Вы ведете себя возмутительно, господин Седов! — Ингрид вздернула подбородок, тонкие ноздри ее затрепетали.

— Вы первая начали.

— Я?

— Вы, — Седов глубоко вздохнул и покачал головой. — Зарекался ведь не спорить с женщинами.

— Что, натерпелись от нас?

— Мне хватило. Ладно, я, видимо, погорячился. Прошу прощения.

— Я тоже хороша, но ведь я не знала, что слово «романтик» звучит для вас как оскорбление.

— Не как оскорбление, а, скорее, как напоминание об ошибках юности.

— Пусть так. Мир?

— Мир. Так что за работа? Я так понимаю, что не бумаги придется перевозить.

Бумаги тоже дадим. Для отвода глаз. Но позвольте мне закончить предысторию. Сайрус О'Брайан решил вернуть человечество, образно говоря, на перекресток и показать ему другую дорогу. Сменить вектор первого этапа развития.

Седов покивал, припоминая.

— Да, да. Я помню. О'Брайан описал биологическую цивилизацию, основанную на использовании внутренних резервов организма. Гармония полная! Сказочный мир, просто сказочный. К сожалению, мы слишком привыкли к технике. Нам проще придумать новую машину, чем научиться изменяться самим. Начинать надо даже не с первого этапа, а с нулевого. Знаете, когда строят дом, то сначала роют котлован под фундамент. Нулевой цикл.

Ингрид встала из-за стола.

— Может быть не все потеряно. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Выйдя из кабинета, они довольно долго шли мимо полуоткрытых дверей в пустые темные комнаты. Шаги звучали гулко, как в подземелье, из кабинетов веяло если не запустением, то странным для медицинского центра такого уровня безлюдьем.