litbaza книги онлайнСовременная прозаТам, где цветут дикие розы. Анатолийская история - Марк Арен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 43
Перейти на страницу:

Да, он перестал задавать детские вопросы, но не перестал думать о судьбе родителей. Он стал прислушиваться, о чем судачат женщины во дворах, и понемногу из разговоров старших узнал, что в то время, когда он родился, была война. И во время той войны их землю 53 захватили французы. Не успели их прогнать, как взбунтовались местные армяне, в результате чего погибло много людей. И он подумал, что тогда-то, наверное, и умерли его родители. И с тех пор он затаил в своей душе лютую ненависть к народу, который лишил его самого дорогого, того, что ему уже никогда не суждено было почувствовать и понять…

В одиннадцать лет Мустафу отвезли в далекий Стамбул и отдали в интернат, где дети бедняков получали среднее образование за казенный счет.

Когда ему исполнилось шестнадцать, в стране был принят закон, предписывающий всем ее гражданам взять турецкие фамилии.

Лозунгом тех дней был девиз: «Турция для турок, и турки для Турции». Следуя примеру Кемаля, ставшего Ататюрком, он взял себе фамилию Гази, в честь воинственных османских племен, отличившихся в битвах с неверными. Мустафа мечтал стать военным, чтобы с оружием в руках вторгнуться на землю своих кровных врагов!

Будучи одаренным природой, после интерната он без особых усилий поступил в стамбульское военное училище, то самое, где когда-то учился сам Ататюрк. Пригоршня зубов оппонентов, выбитых им в первой же стычке в училище, обеспечила ему беспрекословный авторитет среди однокашников. Начальство это видело, но молчало. Оно полагало весьма полезным наличие у курсантов лидера из их же среды — так создавалась система внутреннего контроля. В конце концов, сила — не последний аргумент в системе ценностей, культивируемых в армии, и посему приобщение к ней в военном училище являлось вполне естественным делом.

Курсант Гази и боксом стал заниматься, чтобы утолить свою жажду лидерства. Где, как не на ринге, превосходство одного человека над другим является с такой очевидностью? В училище ему были созданы все условия для спортивного роста. И не только для спортивного. Там же он впервые прочел Юсуфа Акчур-оглы, а прочитав, решил посвятить свою жизнь идее Великого Турана.

10 ноября 38-го года стало самым страшным днем в его жизни. В тот день, с утра, не стало Ататюрка, а вечером он получил письмо из родной деревни, в котором сообщалось, что умерли его дедушка с бабушкой. Казалось, мир внезапно обезлюдел, и он остался в нем один. Тогда впервые в жизни он растерялся, не знал, что делать. Ради чего жить человеку, если он — совсем один? Мустафа убежал в самый дальний угол казармы, забрался на чердак и сквозь слезы смотрел на мозаику пестрых стамбульских крыш. Ради чего жить? Ответ пришел не сразу. И заключался он в коротком слове — «месть». Он должен был жить, чтобы отомстить тем, кто пытался извести на корню весь его род…

Когда после окончания училища его распределили в полк, оказалось, что там о нем слышали. То уважение, с которым Мустафу приняли в полку, предопределило успешность его будущей военной карьеры. Вскоре к нему пришли и первые успехи в боксе. Без особых проблем он играючи утверждал свой авторитет в этом сугубо мужском виде спорта. Удар у него оказался очень резким от природы.

А поставленный в результате изнурительных тренировок, он стал убийственным для соперников по рингу.

Однако, несмотря на то что спортивные успехи могли бы облегчить его армейскую жизнь, он сознательно взвалил на себя все ее непростые тяготы и честно, не ища привилегий и льгот, продвигался по служебной лестнице, чем заслужил еще больший почет и уважение среди начальников и подчиненных.

Между тем мир бредил войной. О ней говорили и в Турции. В армейской среде муссировались слухи о достигнутой договоренности относительно вступления в войну на стороне немцев в обмен на право аннексии ряда сопредельных территорий. Он всем сердцем желал этого, ибо, во-первых, появлялась бы возможность отомстить армянам, а во-вторых, в союзе с Германией, Италией и Японией можно было бы рассчитывать на Балканы, Кавказ, Среднюю Азию и Байкал. Но элементарные знания в области военной стратегии подсказывали, что армия не выдержит войны на нескольких фронтах. Да еще каких! На Иракском и Синайском — во враждебном арабском окружении. На Иранском направлении — с курдами в тылу. А как воевать на Батумо-Ереванском фронте с растянутыми донельзя тылами? К тому же какие-то части пришлось бы направить на помощь немцам. А под ружьем — кругом бегом, чуть больше 20 дивизий…

К такому же выводу пришли и политики.

В итоге Турция сохранила нейтралитет, и воевать в тот раз ему не довелось.

Но в 50-м в составе турецкого контингента он оказался в Корее, где был ранен и получил ряд боевых наград. Вернувшись героем, Мустафа Гази был направлен в академию, и казалось, его карьера получила новый импульс, но все изменил тот злосчастный боксерский турнир…

Сейчас, снова унесенный течением воспоминаний к тому полуфинальному бою, Гази подумал, как много значат в жизни человека случайные встречи. Например, кто мог предвидеть, что единственный армянин, с которым он столкнется, так повлияет на всю дальнейшую судьбу? Если бы не та его неспортивная, дикая выходка, сейчас Мустафа Гази вполне мог бы стать генералом, а значит, видным политиком. И конечно, он бы остался жить в Стамбуле или в Анкаре, а не был бы отправлен на восток страны, в Карс, где и узнал о своем увольнении из армии. А если бы его не отправили в Карс, он бы никогда не встретил там свою будущую жену. И тогда бы не родились его дети — Демир, Лейла и Сулейман. И, стало быть, ему не пришлось бы сегодня лететь в Женеву, чтобы получить от ворот поворот…

От воспоминаний Мустафу отвлекло сообщение о том, что полет подходит к концу. Выпрямив спинку кресла и пристегнув ремень, он оглянулся по сторонам. Большинство пассажиров продолжали спать, и стюард, пройдя вдоль рядов, будил тех, кто не был пристегнут, предупреждая о скорой посадке. А еще через четверть часа самолет плавно, без какой-либо тряски приземлился налетное поле. Пассажиры, пересев в автобус, подъехали к аэровокзалу и, пройдя обычный в таких случаях контроль, растворились в толпе встречающих людей. И лишь Мустафу Гази в просыпающемся городе никто не ждал.

Казалось, холодок отчужденности, даже враждебности сквозил в вежливых улыбках работников аэропорта, когда они один за другим сообщали ему, что билетов на Стамбул нет и в ближайшее время не предвидится.

Смирившись с тем, что сегодня, видно, уж такой неудачный день, Мустафа Гази поинтересовался:

— Могу я улететь хотя бы в Измир?

— К сожалению, в ближайшее время вряд ли… — Еще несколько ударов по клавиатуре, несколько новых строчек на мониторе компьютера, и новый отказ. — Нет, в Измир нет билетов. Есть одно место на чартер в Адану. Регистрация через два часа. Полетите в Адану?

Он задумался.

— Решайте скорее, потому что желающих много. В конце концов, оттуда вы легко доберетесь до своего Стамбула…

— Легко? — Он усмехнулся. — Между Аданой и Стамбулом тысяча километров.

— Ну и что? Зато между Аданой и Стамбулом наверняка летают несколько рейсов в день. Вы и не заметите, как окажетесь дома.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 43
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?