– Тим, сегодня ведь Новый год, особенное время. Время прощать! Я искренне, честно прошу прощения. Я ошиблась, но давай не позволим моей ошибке помешать нам пожениться…

Единственное, что вызывает во мне ее речь, – это желание посмеяться.

И вот еще странное дело, после вчерашнего похода в загс я даже умудрился забыть, как злился на Арину за все, что она натворила. Она будто вообще стерлась из моей памяти. Смотрю на нее и не испытываю никаких чувств.

Кстати… А я ведь женат. Отчего бы не осчастливить этим известием мою бывшую невесту. Должен же я получить хоть какую-то выгоду от вчерашнего безумства.

– Арина, – говорю с улыбкой. – Ты извини, но нам пожениться уже никак не получится. Этот поезд ушел, поскольку я уже женился.

Она смотрит на меня недоверчиво.

– Тим, что за шутки?

– Не шутки, – качаю головой.

С этими словами я лезу в дипломат, достаю паспорт и показываю ей разворот с графой «Семейное положение». Там у меня теперь красивая печать.

Арина сверлит ее неверящим взглядом, потом переводит его на меня. Ее лицо вытягивается, будто она увидела нечто ну совсем уж нереальное.

– Ты смеешься? Это такая подделка, чтобы меня задеть?

Все еще не верит до конца.

– Сейчас я тебе покажу мою жену. – Беру телефон, открываю галерею и показываю ей фото.

На снимке я стою весь такой гордый и немного пьяный, а рядом со мной чуть испуганная Ксения. Глазищи на пол-лица, губы бантиком… Словом, невинная невеста.

– Ты сейчас издеваешься? – взвизгивает Арина. – Как ты мог на ней жениться?

– А как люди женятся? Идут в загс и расписываются. Всего делов…

Арина звереет буквально на глазах.

Из виноватой глупышки, которую она тут строила еще недавно, моя бывшая мгновенно трансформируется в фурию. Глаза бешеные, руки вверх поднимает, такое ощущение, что сейчас бросится на меня через стол и попытается придушить.

– Меня, значит, два года мурыжил, а с этой потаскухой за два дня расписался?! Яров, ты просто отборная свинья…

Мне абсолютно неинтересно слушать все то, что она хочет сказать по поводу моего брака. Поэтому действую на опережение.

Встаю с места, обхожу стол и хватаю ее под локоть. Вывожу из кабинета.

– Куда ты меня тащишь, гад? – орет она на всю приемную.

Не обращаю внимания на ее вопли, веду в коридор.

А там уже потихоньку собирается толпа, привлеченная криками. Даже охранник тут как тут.

Ему-то и сдаю нежеланную гостью.

– Вот эту больше в офис не пускать, – командую строго.

– Да пошел ты… – бросает на прощание Арина.

Поправляет платье, разворачивается на своих высоченных шпильках и уходит.

Очень надеюсь, что навсегда.

А мне пора доделывать дела и домой.

Быстро раздаю последние указания, хватаю пальто и спускаюсь на парковку к машине.

Тридцать первое декабря и… Город ожидаемо стоит. Весь!

А мне отчего-то очень не терпится побыстрее добраться до дома. Прям магнитом тянет. Интуиция верещит, что надо поторопиться.

Может, все дело в аппетитной фигуре Ксении, а может…

Когда я поднимаюсь на лифте на свой этаж, с удивлением обнаруживаю, что возле моей двери стоят два полицейских и один эмчеэсовец.

Похоже, они собираются взламывать мою дверь!

Спешу к двери, обращаюсь к полицейским:

– Что здесь происходит?

– Вы хозяин квартиры? – интересуется усач в форме.

– Я, – уверенно заявляю.

– Младший лейтенант полиции Виталий Алексеевич Прошин, – представляется он и показывает удостоверение. – Это вы силой удерживаете девушку в квартире?

Челюсть моя летит на пол со скоростью реактивного самолета.

– Что я делаю?

– Девушку в квартире заперли вы? – строго щурится усач.

Молча достаю ключи, отпираю дверь и вижу в прихожей Ксению. Она стоит с широко распахнутыми глазами, испуганно косится на меня и полицейских.

– Ксения, это ты вызвала полицию?

Она кивает, закусывает губу.

– А зачем? – интересуюсь с вытянутым лицом.

– А зачем ты меня запер? – возмущается она вполне искренне.

И тут я замечаю, как один из полицейских заходит за мной следом.

– Зачем вы заперли девушку?

– Прошу внимания, – заявляю громко.

С этими словами подхожу к деревянной ключнице в форме небольшого шкафчика. Она висит прямо возле двери, и, как по мне, не заметит ее разве что слепой. Ну… или Ксения.

Открываю ее и демонстрирую связку ключей.

Обращаюсь к молодой жене:

– Я для тебя утром оставил запасную связку. Специально, чтобы ты могла выйти, если нужно.

– Ой… – пищит Ксения. – Я не догадалась сюда заглянуть…

– Ну да, ну да, – тяну с усмешкой. – Это ж так удивительно, что запасные ключи висят в ключнице. Почему ты мне не позвонила? Проще было вызвать полицию, да?

– Я… – пищит Ксения и замолкает.

– Все ясно, – чеканит младший лейтенант. – И не стыдно вам, девушка, зря отрывать полицейских от работы? Нам что, по-вашему, в канун праздника нечем заняться?

Вижу, как у Ксении начинают дрожать губы. Еще чуть-чуть, и разрыдается, видно, что сильно перенервничала.

Взгляд у нее какой-то особенный – как у нашкодившего котенка. И отругать охота, и жалко. Последнее чувство сильно перевешивает.

Поворачиваюсь к полицейскому и говорю:

– Товарищ младший лейтенант, девушка не хотела, растерялась, с кем не бывает… Пройдемте, переговорим.

Ободряюще смотрю на Ксению и вывожу полицейских на лестничную клетку.

Извиняюсь перед ними за ее выходку, объясняю, что она моя жена и еще не успела освоиться в квартире.

Через пару минут возвращаюсь в прихожую.

Ксения ждет меня на том же месте, только теперь уже держит в руках свою здоровенную синюю сумку.

– Ты зачем устроила переполох? – спрашиваю, насупив брови. – А если бы они вскрыли дверь?

Про стоимость замены двери умалчиваю, разумеется. Но она ведь не глупая, должна понимать, что это влетело бы мне в копейку.

Видно, она это понимает, поскольку тут же начинает лепетать:

– Я испугалась! Проснулась, тебя нет, дверь заперта… Даже еды нет!

Еда на моей кухне и правда редкий гость, ибо дома ем крайне редко. Но я ведь и об этом позаботился тоже.

– Я ж тебе оставил на еду, вложил деньги в записку.

– Какую такую записку? – спрашивает она, приподняв бровь.

– Пошли, – командую ей.

Веду в гостиную, подхожу вместе с ней к дивану, где она сегодня ночевала.

А записки и правда почему-то нет. Но я же точно помню, как клал листок со вложенной в него пятитысячной купюрой на кофейный столик. Не могла же она исчезнуть.

Может, упала?

Становлюсь на колени, осматриваю пол и вскоре нахожу записку с деньгами под ним.

Действительно упала…

В этот момент чувствую себя ослом.

Представляю себя на месте Ксении – проснулась, дома никого, дверь заперта… В такой ситуации чего только