для маневра. И, как ни парадоксально, оно тем шире, чем меньше у тебя доступ к дефициту. Если есть связи, то напялишь финское дутое пальто, шапку-петушок, джинсы и итальянские сапожки и радостно поскачешь по делам, довольная собой, не заморачиваясь гармонией образа, соответствием его твоему типу внешности и внутреннему состоянию. И даже брошенный тебе в спину эпитет «инкубаторская» не испортит тебе настроение. Пусть все так ходят, но это такие все, на которых не стыдно равняться!

Ну а если в твоем распоряжении только чемодан со старыми мамиными тряпками и продукция фабрики «Большевичка», то, приложив фантазию, ты можешь создать из этого оригинальный и даже дерзкий образ. Но на такие эксперименты отваживаются тети постарше, а девчонки знают, что это самый верный способ сделаться посмешищем в классе. Марина росла в семье скромного достатка и из того, что могла предложить ей советская легкая промышленность, предпочитала удобные и неброские вещи в спортивном стиле. Девушка занималась туризмом, мечтала стать геологом и ездить в экспедиции и заранее одевалась соответствующе. Парусиновые брючки, кеды, ковбойки, все это покупалось в магазине для подростков «Аленка», на вешалке выглядело устрашающе, но на юной подтянутой фигурке смотрелось даже приятно.

Василиса, как творческая натура, любила некоторую расхристанность, не совсем хиппи, но что-то около того. Мама пыталась с этим бороться, привести дочку к общему знаменателю «белый верх, темный низ», прививала женственность и скромность, но без особого эффекта. Получив от венгерского издания сказок со своими иллюстрациями гонорар чеками, Василиса немедленно помчалась в валютный магазин «Альбатрос», где приобрела джинсы, кроссовки и брезентовую штормовку.

Таким образом, вещи на девочках были совершенно разного происхождения, вида и качества, при этом общий образ спортсменки-комсомолки выходил очень похожим.

Любой сотрудник правоохранительных органов мужского пола не обратил бы на это внимания, но Альбина Александровна была женщина стильная, элегантная, одевалась с большим вкусом и отлично разбиралась в моде.

Теперь следовало понять, совпадение это или между пропажами двух похожих девушек действительно есть связь. Почему отец Марины начал писать жалобы не сразу, как понял, что милиция не собирается больше искать его дочь, а только после пропажи Василисы? Двигала им исключительно обида или какие-то другие резоны? Альбина Александровна задумалась, но, откровенно говоря, все версии причастности папы Москаленко отдавали индийским кинофильмом. Гораздо реалистичнее и страшнее выглядело предположение, что в городе появился маньяк, которого привлекают девушки определенного типа внешности.

Эта версия тоже стояла на очень шатком фундаменте сходства двух жертв, но проверить ее определенно стоило.

Интересно, что на плакатах «Мы придем к победе коммунистического труда!» изображают сурового шахтера в каске и с отбойным молотком, кудрявого строителя, с идиотской ухмылкой укладывающего очередной кирпич в стену коммунистического здания, мощного сталевара, одной левой наклоняющего ковш с раскаленным металлом так непринужденно, будто это чашка чая. Словом, коммунистический труд — это когда на заводе внезапно перевыполнили план на десять процентов. Или героически преодолели трудность, которую не менее героически создали. Или на субботнике пару часиков помахали граблями, а потом зверски напились. В общем, что-то такое эпически прорывное, физически тяжелое и в целом бесполезное.

Ирина никогда не страдала снобизмом и не считала, что нужно обязательно закончить вуз, чтобы быть достойным и культурным человеком. Хороший рабочий приносит обществу больше пользы, чем безграмотный инженер, а воспитание и душевные качества вовсе не зависят от социального положения человека.

Но очень обидно, что такие профессии, где люди трудятся не плакатно, а реально по-коммунистически, то есть отдают все силы и время на благо общества, не ожидая ничего взамен, остаются без внимания. Врачи, которые во время эпидемий гриппа ходят по вызовам до глубокой ночи, хотя их рабочее время давно закончилось, а ночью приезжают в клинику, потому что сложный случай, в котором разобраться могут только они… Учителя, спасающие малолетних хулиганов от детской комнаты милиции, с риском для жизни пытающиеся вразумить родителей, не вылезающих из белой горячки… Следователи, вычисляющие маньяков не для галочки, а чтобы дети оставались живы… Пожарные, милиционеры… Судей, которые не спят ночами в поисках истины, Ирина из скромности решила не включать в этот реестр.

Все эти люди знают, что не получат вознаграждения за свою работу, даже обычная благодарность им не светит и скорее всего полученные результаты разобьются об аппаратные барьеры. Знают и все равно делают, потому что для них важнее всего полезный результат, а не признание их заслуг.

Это ли не пример настоящего коммунистического труда? Но поскольку представители этих профессий не принадлежат к рабочему классу, то истинное определение их деятельности стыдливо заменяют эвфемизмами типа «призвание», «святая профессия», «долг».

Но как ни назови, а дело свое Альбина Александровна знала круто и долг понимала очень хорошо. Не получив поддержки руководства, она принялась в свое свободное время методично посещать отделения милиции и беседовать с оперативниками. К шестидесяти годам Семенова не слишком высоко поднялась по карьерной лестнице, но завоевала искреннее уважение и даже любовь коллег. От кого другого бы отмахнулись, но помочь Альбине Александровне считали за честь. Оперативники добросовестно вспоминали собственные дела, справлялись у товарищей, таким образом произошло что-то вроде цепной реакции, в результате которой выяснилось, что после исчезновения Марины Москаленко пропали еще восемь девушек похожей конституции и одетые в спортивно-походном стиле. Кроме этого, у девушек было еще кое-что общее — все они происходили из скромных, но приличных семей и сами, по общему мнению, были серьезными и целеустремленными, имели большие планы. Семь из девяти учились в выпускном классе и готовились поступать в институт, одна, провалившись на экзаменах, работала лаборанткой на кафедре в университете, и одна девушка заканчивала медицинское училище, шла на красный диплом, что позволило бы ей в следующем году стать студенткой мединститута. Всякое, конечно, в жизни случается, но все же очень трудно вообразить достаточно весомый повод, чтобы такие серьезные барышни вдруг ударились во все тяжкие и добровольно ушли из дома.

Собрав информацию, Семенова отправилась к руководству с просьбой объединить дела, но горячего одобрения не встретила. Что неудивительно, ведь с точки зрения аппаратной культуры самое подходящее время признать существование маньяка — это через две минуты после того, как ты его поймал, а раньше не стоит, чтобы не давать вышестоящему начальству лишний повод себя ругать.

Резоны Семеновой, что для изобличения серийного убийцы необходимо тщательно изучить все случаи в комплексе, искать общие черты и точки соприкосновения, чтобы по ним выстраивать вектор поиска, оказались менее убедительными, чем правила аппаратной игры. Альбине Александровне порекомендовали не фантазировать, ибо все юные девочки хотят быть похожими