давит на спуск. Тут годятся и плакаты, и уверения, что «все грехи на себя возьмет царь-батюшка», и «политзанятия», и агитфильмы. А все равно солдафон Хайнлайн помянул: в бою 9 из 10 новобранцев намеренно палят мимо целей.

Снайперов, специалистов по убийству, высокоэффективных и хладнокровных, никто на фронте не любит. Давно отмечено. Чужие — понятно, но и свои норовят держаться подальше, даже когда нет опасности, что по суперстрелку и тем, кто рядом, ударит все вражеское оружие, включая минометы и артиллерию. Что-то есть такое, что не дает относиться к этим очень спокойным и мирным с виду людям как к товарищам. Даже, казалось бы, вовсе лишившиеся представлений о «грехе» и всяких загробных «кунштюках» комсомольцы сороковых, нет, не могли из себя эту максиму выдавить: убивать людей плохо.

А ваш молодец, в прошлом клерк или коммерсант не из 90-х, попав в чужой мир, тут же рубит на лапшу местных агрессоров и не переживает по поводу. «И я его убил» — всего и делов. Как сигаретку выкурил. Без моральной подготовки, без знания, кто это и откуда. Ну, если, натурально, тебя хотят убить, может самосохранение включиться. А если только подошли: «Отдай кошелек и пояс»?

Сами скажите, герой нормален? У Стругацких «изначально заданный» супермен-боец Мак Сим в «Обитаемом острове» неосознанно «переключился» в схватке на воспоминания о диких зверях — и жутко переживал потом, когда понял, что перебил людей. Злых, угрожающих, подлых, но людей.

А ваши супермены-мясорубы мне напоминают ветхую славную книжечку поляка Густава Марцинека «Семь удивительных историй Иоахима Рыбки». Старый могильщик там говорит, что после Дахау мертвецов и смерти не боится. И рассказывает про этакого сверхчеловека, белокурую бестию из охраны. Эсэсовец, чтобы поехать в отпуск, положенный за убийство беглеца, выгонял за проволоку чем-то не приглянувшегося бедолагу — и стрелял в спину. Хвастал, как «вот этим пальцем исправлял работу Бога», расстреливая евреев в раскопах вроде Бабьего Яра (а может, и там). Раскололось арийское суперменство, когда под бомбами союзников погибли жена и дочери охранника. Нет, когда он выл раненым волком, катаясь по земле от известия, раскаяние его не потревожило. Мучила несправедливость случившегося с ним. Он ведь всегда думал — он хороший, положительный персонаж. За что?

Сказав же правду, умерла мгновенно. Стыд не дым, конечно. И если эпоха прикажет солгать, солги…

Вам, дамы-писательницы, особая честь. Когда ваша героиня «для смеху» врет, словно сивая кобыла, врет по любому поводу, буквально всем… чтобы потом из вранья «забавно» выкручиваться. Вот проще правду бы сказать.

Это смешно до колик?

Я понимаю, она попаданка из нашего времени, и врать ей — как дышать. Ну, женщин этому нынче учить не надо. Вот только в любое средневековье открытая ложь считалась не таким уж тяжким грехом для безродной попрошайки, но ба-альшим позором для знатной госпожи, кою ваша героиня изображает. То есть конечно, врали понемногу все и всегда, вот только прилюдное «вы лжете» в высокородной среде однозначно было вызовом на поединок. Женщины, между прочим, тоже на дуэлях дрались, так что вашу брехливую фифу может с полным правом проткнуть мечом злая соперница-аристократка. Но если героине повезет, все одно репутации ее придет конец. «Не за то вора бьют, что украл», а за то, что нагло соврав, попалась.

Пень бесчувственный. «Мальчика без каски плитой задавило, а девочка в каске улыбнулась и убежала. С тех пор так по стройке в каске и бегает. И улыбается». Что-то случилось с самим героем или рядом, что-то, от чего человек просто обязан выдать эмоциональную реакцию. Но… герой спокоен, аки сытый констриктор.

В советские времена, когда секса в фантастике не было, почитай, вообще, да и в остальной литературе выпалывали и кастрировали каленым топором печатные тексты, еще как-то понятна глухота героя к красивой девушке в купальнике, например. Сейчас уж с этим проблем нет, опишут все и досконально. Но почему прочие события проходят мимо? «Отряд не заметил потери бойца», ясно, в атаке, на скаку. Но потом-то заметят? Хоть слезинку уронят? Хоть разок в воздух пальнут?

Ведьма превратила Иванушку в козленочка. Ладно, что у него и окружающих теперь специфические проблемы: нужна трава или сено, волки хотят сожрать, да и воняет от козла не сильно диорно. Но ведь и сестрица Аленушка не может после первого вскрика «Ах ты, козел!» взять и отключить все переживания по поводу. И спокойно козла вести в поводу дальше. Будто ничего и не случилось. А при встрече с доброй волшебницей вспомнить о заколдованном братике, только когда волшебница откланяется. Сойди с тормозов, дура!

Как хотите, эмоциональный паралич какой-то.

Надеюсь, ваши-то герои им не заразятся.

Тонкая любовная линия, или «Ты цалуй миня визде!»

Нет, падаваны, искусство любви и сонеты Петрарки я вам преподавать не буду. Увы, сам автор далеко не возвышенный Ромео. И у него не было безумной и вечной любви в пятом классе, оставившей выцветшую от слез, изжеванную в рыданиях фотокарточку с выпускного. Да и позже общение его с женским полом чаще имело ту цель, от которой предостерегают невинных девиц строгие маменьки.

Но все же роман без любовной линии… да вы сами понимаете, это ж детский сад какой-то. Даже в «Тимуре и его команде» есть толстый намек на любовь старшей Жениной сестры и бронетанкового дяди Тимура, и сами юные герои очень уж нежно дружат… А подростки чудесной дилогии про Динку Валентины Осеевой так и просто во второй книге решают пожениться. Представляю, как скрипели зубы высоконравственных цензоров в издательствах. Хотя что это я, дряхлый старичина, нынешнее поколение росло на «Гарри Поттере» и «Человеке-пауке», где с любовями вообще все в порядке.

Любовь в книгах нужна, и баста. И чем толще ваша книга, тем нужнее в ней романтика: «за долгий взгляд короткой встречи», «ланфрен-ланфра», «парней так много холоостых…», «а у кошки четыре ноги»(ой, простите) и т. п. Но что делать, если вы отнюдь не Цвейг и не Петрарка?

А вот вам вредительский совет и домашнее задание — скачайте пару-тройку махровых любовных романов (да, с красотками и полуголыми мачо на обложке) или купите пару книжечек в ларьке. И внимательно прочитайте. Девушки могут прочитать дважды — пострадать с героями в первый раз и (внимание!) при втором прочтении половить фактические, стилистические, психологические, эмоциональные ляпсусы в тексте.

Чем лучше автор, тем их меньше. Крепкие профессионалы своего дела (под псевдонимами типа «Энн Фортран» и «Луиза Арманьяк» часто скрываются наши соотечественники-литнегры) не допустят перлов вроде